Адрес: полевая почта 74 559 «Р» Фадееву, Калмыкову, Молчанову. 20.09.43» [24, с. 43].

Справедливость восторжествовала. Просматривая приказы о награждении крымских партизан медалью «Партизану Отечественной войны», в приказе начальника Белорусского штаба партизанского движения № 435 от 25.07.46 г. среди имен бойцов и командиров прочитал знакомые фамилии: Я.М. Фадеев, В.П. Калмыков, И.И. Молчанов.

Создание сети подпольных организаций на оккупированных территориях не было импровизацией, а являлось обязательной частью комплекса работ, предписанных специальным постановлением ЦК ВКП(б) областным комитетам партии каждой области, которую предстояло оставить нашим войскам.

Нелишне напомнить основные задачи, которые следовало бы решать в этом случае: эвакуация наиболее ценного промышленного оборудования; эвакуация населения; уничтожение того, что невозможно вывезти; создание разветвленной сети подпольных организаций.

Как мы можем судить сегодня, из всего вышеперечисленного в Крыму частично была выполнена только задача по эвакуации ряда промышленных предприятий: Керченский завод им. П.Л. Войкова и Камыш-Бурунский железорудный комбинат отправили на восток около 30 тысяч тонн оборудования. Было вывезено 100 тысяч голов крупного рогатого скота, 350 тысяч овец, 175 тысяч тонн зерна [111, с. 188].

Частично была выполнена и задача по уничтожению всего того, что не удалось вывезти. Взорваны элеваторы. В ночь на 1 ноября 1941 руководством железнодорожного узла станции Симферополь, совместно с сотрудниками НКВД, был осуществлен подрыв наиболее ценного оборудования. В ту же ночь взорвали городскую электростанцию и ряд административных зданий.

Особенностью Крыма было и то, что здесь оказалась почти сорвана эвакуация. Из-за географических особенностей полуострова население было лишено возможности уйти на восток самостоятельно, а эвакуация проводилась очень ограниченная и коснулась только предприятий всесоюзного значения.

Все послевоенные десятилетия мы находились в плену коммунистической пропаганды об оккупационном режиме на захваченных территориях. Все, что мы знали, это только расстрелы, расстрелы, расстрелы.

При этом даже тема геноцида еврейского народа сознательно затушевывалась. Симферополь был занят оккупантами достаточно поздно, только на четвертый месяц войны. К этому времени уже была известна трагедия, вошедшая в историю человечества под названием Бабий Яр, которая была повторена в каждом городе Украины едва ли не по одному и тому же сценарию. О том, что ждет евреев на оккупированных территориях, прекрасно знали в ЦК КПСС, но не было ни одной директивы о том, чтобы спасти еврейское население тех областей, которые могут быть заняты оккупантами. Более того, власти препятствовали массовой эвакуации еврейского населения. В силу географического расположения полуострова население Крыма не имело возможности, подобно жителям всех остальных областей Советского Союза, самостоятельно отступать на восток, так как Перекопский перешеек находился в руках противника, и эвакуация могла осуществляться только морем или через Керченскую переправу. В этих условиях, когда стал вопрос о том, что спасать: людей или оборудование заводов? — наши власти без колебаний выбрали второе.

Только те евреи Симферополя, которые были связаны с работой на предприятиях всесоюзного значения, получили талон на эвакуацию.

В результате на территории Крымского полуострова в первые же месяцы оккупации были истреблены свыше сорока тысяч евреев и шесть тысяч крымчаков, реликтового народа, проживавшего только в Крыму [112, с.6].

Поразительно, но эта тема не только не получила правдивого освещения, а обросла новыми инсинуациями. Так, в газете «Крымское время» была опубликована статья Владимира Гурковича, в которой он писал: «Сталин спас во время войны 34 тысячи евреев Крыма, так как существовало решение о первоочередной и предпочтительной эвакуации евреев». При этом В.Н. Гуркович ссылается на статистическую ведомость ноября 1941 года, согласно которой беженцы-евреи составляли 51,3 % от всех евреев Крыма, а беженцы других национальностей только 3,3 % от всего нееврейского населения. Статья не осталась незамеченной. Израильский журналист Шимон Бирман тут же уличил В.Н. Гурковича, убедительно доказав, что цитируемый им документ — «заказная справка» городской управы Симферополя за февраль 1942 года.

Давайте ненадолго отрешимся от суровых реалий 1941 года и попытаемся представить, как должна была исполняться директива ЦК о создании сети подпольных организаций.

Прежде всего определим круг целей, которые обычно возлагаются на отдельных людей, подпольные группы и целые организации, которые специально остаются на оккупированной территории. Таких целей несколько: разведка; диверсионно-террористическая деятельность; саботаж на промышленных предприятиях, транспорте и в сельском хозяйстве; пропаганда и агитация среди населения.

Как мы понимаем, разведка имеет смысл только при наличии оперативной связи с теми, кому эти сведения можно передать. Это может быть радиосвязь, когда радиопередатчик хранится непосредственно в городе и информация оперативно поступает на Большую землю. Возможен вариант, когда радиопередатчик находится в партизанском лесу, что несколько задерживает прохождение информации, но, тем не менее, не снижает ее ценности.

Как уже знает читатель, радиостанций ни у подпольщиков, ни у партизан в 1941 году не было, поэтому одна из важнейших задач, которая была поставлена перед Крымским обкомом ВКП(б), была не выполнена изначально.

Формируя сеть партизанских отрядов, совершенно логичным было бы продумать каналы связи с подпольными организациями Симферополя, Феодосии, Карасубазара и т. д. При этом очевидно, что представителю симферопольского или феодосийского подполья достаточно проблематично идти в лес к партизанам, как и партизанскому связному сложно отправляться непосредственно в Симферополь. Казалось бы, куда разумнее было заранее договориться с жительницей пригородной Ивановки, что к ней по определенному паролю будут приходить из Симферополя люди и передавать ту или иную информацию. Сама она, бывая в Симферополе, также бы осуществляла встречи с подпольщиками, чтобы те не рисковали напрасно, выезжая из города без острой необходимости.

В свою очередь житель Ивановки, мог бы встречаться с подпольщиками из расположенных рядом с лесом деревень Нейзац или Розенталь, непосредственно к которым уже приходили бы партизанские разведчики. Увы, ничего подобного создано не было.

Военные аэродромы в Сарабузе, Саках, железнодорожные узлы в Джанкое, Симферополе, морские порты в Севастополе, Феодосии, Керчи — все эти архиважные с военной точки зрения объекты изначально должны были быть в центре самого пристального внимания разведки, на которых или в самой непосредственной близости заранее должны были быть оставлены компетентные люди. Абсолютно ничего не было сделано и в этом направлении.

Диверсионная деятельность предусматривает как наличие специалистов подрывного дела, так и материально-техническое обеспечение этого процесса: наличие мин замедленного действия или, как минимум, запасы тола, взрывателей, бикфордового шнура… Не было ничего подобного ни у подпольщиков, ни у партизан.