Она будто снова оказалась в жутком подземелье, в неизвестности, и все, что оставалось, – гадать о своей участи.

Она никогда не думала, что испытает нечто подобное еще раз. Богиня Ревности пробуждалась, но Катарина чувствовала лишь сжимающую сердце боль.

А Баи продолжал ее добивать:

— А тот, что на бедре… Пришлось сдерживаться, пока лечил ту рану. Сначала я даже думал, что господин Сунлинь стонет от боли. Но оказалось, он просто ждал, когда я к нему прикоснусь… – На лице Баи появилось выражение превосходства. Самодовольная ухмылка почти добила Катарину. – Так возбуждающе осознавать, что я получил его первый поцелуй.

Скотина… Катарина не помнила, чтобы ненавидела кого-то так сильно. Сгустившийся запах влажных трав придал ей сил. Ей хотелось разорвать целителя. Уничтожить! Раскромсать на мелкие куски и сжечь их все до одного.

Она медленно встала на цыпочки, чтобы хоть немного сравняться с ним в росте.

— Ошибаетесь, господин Баи. Его первый поцелуй получил я. Если вы успели так хорошо изучить его тело, то должны были увидеть тонкие шрамы на спине. Ну, припоминайте. Длинные и глубокие, похожие на произведения искусства. Знаете, кто их ему нанес? – На растерянный взгляд целители она безумно улыбнулась: – Он сам. Потом спросите почему. – Слова Духа Ширм отчаянно трепетала в сознании. Теперь многое становилось понятным, и Катарина могла лишь ругать себя, что не предала этому значение тогда. Не обратила внимание. – Я лечил те его раны. А затем разминал его мышцы после боя. А после все его тело было покрыто следами моих губ и зубов. Так что, вы могли быть первым, в чем угодно, но не в этом.

Баи оскалился, обнажая зубы. Катарине показалось, что он готов впиться ей в шею, чтобы растерзать.

— Вы врете! Потому что Его Вы… господин Сунлинь ясно дал мне понять, что вы даже смотреть на него не хотите! Я был первым, кого ОН поцеловал!

Катарина откинула голову назад:

— Я был первым, к чьей плоти он прикоснулся!

— Со мной он познал боевое искусство, какого не знал прежде.

Катарина безумно улыбнулась:

— А со мной – наслаждение, какого прежде не ведал!

— Я был рядом, чтобы исполнить любое его желание во время Бури Короля Мертвых. Он ведь рассказал вам, что тогда происходило? – Баи насмешливо вздернул брови, не сомневаясь в своем превосходстве.

Катарина кивнула, чувствуя себя той самой несчастной марионеткой, которая состоит из кусков дерева и соломы.

— Рассказал. Вы были рядом, чтобы исполнить, а я… – Она сделала паузу и тихо прошептала: – …исполнил… – Баи скрипнул зубами, снова бледнея, на этот раз от ярости. Катарина наклонила голову к плечу, будто бы рассматривая его: – И раз уж вы теперь знаете обо мне так много, то, как и обещали, должны поведать о Манускрипте Маледиктуса.

Брови Баи взлетели вверх, а на лице отразилось выражение глубочайшего шока. А затем он вдруг рассмеялся, грозя Катарине пальцем.

— О, я знаю таких, как вы… Думаете, благодаря иноземной внешности можете вертеть людьми? Чтобы обеспечить себе лучшую жизнь вы и вам подобные прыгают из постели в постель, продают свое тело и ласки. Вы совратили господина Сунлиня своей доступностью, и он возомнил, что любит вас…

— Я действительно его люблю. – Холодный голос был подобен зимней стуже. Суровой и беспощадной. Никому не скрыться от мороза, если тот вздумает получить свою жертву.

Катарина судорожно повернула голову. Баи сделал то же самое. У распахнутого витражного окна стоял Сунлинь. По-прежнему в маске и в легком плаще.

Первой мыслью было: как ему вообще удается перемещаться с такой скоростью? Совершенно беззвучно. Тише безмолвно падающего снега. Тише призраков.

Как он умудрялся проникать в запертые помещения? И как оставался незамеченным, когда не хотел, чтобы его заметили?

Сняв маску, Сунлинь подошел к ней и встал рядом, обняв за плечи и прижав к себе так крепко, что Катарина вновь ощутила жар его тела. Он проникал в каждую ее кость, расплавляя, переплавляя и делая ее собственностью принца. Подобно тем марионеткам, о которых он рассказывал. Безвольные служители своих создателей. Готовые на все, лишь бы их хозяевам было хорошо.

Мрачно глядя на целителя, Сунлинь спокойно произнес:

— Ты говоришь с тем, кто принадлежит мне. Ты должен быть почтительным с Рэйденом и проявлять к нему уважение. Потому что за него я убью любого. Даже тебя.

Не то, что он говорил, а то КАК он это произнес было настоящей угрозой.

Катарина обняла Сунлиня за талию в неконтролируемом желании быть ближе к нему, быть рядом. И… удержать. Ей не хотелось, чтобы он уходил. Там он будет один, и неизвестно, что с ним может случиться.

Взгляд Баи прошелся по ней острым лезвием. Его мысли отразились на лице. Наверняка думает, что она сделала это специально.

Катарина не стала его переубеждать. Прижалась к Сунлиню еще крепче, даже забыв о своем секрете.

— Господин Баи считает ниже своего достоинства принимать помощь от такого неумелого провинциала, как я. – Звучало, как ябеда, но Катарине не было стыдно. Даже капельку.

— Рэйден спас тебе жизнь. Если тебе неприятно находиться здесь, то можешь идти. – Сунлинь указал головой в сторону двери. – Куда угодно.

Баи скрипнул зубами, но тут же повесил голову и напустил на себя несчастный вид.

Лицемер! Конечно, никуда он не пойдет.

Похоже, Сунлинь тоже это видел.

— А теперь ты расскажешь господину Рэйдену все, что знаешь о Манускрипте. Я вернусь, когда с генералом будет… все улажено.

Катарине моментально стало холодно. Озноб прошелся по телу леденящим страхом. Он же не имел ввиду, что убьет и его тоже? У генерала здесь много сторонников. Кто возглавит крепость, если его не станет? Но хуже всего будет то, что в его смерти наверняка обвинят Катарину.

Оставив на ее макушке нежный поцелуй, Сунлинь вновь направился к распахнутому окну. Катарина бросилась за ним следом, неожиданно желая расплакаться от такой внезапной ласки. От простого поцелуя сердце сжалось и, казалось, сейчас взорвется, превратив все внутри в кровавое месиво.

— Постойте! Вам нужно одеться теплее. Там очень холодно…

Принц легко запрыгнул на подоконник, вернул на лицо маску и обернулся к