— Теперь твоя очередь выполнить обещанное!

Ей не встретилось ни одной уцелевшей деревни. Все поселения были либо разграблены и сожжены, либо покинуты своими жителями. Во втором случае можно было отыскать хоть какие-то крохи еды и не так воняло. Там же, где жители по каким-то причинам не успели или не захотели уйти, картина напоминала места, куда должны были отправляться души грешников после смерти и которые так любили изображать в храмах при Обителях Света. Единственным отличием от тех картин, которые рисовали, по мнению девушки, больные люди (ибо нормальный человек не мог вообразить себе подобные непотребства), был запах. Никто не озаботился похоронами погибших, и над селениями под хриплое карканье обожравшихся ворон витал неистребимый аромат смерти. Инга по неосторожности забрела в одну из таких деревень и потом ей долго пришлось отмываться и отстирывать одежду в ручье. Казалось, она насквозь пропиталась трупным запахом, и даже проточная вода ничего не могла с ним поделать. Но если ей в конце концов удалось смыть себя и одежды этот въедливый аромат, то свои мозги на никак не могла прополоскать. И очень долго сдерживала рвотные позывы, когда вдруг вспоминала что-то из увиденного. С тех пор, стоило ей заслышать карканье или уловить сладковатый запах тления, Инга, хотя это и удлиняло путь, предпочитала обходить подобные места но широкой дуге.

В уцелевших и пустых поселениях она добывала пропитание. Стояла середина Теплого Сезона, и огороды, оставшиеся без хозяев, ломились от поспевших овощей. Инга пекла на угольях корнеплоды, варила овощные супы и, если удавалось заправить их горстью зерна или муки, случайно уцелевших от грызунов и мародеров, была необычайно рада. Она с тоской вспоминала рыбные и мясные пиршества, что устраивали они с Киром по дороге в Шаал и обратно. Но в степи негде было поймать рыбу. Дичь же постоянно маячила в пределах видимости, и будь у Инги арбалет или хотя бы лук, ничего не стоило подстрелить взлетающую из-под ног куропатку или осмелевшую от отсутствия людей косулю. Стада антилоп, зебр, свиней и прочей живности чувствовали себя вольготно в опустевшей от двуногих степи. Они паслись на полях, где начинали поспевать пшеница и овес, безбоязненно разоряли огороды, но ни разу Инге не удалось подкараулить хотя бы поросенка. Вот и приходилось вести растительный образ жизни, глядя на бегающие неподалеку отбивные.

Один раз ее всю ночь преследовала стая одичавших собак, и Инга, видя все ближе сверкавшие огоньки глаз и слыша голодный лай, уже было уверилась, что рассвета ей увидеть не доведется. Преследователей оказалось так много, что меч вряд ли помог бы. Они просто задавили бы жертву числом. Но то ли псы еще не до конца одичали и испытывали страх перед одним из бывших хозяев, то ли по какой-то иной причине, только они вдруг резко отстали и ринулись в другую сторону. И хорошо, если они бросились за доступной добычей, а не бежали от более грозного ночного охотника, появившегося поблизости. Хотя Инга и меньше опасалась льва или медведя (с мечом и кинжалом с ними можно было побороться почти на равных), она вздохнула с облегчением, лишь когда неподалеку начали посвистывать тушканчики. Эти пугливые животные были настоящими стражами степи и безошибочно предупреждали о надвигающейся опасности.

На пятый день пути, когда Инга окончательно уверилась, что в мире, произошли очень серьезные события за время ее отсутствия, ей наконец встретилась уцелевшая деревня, где квартировал отряд имперской кавалерии. Там ее и посвятили в произошедшее на просторах уже бывшей империи. Командир отряда, очарованный появившейся из волнующегося моря трав прекрасной женщиной, накормил Ингу отличным обедом и, не обращая внимания на ее возражения, выделил сопровождение до Зиальга.

— Мне бы не хотелось, чтобы столь совершенное творение оказалось в лапах грязных повстанцев, — галантно произнес он, подсаживая Ингу в седло. — Вы должны дать мне слово, что мы увидимся еще раз в нормальных условиях.

Офицеру даже в голову не могло прийти, что хрупкая на вид девушка, так таинственно возникшая среди разграбленной и сожженной степи, решится покинуть безопасные пределы города.

Инга, недолго раздумывая, дала слово. Если такая пустяковина поможет солдату в несении дозорной службы, почему бы и не пообещать. Сама она не собиралась задерживаться в Зиальге ни одной лишней минуты.

— Меня зовут Вене, светлая госпожа, — от избытка чувств, вызванного долгим воздержанием, офицер произвел Ингу в благородное сословие, — и вы всегда сможете найти вашего покорного слугу в казармах у храма Создателю или в кабачке Андиага на Каменной улице.

Если то, что сообщил ей имперский офицер о мятеже, правда, южные города имели мизерный шанс уцелеть. С одной стороны — озверевшие повстанцы, с другой — Тауланский канноат, жители которого, в большинстве своем ведущие кочевой образ жизни, давно задыхались в доставшихся им скудных и безводных полупустынных предгорьях. Имперские войска, по словам того же офицера, были стянуты с границ империи в центральные области для прикрытия городов и защиты поместий имперской элиты в Койгарде. Окраины оказались сильно оголены. Инге вспомнились многочисленные школы Ирремеля, готовившие аренных бойцов. Если этим будущим смертникам удалось вырваться на свободу, Ирремель можно считать потерянным. Чтобы справиться с рабами, которым нечего терять, потребовалось бы столько регулярных войск… Тут не обойдешься одной-двумя алами. Что значат восемьсот или даже полторы тысячи всадников в бескрайней степи? Так что ала, находящаяся под командованием Венса, уцелела пока лишь потому, что повстанцы еще не разграбили всех поселений в глубине степи и не объединились. Инга оглянулась на деревню. На ее окраине все еще виднелась маленькая фигурка Венса, машущего ей вслед рукой. Девушка искренне пожелала остаться в живых и ему, и его солдатам.

— Я думаю, ты не имеешь претензий к нашему Вождю, — ухмыльнулся Крайх, глядя на ветхую телегу, в которую впрягли пару крестьянских кляч.

Он так и произнес — Вождю — с большой буквы. Диг рос прямо на глазах. Старый товарищ Кира не пожелал больше общаться с упрямым соратником по арене и поручил все своей правой руке. Крайх же решил развлечься по полной. Кир не стал уточнять, действует ли этот палач по прямой указке Дига или это его личные фантазии.

Из лагеря повстанцев, раз уж выпал такой шанс, следовало убраться как можно быстрее. Тут не до жиру, быть бы живу. Правда, он попытался слабо протестовать, когда на телегу погрузили все еще находившегося без сознания сына купца и немногим отличающуюся от него пожилую женщину.

— Не стоит возражать. — Крайх неприязненно уставился на Кира. — Ты бился за это дерьмо, и оно по праву победителя твое.

В собравшейся вокруг толпе послышались одобрительные смешки. Кир оглядел соратников Крайха и не увидел ни одного сочувствующего взгляда.

— А девушку вы оставили для собственного развлечения?

— Наш Вождь держит свое слово. — Крайх сделал знак одному из подчиненных, и из дома вывели купеческую дочку.