Девушка бросилась ко мне в объятия, потом вскинула голову и поцеловала:

— Ты цел!

Я-то цел — мысли вразброс. Теперь я уже совсем не понимал, что происходит.

— Они здесь будут в любой момент, — выпалила она и, взяв за руку, потянула меня назад.

— А что насчет той записи, что Дэвис мне показывал? Ну, когда ты была в его кабинете? Ты на него работаешь?

— Что ты, Майк, нет! — Отстранившись, Энни взяла меня за плечи и посмотрела в глаза. — Я только подыграла Генри, чтобы выяснить, правда ли то, что ты мне говорил.

— Ну и?

— Я следила за ним. Теперь я тебе верю, Майк. Но я должна была в этом убедиться. Все это звучало как чистое безумие. Не мог же ты думать, что я просто проглочу эту историю с убийствами и подставами, никак не перепроверив. Ты классный парень, Майк, но сам посуди — на свете столько всяких чокнутых!

Ну да, я не мог ее за это осуждать.

— Я вошла в поисковую группу, чтобы найти тебя раньше, чем они тебя убьют. Я на твоей стороне, Майк, я помогу тебе с ними справиться.

— Против Генри есть веская улика, — быстро заговорил я. — Я даже знаю, где она. Это папка — но, чтобы остановить Дэвиса, нам надо узнать имя, стоящее на папке. Без этого имени у нас никаких шансов.

Отец всмотрелся в тени, замелькавшие между деревьями.

— Энни, приятно было с вами познакомиться. Вы, кажется, очень милая особа, но, боюсь, нам надо поспешить.

Энни обернулась, тоже посмотрела вглубь парка. Я решительно взял ее за руку:

— Я не могу отпустить тебя обратно к нему. Он же чудовище.

— Ты ни за что Генри не одолеешь, если не будешь иметь своего человека в его тылу. Это единственная возможность.

— Энни… — Я перевел взгляд на отца.

Да, она права: если она побежит вместе с нами и Дэвиса никто не дезориентирует, он переловит нас всех. Тогда я велел ей взять у меня один из мобильников, чтобы она позвонила, когда будет в безопасности, и я смог ее найти.

— Двигайтесь к автостраде, — показала она туда, где вдалеке что-то желтовато светилось. — А собак я поведу в другую сторону.

Она снова меня поцеловала и побежала было в обратном направлении, но спохватилась:

— Погоди! Они не поверят, что ты вот так, чудесным образом, исчез.

Мы все трое переглянулись.

— Ударь меня, — потребовала Энни.

— Что? — ошалел я.

— Ну, кто-то из вас. Слегка, но чтобы след остался. Не то получится, что вы просто взяли и ушли. Они тогда все поймут, и мы все будем в заднице.

У отца на лице было написано, что он просто благоговеет перед ее хитроумием.

Она посмотрела на меня.

— Энни, я не могу…

— Вот черт! — Она зажмурила глаза и крепко съездила себе кулаком по верхней губе и носу.

— Боже! — кинулся я к ней.

— Ну, как смотрится?

Кровь засочилась между передними зубами, показалась капелька из ноздри.

— Жуть.

— Отлично.

— Ты в порядке? — глупо спросил я.

— Угу. А теперь бегите.

Отец потянул меня прочь, и мы помчались к автостраде.

— Женись на этой девчонке, — посоветовал папаша на бегу.

— Да ну тебя!

Пробежав с полмили, мы юркнули в кульверт под насыпью дороги и по нему пробрались к дальнему углу полупустой парковки у придорожного супермаркета.

— Ты знаешь, как угонять машины? — спросил отец.

— Да с полтычка, — ответил я и жахнул «хулиганом» по окошку у переднего пассажирского сиденья «фольксвагена»-седана.

Затем подсунул острие в щель у бардачка, выломал крышку, выхватил оттуда «Руководство по эксплуатации», пролистнул… Ничего.

Тогда я выбил окошко у соседней «ауди» и повторил всю процедуру.

— Это содержится в «Руководстве»? — повел бровями отец. В его снисходительном тоне отчетливо слышалось: чёй-то не то ты, парень, делаешь.

— Да, — ответил я и выудил из книжечки «валет-ключ».[73]

Когда покупают новую дорогую тачку, этот ключ обычно бывает подклеен к последней странице «Руководства по эксплуатации», и зачастую люди просто забывают его оттуда извлечь. И в самом деле, кто ж читает инструкцию по использованию автомобиля!

Я поскорее отпер двери, кинул отцу:

— Забирайся!

Мы рванули с парковки и понеслись проселками в сторону фермерских угодий. Возбужденные погоней, мы оба до сих пор тяжело дышали, кровь отчаянно пульсировала в жилах.

— Надо ж как, — подал голос отец. — А я уж было заскучал по адреналину.

— Я тоже.

— Правда, мне жаль, что все хотят тебя убить.

— Признателен, — хмыкнул я. — Спасибо, что рассказал мне о Перри и о том, как все было. Извини меня. За всё.

— Теперь ты знаешь, почему я так и не раскололся. У меня прямо гора с плеч свалилась. Было очень тягостно таить это от тебя.

И теперь, окончательно поняв друг друга, мы взялись за дело, точно давние сообщники.

Мы оттащили в хибару коробку с провизией и походную газовую плитку. Стены там были покрыты какими-то бессвязными сумасшедшими граффити: «Я никогда не пытался мучить свою мать», «На меня надевают наручники», «Эти люди сдирают мне кожу»…

— Кто это тебе тут так украсил? — спросил я Картрайта.

— Да в прошлом году наркоман бездомный кантовался.

Это был затерянный среди холмов трехкомнатный домик за окраиной Лисберга. Картрайт, у которого оказалось куда больше приработка на черном рынке, нежели я мог себе представить, держал его на случай, если возникнет нужда в серьезной собственности.

— Откуда ж тогда такой запах? — поморщился я.

Сложное амбре немытого тела и грязных носков шибало в нос.

— Приютил на прошлой неделе девятнадцать сальвадорцев.

Я не стал расспрашивать детали.

— У тебя все при себе? — уточнил я у Картрайта.

Он извлек из сумки шесть консервных банок — я собирался готовить чили, — затем достал конверт. В нем лежал тяжелый золотой значок с орлом наверху. В середине значилось: «Комитет по контролю за оборотом алкоголя, табачных изделий и огнестрельного оружия», над ним шла надпись «Министерство юстиции», а снизу — «Специальный агент».