– Мой сын, – тихо сказал он. И тут же уже громко повторил: – Мой сын!

– Передай-ка мне моего внука, а то раздавишь ребенка, – с наигранной строгостью проговорила леди Суинфорд, забирая младенца у отца. – А ты, Адриан, иди поблагодари Аманду. Она, бедняжка, так мучилась ради этого малыша!

Молодой лорд Суинфорд бросился к жене, бормоча благодарности и поздравления, а его мать принялась ворковать над младенцем и баюкать его. Но тут пришла преисполненная важности старшая няня и забрала у растроганной бабушки новорожденного. Агата Суинфорд взяла под руку Миранду, и они вышли из спальни.

– Да благословит тебя Господь, дорогая Миранда! Я уверена, что именно ты спасла и моего внука, и мою невестку. Но что ее так испугало? И как удалось ее успокоить?

– По какой-то причине, – отвечала Миранда, – моя сестра решила, что у нее появились симптомы, которые были у нашей матери во время ее нескольких выкидышей. А я сказала Манди, что если она внешне похожа на маму, то это вовсе не означает, что у нее такое же состояние здоровья. Это не помогло, и тогда я поделилась с сестрой новостью, которую узнала из маминого письма, полученного на прошлой неделе. А новость заключается в том, что наша мама, которая уже в течение многих лет говорила, что больше не в состоянии родить, двадцать второго марта произвела на свет совершенно здорового сына.

– Бог ты мой! – воскликнула вдова и рассмеялась. – Какое счастье для вашей мамы! И для вас тоже, дорогая! У тебя такая светлая голова, моя девочка. И соображаешь ты очень быстро.

Миранда едва заметно улыбнулась, подумав о том, что станут говорить в Суинфорд-Холле, когда вскоре получат еще одно подтверждение ее «сообразительности».

– Моя сестра больше не будет бояться родов, миледи, и могу держать пари, что скоро она будет смеяться над своим сегодняшним поведением.

Эти слова Миранды начали подтверждаться уже на следующий день. Аманда вновь превратилась в доброжелательную молодую женщину с легким и веселым характером. Вчерашний панический страх ей самой уже казался глупым, и она горячо благодарила сестру за поддержку. И конечно же, безумно радовалась, наблюдая за своим Нэдди, так Аманда ласково называла сына Эдварда Алистара Джорджа.

– Он самый прекрасный младенец, который когда-либо рождался на свете! – с гордостью заявила она.

– Да, возможно. Если, конечно, не считать моего Томаса, – с улыбкой сказала Миранда.

– Какие глупости!.. – вспыхнула Аманда. – Нэдди же настоящий херувимчик! Посмотри на его золотистые кудряшки! О, дорогая, ты когда-нибудь видела такие чудесные кудряшки? А! Думаю, мы сможем его крестить через два, а не через три месяца, как собирались раньше. Твой Том, конечно, тоже очень симпатичный, но его прямые черные волосы не идут ни в какое сравнение с золотыми локонами Нэдди. Это из-за того, что мой племянник пошел в своего папу, а Джаред – настоящий американец.

– Ты, между прочим, тоже американка, моя дорогая сестричка. Только ты почему-то забываешь об этом, – парировала Миранда, неожиданно рассердившись. – Знаешь, если честно, то я, конечно, ожидала, что материнство ослабит твои мыслительные способности, но не настолько же! Можешь и дальше рассуждать о совершенстве сына сама с собой. Не стану тебе мешать.

Миранда выскочила из спальни сестры и направилась в детскую. Но там ее взору представилась картина, еще больше ее разозлившая: все без исключения нянечки и сиделки столпились вокруг колыбельки новорожденного наследника Суинфордов, оставив в одиночестве маленького Тома.

– Джастер! – резко окликнула она няню своего сына. Та мгновенно повернулась. – Вам платят за то, чтобы вы заботились о моем сыне, а не за то, чтобы любовались сыном моей сестры. – Взяв Тома на руки, Миранда получила новый повод для гнева. – Да он мокрый! – воскликнула она, передавая няне расплакавшегося малыша. – Если это повторится еще раз, вы будете уволены без рекомендаций.

– О, миледи, простите меня, пожалуйста! Я вовсе не забыла о господине Томасе! Я всего лишь на минуточку отошла, чтобы взглянуть на новорожденного. – И няня тотчас же начала менять младенцу пеленки.

– Итак, я вас предупредила, Джастер, – строго сказала Миранда. – Если что-то подобное произойдет еще раз, вы покинете нас в тот же день до захода солнца. И запомните: хотя мой сын и кузен находятся в одинаковых условиях, жалованье лично вам платят не Суинфорды, а Данхемы. Мой сын является наследником гораздо больших владений и более крупного состояния, чем мой племянник. И если бы не эта глупая война, то мы бы сейчас находились дома, в Виндсонге!

– Да, миледи, я все поняла. Такое больше никогда не повторится, – сказала Джастер, поднимая на руки Тома, завернутого в свежие пеленки. – Хотите подержать его сейчас, миледи?

Миранда взяла сына у нянечки, прижала к груди и посмотрела в маленькое личико. Глаза Тома явно начали менять цвет, становясь все более зелеными. Волосы же оставались темными и прямыми. Миранда вздохнула и тихо пробормотала:

– Ты прямо-таки копия своего отца, черт бы его побрал.

Глядя на маму, малыш скривил ротик. При виде этой гримаски, похожей на улыбку, сердце Миранды болезненно сжалось. Сейчас Том еще больше напоминал Джареда.

– О, бедный мой крошка, – тихо прошептала она и поцеловала маленькую головку. – Я непременно привезу твоего папочку домой, обещаю тебе. – Миранда передала ребенка няне и погрозила ей пальцем. – Помни о том, что я тебе сказала, Джастер!

– Да, миледи, – пролепетала няня.

– Какой дьявол вселился в нее? – спросила минуту спустя одна из служанок, все еще остававшихся у колыбельки Нэдди.

– Ума не приложу, – пробормотала Джастер. – Никогда раньше не видела миледи такой. Не помню, чтобы она так ругалась из-за пустяков. Мне всегда казалось, что миледи выше этого.

– Что ж, наверное, сегодня ее укусила какая-то нехорошая муха, – усмехнулась другая служанка.

Миранда же бегом спустилась по лестнице и вышла из дома. День был по-летнему теплым, но не жарким, и она сама не заметила, как прошла сад, миновала стоявший на границе усадьбы летний домик в греческом стиле и пошла по дороге, ведущей к вершине холма. Вопреки обыкновению, прогулка не успокаивала. Наоборот, ее злость усиливалась чуть ли ни с каждым шагом. Раздражало буквально все. Когда на дереве, мимо которого Миранда проходила, вдруг весело запел жаворонок, Миранда огляделась в поисках камня. Все вокруг были счастливы и веселы! Все, кроме нее!

Джонатан этим утром уехал в Лондон к лорду Палмерстону. Уехал, весело насвистывая. Достаточно было взглянуть на его лицо, чтобы понять: он счастлив. И этот прекраснодушный идиот, ее зять Адриан, он тоже светился от счастья: вел себя так, будто стал первым мужчиной в истории человечества, у которого родился сын. Андриан уже несколько раз за это утро приходил к ней с единственной целью – чтобы воскликнуть:

– У меня сын, Миранда! Аманда подарила мне сына!

При этом он с такой силой пожимал ей руку, что, казалось, вот-вот ее раздавит. Наконец, не выдержав, она вырвала из его ладони свои посиневшие пальцы и выпалила: