— Ты ведь знаешь, Аннушка, мне нет дела до Холодного, —выдохнула подруга. — Если Лайонел одинок, я могла бы...

— Тише-тише, — накинулась на нее Анна и предельно сухосказала: — Лайонел не бывает одинок. С ним сейчас та — красотка из Тартаруса.Не глупи, умоляю, он тебя и не заметит, а погубит! Разве не видишь, какнесчастны женщины возле него!

Подружка глупо захихикала.

— Ах, Аннушка, мне бы хоть разочек в жизни стать такой женесчастной...

Анжелика презрительно закатила глаза, а когда позадираздалось: «Подслушиваете?», подпрыгнула на месте.

Перед ней стоял юнец с желтыми звериными глазами, копнойволос, точно посыпанных пеплом, и самодовольной улыбочкой. Но поразило девушкусовсем другое — нежно персиковый цвет кожи юноши и голубая венка на шее. Отнего исходил жар человеческого тепла и вместе с тем ощущалась сила вампира.

— Кто ты? — сбитая с толку, поинтересовалась Анжелика.

— Твой новый любовник? — предложил парень.

Она окинула насмешливым взором его крепкую

фигуру в черном костюме и с придыханием гортанно засмеялась.

— Едва ли, малыш.

Он предложил ей руку.

— Потанцуем?

Анжелика бросила взгляд на беседку, но две подружкипритихли, поэтому она приняла приглашение странного гостя.

— Не похож ты на человека, — заметила она, пока они шли покаменной дорожке вдоль декоративных кустиков и садовых скамеек зимнего сада.

Юноша загадочно улыбнулся, погладив ее пальчики своейгорячей ладонью.

— Я больше чем просто человек, мое имя Атанасиос — я сынсамого Создателя.

Анжелика видела, что он наслаждается произведенным эффектом.Первым делом ей нестерпимо захотелось сбить спесь с этого мальчишки, но ужеоткрыв рот, чтобы сказать что-нибудь едкое, она резко передумала и как можносерьезнее произнесла:

— Какая честь.

Он посмотрел на нее долгим взглядом, но не расслышав в еесловах издевки, не увидев намека на улыбку, заверил:

— Вы прекраснейшая из бессмертных.

Анжелика с куда большим любопытством взглянула на юношу. Вголове против воли начал складываться план...

Атанасиос подвел ее к небольшой круглой площадке в центрезала, где на возвышенности находился фонтан со статуей обнаженной женщины,окруженной десятью ангелами с арфами. Кровь лилась прямо из глаз скульптур.

Грохотала совсем не подходящая для танцев музыка. Девушкауспела отметить, что лица многих дам недовольны. При Лайонеле музыка всегда былаподобрана идеально.

— Здесь так шумно, — обронил мальчишка, откровенноразглядывая ее грудь в глубоком декольте. — Не найти ли нам место, где...

— Мы только пришли, — с осторожностью дикой коши на охотеостудила его пыл Анжелика. — Расскажи о себе. Что привело тебя в наш город?

— Я любимый сын Цимаон Ницхи. Сюда меня привело поручение. Аеще, — он притронулся пальцем к ее щеке и, легонько касаясь, провел доподбородка, — я должен был узнать тебя.

— Неужели? — голос выдал ее, но попытки исправить положениеона не предприняла. Его фамильярность ей не понравилась.

Однако дерзкий тон не спугнул мальчика, напротив, в егожелтых глазах зажегся азартный огонек.

— Мне нравятся строптивые, — заявил Атанасиос, поднося ееруку к губам.

— Это прекрасно, — высвободила руку Анжелика, — потому чтопока я не вижу, на что могла бы тут позариться. — Она улыбнулась ему инаправилась к компании мужчин, стоявших возле Георгия.

Но прежде чем успела достичь их, на правом локте временногоправителя города повисла выскочка Анна Орлова. Пришлось незаметно сменитьнаправление и подойти к Наталье Важко, облаченной в длинное серебристое платьеи хозяину замка в крикливо желтом костюме с розовым жабо. Но поскольку тестояли к ней спиной, успела услышать, как Важко сказала:

— Ревность не знакома с Рассудком, она на ножах с Совестью,а Любовь то и дело ссылает на подработку в желтую прессу.

Бриан посмеялся, прибавив:

— А желтая пресса — младшая дочь самого сатаны.

Анжелика остановилась, жалея, что подошла к ним. Ей вдругпоказалось, что обсуждают они именно ее.

Хозяин обернулся и с широкой улыбкой проворковал:

— Великолепна! Впрочем, как всегда.

— О, как быстро ты забыл свою звездочку, — не удержалась отколкости девушка.

Джонсон не смутился и не растерялся. Не в его правилах былопасовать.

— Увы, Екатерина отклонила мое приглашение.

Анжелика пренебрежительно фыркнула.

— Неужели ее еще принимают в приличных домах Петербурга?

Бриан подмигнул ей:

— Как и всех бывших любовниц Лайонела, собственно.

У Важко вырвался нервный смешок, который та завуалировалапод кашель.

Анжелика лениво улыбнулась.

— Бриан, вечер удался, но я должна покинуть вас.

— Рад был лицезреть тебя, дорогая. Не забудь на выходепожертвовать средства на памятник павших под Таллинном воинов для музея«Петербургские победы».

— Еще один памятник? — вырвалось у Анжелики и она тут жепоспешила заверить: — Ну конечно! Непременно!

А пока шла к дверям из зала, ругала престарелогосентиментального гея на чем свет стоит. Она не видела смысла не то что ставитьпамятники, а вообще помнить об ушедших вампирах. Особенно о тех, кто оказалсяслаб и пал в бою тогда, когда задачей стояло — выжить. Подобные воспоминанияказались ей пустой тратой времени и денег. Не то что бы у нее не было лишнихсредств...

Проходя мимо корзинки для пожертвований, она швырнула в неемассивное платиновое кольцо с двадцатью бриллиантами и пробормотала:«Обдиралово».

Белый лимузин за сорок минут доставил ее на Дворцовуюплощадь и водитель довел до дома, держа над ней огромный черный зонт.

Второй день шел холодный дождь, небо не прояснялось дажеднем.

Дверь открыл Даймонд. За те дни, которые находился дома, оннемного оправился, болезненная худоба исчезла, взгляд синих глаз прояснился. Нов остальном до выздоровления было далеко.

— Как ты? — раздраженная его рассеянным взглядом, блуждающимпо ее туфлям, поинтересовалась Анжелика.

Бесцельное путешествие взгляда синих глаз завершилось напротивоположной стене, юноша пробормотал:

— Я в порядке. Спасибо, что спросили.

Девушка медленно выпустила воздух.

Он всегда был застенчивым, еще когда она встретила его ванглийской деревеньке неподалеку от Портсмута. Но сейчас это уже большепоходило на амнезию или слабоумие.