— Извини, мне не следовало говорить о своих горестях, когда тебе предстоит такое счастливое событие.

— Чепуха! И я не удивлюсь, если окажется, что ты создаешь проблемы там, где их нет. Я не могу поверить, что Девлин тебя не любит, Мег. Все мужчины при встрече с тобой…

— Девлин не похож на них, он особенный. Его бабушка рассказывала мне, что, сколько она помнит, женщины теряли из-за него голову. И я в этом нисколько не сомневаюсь, потому что сделала то же самое. Но он видит во мне всего лишь избалованного ребенка.

— Просто иногда ты бываешь немного… нетерпеливой.

Меган улыбнулась.

— Не надо лить мне бальзам на раны — обе мы прекрасно знаем, что я действительно очень избалована.

— Ну и что? — миролюбиво проговорила Тиффани. — Во-первых, почему очень? А во-вторых… Уж если кто и избалован, так это твой чертов герцог. Скорее всего в детстве у него было десять нянек и еще целая куча слуг, чтобы удовлетворять все его прихоти. У тебя же была всего одна няня и отец, который до безумия любит тебя. Так что, на мой взгляд, герцог избалован гораздо больше, чем ты.

— Не премину сказать ему это, если мне когда-нибудь снова доведется с ним сразиться.

Это была очень красивая свадьба. Именно такой Меган всегда представляла себе собственную свадьбу. Впрочем, у нее все равно не было бы такого грандиозного торжества, как у Тиффани. И на нем не присутствовало бы так много гостей, а только друзья и родные собрались бы в маленькой приходской церкви. Но Меган и в этом было отказано. Потому что ее проклятый внутренний голос и любопытство словно объединились, восстав против здравого смысла…

Возвращаясь домой со свадьбы Тиффани, юная герцогиня была печальна, хотя, казалось бы, должна была радоваться за свою подругу. Девлин хранил молчание, возможно, он тоже чувствовал грусть, но по другой причине, и сознание этого только усугубляло состояние Меган. У герцога могла быть такая же грандиозная свадьба. Увы! Вместо этого он вынужден был бежать в Шотландию.

— Мне следовало бы пристрелить тебя..

— Меня или его?

— Тебя. А еще лучше будет, если ты уйдешь. Я больше не желаю даже слышать о тебе!

— Почему, когда у тебя скверно на душе, ты всегда выходишь из себя и ищешь, на кого бы свалить вину?

— Я сваливаю вину не на кого-нибудь, а только на тебя.

О Боже! Меган почувствовала, что начинает терять связь с реальностью. Ведь ее внутренний голос — не какая-то отдельная личность! Но, как всегда, он был прав. Ей действительно было трудно признать, что в своем несчастье виновата только она сама. Наверное, настало время положить конец всем страданиям и мучительным раздумьям, сомнениям и никому не нужному самоистязанию…

На следующий день Меган вернулась в Черринг-Кросс. Вернее, не совсем одна: ее сопровождали пятеро рослых слуг и новая горничная. Люсинда Сент-Джеймс возвратилась на неделю раньше срока, признавшись, что в ее возрасте трудно выносить лондонскую суету столь длительное время. К тому же, заявила герцогиня, у нее тысяча дел в связи с подготовкой к балу.

Старую герцогиню должен был сопровождать Девлин — в конце концов, бал состоится всего через четыре дня, — но в последний момент он от этого уклонился, сославшись на дела. По его словам, ему нужно примерно на неделю остаться в Кенте.

Меган, которую и так все время одолевали самые противоречивые мысли, невольно задумалась: а правду ли говорит Девлин? Он всегда использовал якобы неотложные дела в качестве извинения за их очередное расставание. Молчаливое, подавленное настроение, в каком он возвращался вместе с ней со свадьбы Тиффани, сохранилось до конца дня. Ночью он к ней в спальню не пришел… Может быть, увидев, как счастливы Тиффани и Тайлер, Девлин почувствовал всю несостоятельность своей полу супружеской жизни…

День, на который был назначен бал, начался сильным холодным ветром, нагнавшим огромные тучи. К счастью, погода прояснилась еще до того, как начали съезжаться гости.

Меган намеревалась именно сегодня признаться Девлину, что любит его и что солгала, сказав о выкидыше. Сначала она никак не могла решить, когда ей лучше это сделать — до или после бала, а потом подумала, что это, собственно, не имеет никакого значения: в любом случае своим признанием она испортит Девлину вечер, если герцог, конечно, появится. Пока еще он не приехал, и старая герцогиня уже начала волноваться.

Большую часть дня Меган провела в своих апартаментах. Там и нашла ее после полудня Тиффани. Новобрачная вся светилась от счастья.

— Тайлер сразу же помчался в конюшни. Он решил купить одну из чистокровных лошадей, но боится, что другие, воспользовавшись приглашением, опередят его и к концу дня все лошади герцога будут проданы. Знаешь, на этот бал едут почти все знатные дворяне. До меня дошел слух, что у вас будет сама королева! Ты даже представить себе не можешь, что сейчас творится на всем пути! А в гостиницах! Если бы у Тайлера не было здесь знакомых, мы добрались бы сюда только к ночи. Но мы…

Тиффани на миг замолчала, чтобы перевести дух, и Меган быстро вставила:

— Вам следовало приехать еще вчера, чтобы избежать этой пробки на дороге. Именно так поступил мой отец. Ты прекрасно знаешь, что тебе не нужно ждать приглашения, чтобы приехать в Черринг-Кросс. Честно говоря, я надеюсь, что ты будешь навещать меня, когда тебе захочется, и оставаться надолго.

— Принимая во внимание список ваших гостей, мы боялись, что даже в Черринг-Кросс не останется свободных комнат. Мег, я уверена, что сегодня Лондон превратился в безлюдный город.

Меган засмеялась.

— Уж тебя-то в этом доме всегда будет ждать уютная и удобная комната. Кстати, еще перед отъездом в Лондон я распорядилась, чтобы одну комнату приготовили специально для вас с Тайлером. Разве тебя туда еще не проводили?

— Ты имеешь в виду это подобие мавзолея в конце зала? «Комната»! Да, я ее видела. Горничная сейчас развешивает там мои платья, в том числе бальное. А где твое? Мне не терпится посмотреть, что ты выбрала для такого грандиозного торжества.

Меган повела Тиффани в гардеробную, где висело ее бальное платье. Оно было великолепно, но Меган не проявила обычного в таких случаях женского восторга. Старая герцогиня, которая явно приложила руку к созданию этого шедевра портновского искусства, полагала, что Меган не привыкла к той экстравагантности, которая требовалась именно для этого бала. В результате появился роскошный и вместе с тем элегантный наряд из шелка цвета сапфира и слоновой кости. Лиф с глубоким декольте расшит жемчугом, жемчужные нити и на шлейфе платья; небольшой венок из белых роз приколот сбоку к собранной в сборки юбке.

— Боже! Ты будешь выглядеть как принцесса! — воскликнула Тиффани, увидев изумительный наряд подруги.

— Нет, всего лишь как герцогиня.

Тиффани удивленно подняла брови: голос Меган звучал уныло, и вид у нее был крайне удрученный. Впрочем, Тиффани тут же угадала причину.