А теперь было самое время отступить, так как третья вышла на позицию и приготовилась уколоть. Я выпустил из руки полушпагу и поудобнее перехватил глефу. Разбойница нервничала и не решалась нападать несмотря на более выгодную позицию. Ей бы сделать глубокий выпад и насадить меня на остриё, но она упустила момент. Я уже отошёл и был готов к обороне.

— Тварь косорукая! — закричала хриплая здоровячка, подумав точно так же.

К копейщице присоединилась ещё одна. К тому же здоровячка подхватила с земли пику, упёрла один конец в землю и ударила ногой по древку, ломая посередине. Обломок подбросила, перехватила поудобнее и приготовилась метнуть, как дротик. Она уже замахнулась, когда я услышал звук, похожий на скрип пенопласта по стеклу, за которым последовал короткий звон, как от лопнувшей струны.

— Дави! — зарычала Лукреция. В тот же момент здоровячку отбросило к стене, а ещё одну разбойницу отшвырнуло прямо в пламя горящей соколятни. Осталась только одна, но она испуганно обернулась на простуженную и попятилась от меня.

В ушах снова встал меняющий тональность писк. А волшебница повернулась к рыжей. У неё по-прежнему была ничья с Катариной, хотя обе были уже изрядно поранены. Катарина из последних сил стоял на ногах, прижимая рукой рану на бедре. Надеюсь, артерий или больших вен не задето.

У рыжей было просто вконец озверелое лицо, на котором красовалось два свежих пореза. Да и из раненой руки текла кровь. Там тоже был свежий порез.

— Это всё из-за вас! — без каких бы то и ни было предисловий перешла на крик Лукреция. В Из-за вас, твари! Я бы уже дома была!

Лукреция сделал шаг к разбойницам, которые попятились, а потом как по команде вскинули арбалеты. Но выстрелов не случилось. Тетива у всех разом разорвалась, отчего взведённое оружие лишь громко и бесполезно лязгнуло.

— Думаете, я бесполезная торговка?! — снова закричала Лукреция. — Я ненавижу свою тётку, но онаменя научила боевой магии! Я её ненавижу, но она рассказала, как сломать чужой артефакт! — завершила гневно-истеричный крик волшебница.

А я услышал новый звон, как у порванной струны, и гул чужоговолшебства прекратился. Мне дважды говорить ничего не надо. Сразу выхватил пистолет. И пусть там теперь всего два патрона, но уж точно не промахнусь.

Я прицелился, и начал плавно нажимать на спусковой крючок.

— Юрий! — закричала вдруг Катарина. Я быстро повернулся и в этот момент меня попал обломок пики. Дыхание выбило, но боли почему-то не было. От сильного броска я начал заваливаться на спину, видя, как рыжая проскальзывает прямо под клинком Катарины и бежит к вставшей на ноги здоровячке. Упав на брусчатку, я всё же выстелил. И кажется, даже разок попал, хотя это маловероятно. Но рыжая захромала и охрипшей разбойнице пришлось подхватить Волчью Дозорную, чтоб та не упала.

— Отходим! — хрипло заорала здоровячка и побежала прочь мимотушащих пожар горожанок.

А я с кряхтением поглядел на пробитый блок датчика. Думал, только в кино бывает, что всякие амулеты от пули или стрелы спасают. А оно вон как — сам на своей шкуре испытал. Бывает.

— Всё же классная вещь — титановый корпус, — выдохнул я, обессиленно слушая топот чьих-то ног. Кто-то куда-то бежал, но соображалка уже не работала.

Потом надо мной появилась пьяна рожа Урсулы.

— Живой. Хвала небесной паре, живой, — протараторила она.

А я улыбнулся. Очередной безумный день кончился.

Кончился в нашу пользу.

— Когда вы отправитесь в путь до Таркоса? — спросила шериффа, стоя возле большого воза. А женщина, к которой она обращалась, теребила пальцами шнурок кошелька, висящего на поясе. За её спиной несколько мокрых от пота работниц закидывали мешки поверх уже имеющихся. Закат окрашивал крыши домов в красное, из кирпичных труб текли жиденькие струйки дыма, смешанные с ароматами разогреваемого ужина. Ставни на окнах почти везде закрыты.

— Ну не зна-а-аю, — было в ответ. — Послезавтра. Мне ещё поросят купить надо и мёд.

Купчиха оторвала руки от кошелька и повернулась.

— Осторожнее! Мешки порвёте! Я кому говорю? Не слышишь, что ли?

Работницы разом переглянулись, а потом молча направились к широким дверям склада, где виднелись бочки, коробы и мешки разных размеров. Впрочем, их было не так много, как в портовых городах или столице. Провинция, таки.

— Всего четверо, но нужно одно место для лежачей, — продолжила шериффа, тоже положив руку на кошель, что не укрылось от цепкого взгляда купчихи.

— Лежачей? — переспросила торговка, а потом поджала губы. — Что с ней?

— Ранена.

— Сильно?

— Жить будет, — улыбнулась шериффа, и ещё отчётливее провела пальцем по кошельку. — Травница ещё не вернулась с ярмарки в Ганивилле, вот и нужно доставить в Таркос, там хорошая лечебница при храме вечно молодого и всегда доброго Эрбалорио — покровителя целителей.

— А это не одна из раненных в утренней бойне? — неуверенно оглядев улочки, уходящей вглубь города от небольшой площади при восточных воротах.

— Это так важно?

— Бабы говорят, кое-кто сильно Джинджер нагадил под носом, а мне с ней неохота тёмный разговор вести. Бешеная может и стальную травинку в бок всадить.

— Бешеную унесли подранную, как крольчиху, попавшую в зубы гончей.

Купчиха опустила глаза и несколько раз щёлкнула суставами на пальцах. Ей не хотелось ввязываться в авантюры. Но просила не просто первая встречная, а очень уважаемая женщина, и это перевешивало желание отказать.

— А вдруг? — всё же спросила она, балансируя между согласием и отказом. — Вдруг кто из её подельниц по указке нападёт?

— С ними халумари. Он кусается больнее, чем Джинджер. И волшебница из магистрата, — громко произнесла шериффа, поглядев по сторонам. На площади было достаточно людей, несмотря на опускающийся вечер. Это и домохозяины, запоздало покупающие овощи, яйца и прочую снедь. И молчаливые, супротив обычного, торговки. А неподалёку тщательно прилизанный мужчина в испачканной чернилами куртке приценивался к новой рубахе, но так и не покупал её, отчего портниха уже недовольно постукивала пальцами по прилавку.

— Уважаемая, — наконец-то пришла к умозаключению купчиха, — не раньше послезавтра. Выходим с рассветом. Ждать не будем.

Шериффа улыбнулась и отвязала от пояса кошель, протянув его женщине.

— Благодарю. Большего и не надо.

Купчиха привычно взвесила кошель на ладони, прислушиваясь к звуку серебра, а потом нахмурилась и пощупала содержимое пальцами. Там наверняка были не монеты, а полуфунтовки — слитки по полфунта каждый. Но для торговки это тоже неплохо, ибо полуфунтовки принимали везде с охотой, только весы нужно иметь. Вскоре она улыбнулась. И женщины ударили по рукам, завершая сделку. Теперь среброликая хозяйка руд будет знать об их договоре.