Быченко засмеялся, посмотрел на Лизу, держащую в пальчиках бокал с шампанским.

– Он у вас всегда такой, Елизавета Романовна?

– Какой? – простодушно спросила она.

– Крутой, – снова засмеялся Леонид Николаевич. – Никого не боится?

– Хороша бы я была, выбирая труса, – сделала гримаску Елизавета. – Но могу вам честно сказать, что человека, равного ему в драке, я еще не встречала.

– Вот даже как? Вы что же, видели, как дерется ваш муж?

– Он меня защищал.

– Очень интересно! А если все-таки найдется человек, способный его побить?

Елизавета дернула плечиком.

– Тогда я разочаруюсь в себе.

– Браво!

Гости Быченко, негромко переговаривающиеся между собой и одновременно прислушивающиеся к беседе босса, оживились.

– А давайте проверим, – предложил Григорьев, разгоряченный двумя стаканчиками «Демидовской». – Здесь есть небольшой спортзальчик, я позову Кистеня… то есть Костю Кислярского, пусть померятся силами. А, Леонид Николаевич? Пусть покажут, на что способны. А то мы пристаем к человеку с предложениями и не знаем, что покупаем.

– Это меня вы, что ли, покупаете?! – сдвинул брови Крутов.

– Успокойтесь, Егор Лукич, – повел рукой Быченко, взглядом осаживая Григорьева. – Вениамин Витальевич оговорился. Ну а если на самом деле нам посоревноваться? Слабо?

– Я же сказал – в любой момент, – с раздражением бросил Егор, накрыл рукой кулачок Лизы. – Дорогая, не будешь возражать, если я выйду на минутку, разомнусь?

В глазах Елизаветы мелькнул страх, но она смогла перебороть свои чувства и улыбнулась.

– Конечно, дорогой. Но мне тоже хочется посмотреть, как ты будешь драться. Надеюсь, ты в форме?

Компания с шумом начала вставать из-за стола, потянулась к переходу на второй этаж ресторана, где начиналась закрытая территория элит-клуба «Поддубный».

Двое в соседнем зале молча смотрели друг на друга. Ни дед Спиридон, ни даже иерофант Сергий не предполагали, что продолжение смотрин будет таким нетривиальным. Во время боя человек становится гораздо более уязвимым для пси-зондирования, и стоит ему забыть о контроле – игра раскроется. Все теперь зависело от самого Крутова, от его сдержанности, воли и ума.

Последним из зала выходил Билл Гланц, на секунду задержался перед дверью, прислушиваясь к чему-то, и, усмехнувшись, догнал компанию Быченко. Он уловил присутствие старого волхва, хотя и не обеспокоился по этому поводу: учитель не мог оставить своего ученика одного.

Однако иерарха Предиктора Драко не почувствовал. Его уровень не позволял пеленговать белого мага, достигшего шестой ступени самореализации.

Крутов понимал, что навязанный бой послужит проверкой не столько его физических возможностей, сколько психоэнергетических запасов, прежде всего интересующих Билла Гланца. Понимал он также и опасность этого боя, в котором нельзя было раскрываться до конца и демонстрировать все свои данные, и все же Егор был спокоен, ощущая поддержку тех, кто его любил и надеялся на него.

Спортзальчик, о котором говорил Григорьев, на самом деле представлял собой тренажерный зал, забитый всякого рода разрекламированной техникой для бодибилдинга и шейпинга. Подручные Григорьева быстро очистили угол зала, достаточный для проведения «показательных» соревнований, и на середину круга вышли бойцы: мощного сложения, с брезгливой складкой губ и угрожающим взглядом Кислярский и не уступающий ему в ширине плеч и росте, но более худощавый и тонкий в талии Егор, постаравшийся выглядеть так же самоуверенно (чего он никогда не допускал в жизни) и пренебрежительно.

Оба сбросили костюмы, переоделись в спортивные трико, принесенные откуда-то Вениамином Витальевичем, и встали друг против друга, разминая мышцы. Крутов поймал себя на мысли, что, сделай он сейчас выход в пустоту, – все было бы кончено в течение долей секунды, но как раз именно этого делать и не стоило. Ему нельзя было уходить в состояние боевого транса, использующего сверхреакцию подсознания. Предстоящий поединок должен был вестись полностью на уровне сознания с жесточайшим контролем каждого движения, только так можно было создать впечатление автоматичности и стандартности арсенала приемов, демонстрации мастерства, не превышающего уровень владельца черного пояса.

– Начинайте! – махнул рукой Григорьев.

Как раз в это время Крутов помахал рукой Елизавете, как бы успокаивая жену, и естественно «пропустил» прыжок Кислярского и удар в горло – прямой рэнсэн, вполне способный травмировать гортань и привести к потере сознания. Правда, при этом Егор все-таки чуть отклонился, ослабляя удар, и мог бы даже в столь неудобном положении закончить бой одним петлеобразным движением: отклонить голову, перехватить руку, повернуться на пятке и локтем нанести удар по позвоночнику или почкам противника. Но он пошел другим путем.

Отскочил, хватаясь рукой за горло якобы от сильной боли, и некоторое время вяло уклонялся и блокировал удары Кислярского рукой, предплечьем и коленом; надо признаться, телохранитель Григорьева драться умел, наверное, он даже тренировался в одной из школ ушу, Егор уловил в его постановке ударов стиль синь-и-цюань. Однако этот уровень боя был гораздо ниже того, на котором мог работать Крутов, даже не прибегая к трансу и инициированию сферы ПАО. В памяти всплыла заповедь мастеров дим-мак[17]: пока тебя не вынудят, не наноси удара. Уловив момент, Егор наконец ответил.

Кислярский, уверовав в скорую победу, атаковал его прямым ударом правой руки (миги гэдан ои цуки), Егор ушел влево, поставив внешний блок ребром ладони, этой же рукой перехватил руку Кислярского, толкнул его вперед-вниз и, одновременно перемещая левую ногу вперед, нанес удар локтем в область правой почки противника. Продолжая движение, Кислярский рухнул на пол лицом вниз, едва не разбив голову о штангу.

Егор отступил, подбоченился, гордо осмотрел ряд зрителей, хотя в этот момент был противен самому себе.

– Ну, кто еще?

– Пожалуй, я все-таки рискну, – сказал Быченко, сбрасывая кожаный пиджак, рубашку и туфли, оставаясь в одних брюках. – Деретесь вы действительно неплохо, Егор Лукич, но как-то не очень впечатляюще.

Крутов поймал косой и темный взгляд пресс-атташе американского посольства и почувствовал, как непроизвольно сжались мышцы живота. Проверка продолжалась. Не вмешиваясь в первый бой, Драко готовился атаковать будущего Витязя в следующем поединке.

– Дорогой, – сказала Елизавета капризным тоном, – не заставляй меня нервничать.

– Постараюсь, дорогая, – легкомысленно ответил Крутов, чувствуя щекочущий голову поток ее мысленной поддержки, снимающий возбуждение.

Кислярского привели в чувство и увели. Быченко стал в стойку, сказал, улыбаясь: