пригляд за теми, у кого только пробуждается дар нужен во много раз больше, чем за остальными. Так что не один Аль сюда захаживал.

– И кому мы это подсыплем?

А вот это уже интересно.

Первые месяцы малышня привыкала к академии, шарахалась от любой тени, истерила из-за пробуждающегося дара, но к концу полугодия начинала смелеть. Тогда и затевались проверки крепости нервов однокурсников.

– Лангарду, – хором донеслось из приоткрытого окна.

От хмыканья Аль не удержался – мелюзга все же нарвалась на травлю. Рвущуюся ругань задавил – и хорошо, а то щиты наставников взломать у него пока не получалось. И окажись кто-то из них рядом – Аль огреб бы по самый огонь.

– Ни звука! – звучало теперь в его жизни чаще, чем «Прохладного утра».

С одной стороны, невидимость была жутко полезной вещью. Можно незаметно поставить подножку опаздывающему на занятие Гарвару. Вернуть тетради забывшему их в комнате Франтеху. Помочь Шилю на зачете. С другой – наставники тоже не дремлют, и за все следовала расплата…

– Считаете себя самыми умными, да?

В отличие от ректора мастер Нурс никогда не повышал голос. Но от спокойного тона веяло жутью. Чем-то они были похожи: Третий и Нурс. Среднего роста. Без широкого разворота плеч как у Четвертого, но взгляд, голос, выражение лица. Аль поежился. Он точно мелкая букашка под опускающейся подошвой сапога.

– Почувствовали силу? Поставили себя выше своих товарищей?

Аль печенкой чувствовал – зря он тогда уронил Гарвара. Позволил проехаться по дорожке. Пропахать носом землю. Еще и торжествовал. Теперь от чувства вины не спасало даже то, что перед мастером стояла вся группа оказавшихся несознательными курсантов.

– Вижу, силушки у вас действительно много, – мастер нехорошо прищурился. Нет, группа не застонала, дисциплинированно промолчав, но общий настрой – хана всем – легко читался по лицам.

– Тогда, детки, берем камушки вон там, – палец наставника ткнулся им за спину, – и таскаем, – разворот к большой поляне, – туда. Прям сейчас и до темноты.

Тихий стон все же прозвучал с задних рядов.

– До моей темноты, – тут же поправился мастер, – и чтоб никакой магии. Замечу – будете меня таскать вместо камней.

Аль сжал ладони, ощущая, как загрубела мозолями кожа. Кажется, они уже перетаскали все камни на территории, еще не по одному разу. Наставники планомерно выбивали дурь из головы.

– Насыплем ему в рубашку, когда он на тренировку пойдет, – голоса из окна понизились до возбужденного шепота.

– И в штаны!

– Пусть попрыгает, заморыш.

– Вот умора будет!

Жгучку достали, – понял Аль. Стиснул зубы. Поганцы.

Попадая на кожу, жгучка вызывала дикую неконтролируемую чесотку. Зуд был такой, что жертва расчесывала себя до крови. Целители, конечно, справятся на счет раз, но до них еще добраться надо…

Придется опоздать на занятие по «Дипломатическому этикету». Аль поморщился – за пропуск его ждал минимум один доклад.

Сложнее всего работать с дверьми. Дождаться пока кто-то зайдет, придержать дверь, затаить дыхание, скользнуть следом. Да… Не зря на спец курс отводилось целых пять лет. Подобные навыки – не ходить, а скользить по полу, быть дуновением ветерка за спиной объекта – отрабатывались годами.

Аль пробрался в пустую раздевалку вместе с опаздывавшим курсантом. Быстро нашел подписанный именем мелюзги шкафчик. Достал форму. Принюхался. Так и есть. Едва заметный запах сухой травы. Тщательно вытряхнул одежду на лист бумаги. Прошелся по ткани очищающим заклинанием. Сложил лист. Задумался.

Ту троицу он вычислил по голосам, наблюдая за ними в столовой.

Ладони предупреждающе заболели… А вместе с ними плечи и поясница.

Но губы уже кривила усмешка.

Травлю легко поставить в тупик. Особенно хорошо запоминается физическое воздействие. И план, который не удался.

Аль, уже не сомневаясь, разделил остатки травы на три кучки.

Известие, что подопечный на большую часть каникул останется в академии, ассара восприняла спокойно, только в глазах мелькнуло беспокойство.

– Наслышана. Взвалил на себя спецкурс.

Прошлась по комнате, нервно крутанулась – легкая ткань взметнулась, обняла ноги и опала зеленым водопадом воланов.

– Но, если взвалил, значит, нравится. Только надеюсь, ты понимаешь, что от тебя ждут?

Аль перевел взгляд на окно. Кивнул. Он знал. С самых юных лет, когда ему раз десять на дню напоминали, что недостоин, что занимает чужое место и не стоит даже мечтать о будущем Шестого Столпа в королевской семье.

– Не переживай, – Юля подошла, положила руку на плечо, сжала, – время, чтобы побыть безмолвным у тебя есть. Наслаждайся.

Аль покосился на стоящую рядом женщину. За последний год он вытянулся, обогнал ассару на пол головы и все еще непривычно было смотреть на нее сверху вниз.

Внутри внезапно шевельнулось, обдавая горечью, понимание, что больше не будет прижатой к мягкому животу щеки, теплых рук, укрывающих от всего мира. В прошлом остались сказки на ночь, а на зимних праздниках он лично убрал игрушки в коробку.

Пусть он взрослел долго. Год за годом, но осознал это только сейчас. И какая-то его часть отчаянно скучала по детству.

К горлу подкатил ком. Глаза защипало, и Аль укрепил мысленный блок, не желая тревожить ассару глупыми переживаниями.

– А помнишь нашу первую встречу? – она все же что-то почувствовала.

– Ты выглядел птенцом, выпавшим из гнезда. Испуганным, но решительным. Совенком. Куртка с чужого плеча. Грязь на щеке.

– Ты решила, что я беспризорник?

– Нет, – качнула головой Юля, – я поняла, что тебе нужна помощь, и ты ждал именно меня. Не важно, что я думала в тот момент, сердце уже знало – ты мой. Пусть считают это ассарством, но ты никогда не был для меня только лишь подопечным.

Фыркнула:

– Дурацкое слово. Ничего не объясняющее. Как будто нельзя признать правду: чужих детей не бывает. Так что не сомневайся, ты мой старший сын. Самый первый и всегда любимый. И я прибью любого, кто посмеет мне возразить.

Аль ухмыльнулся – в этом вся ассара. Ей плевать на правила, на общественное мнение. Еще станется пойти к королю и потребовать, чтобы Аля официально признали первенцем. Отца точно удар хватит от подобного. Хотя за последние годы он немного привык к напору жены четвертого сына…

Аль повернулся, ощущая, как горло перехватывает от