выбежали артисты в костюмах монстров. Их вела за собой тёмная фигура в балахоне, но уже с открытой головой.

Все видели разукрашенное лицо, чем-то напоминающее человеческое с огромным количеством морщин и тремя рядами гипертрофированных шипов на голове — ото лба до затылка по центру и ближе к вискам. Стоило ксату появиться и народ тут же стал рычать, выть и как ещё показывать своё возмущение.

Актёр в костюме ксата вышел на середину площадки. Огляделся. Дёрнул рукой и указал монстрам на зрителей. Монстры послушались, разбежались в разные стороны и принялись хватать зрителей за руки, за головы и пытаться всячески вытащить их. И каждый раз они возвращались, стоило ксату махнуть рукой и приказать вернуться.

Так продолжалось несколько раз, пока не раздался звук горна. Но уже другой. Первый горн был загробным, ухающим, пробирающим страхом до костей — а этот был новым, радостным как боевой клич, от которого душа жаждет петь и мчатся побеждать.

На площадку гарцующим шагом вышло шесть красивых коней. На них ехали по представителю от каждой расы. Если монстры выбегали с левой стороны сцены, то лошади выходили с правой. И выходили они под оглушительные аплодисменты зрителей. И не только тех, кто был на площади перед сценой.

— Какие хорошенькие! Ликус, смотри, действительно лошади! И даже кони есть! Какие гривы, ты посмотри, как их провязали в косы! И ленты яркие, и попоны. А какие ноги, ты смотри ноги, ноги какие, Ликус! Да такой конь стоит не меньше двух сотен золотых Ганзы! Вот этот чёрный, ой какой красивый, какой статный! А какая кобылка, какой круп…

— Сонтьяла?

Я повернулся к ней и мельком показал на соседние столики. Все сидящие на террасе с некоторой долей иронии смотрели на нас. Девушке понадобилось ровно секунда, чтобы осознать произошедшее. И лишь одно мгновение, чтобы залиться краской.

— Простите, — едва слышимо проговорила она, попутно вжимая голову в плечи и стараясь стать как можно более незаметной.

Мы с Брианом сначала посмотрели на левую часть террасы и слегка поклонились, принося таким образом свои извинения. Потом также с правой частью. Ещё раз глянув на смуглянку, которая поглядывала под стол и подумывала там спрятаться — я вернулся к просмотру этого не самого интересного спектакля.

Вновь прозвучал боевой горн, и всадники на конях пошли на монстров — но стоило им дойти до середины площадки и монстры пошли навстречу. Всадникам пришлось отступить. Они не могли победить монстров, у них не было магических камней. А вот в руке ксата такой камень был и каждый раз, когда монстры шли в атаку, он поднимал камень вверх.

Монстры подошли к ксату и встали в победные позы. Всадники же спешились и вышли в центр площади — поникшие и грустные. Дворф вспоминал свою ненаглядную избранницу, девушку орка, что сейчас далеко от него. Тёмная эльфийка вспоминала свою любовь, человеческого паренька. Всё вспомнили дорогих их сердцу разумных и просили у них прощения — им не хватило сил противостоять скверне на родных землях. Каждый молил своих богов, чтобы они благословили и подарили победу тем, кто сейчас так далеко. Всадники вдруг стали спорить между собой выясняя, чей же бог главнее. Они шумели, а в этот момент их незаметно окружили монстры. И всадники сдались, подняв руки.

Раздался короткий и ритмичный бой барабанов, на сцену поднялись другие представители рас разумных. Фон за ними был синим с белыми волнами. Он изображал морскую воду, а на левой четверти фона изображался белый морской песок с берегов родного острова ксатов.

С левой стороны на сцену поднялся второй ксат с синим камнем в руках, а с правой были шесть представителей рас. И как оставшиеся на материке, плывущие на кораблях в сторону сосредоточения зла вспоминали возлюбленных, и просили своих богов благословить их победу. И также спорили: чей же бог заслуживает большего почёта.

Ксат засмеялся, поднял руку с камнем маны и каждый на сцене пошатнулся. Отбросив споры, они пошли вперёд. Тот опять поднял камень, и все опять пошатнулись — но не бросили попыток и шли дальше. Ксат всё поднимал камень, но никак не мог остановить их.

Когда разумные были близко и готовились броситься на ксата — прозвучал страшный горн. Вылетели драконы и кружили они повсюду. Помощники наклоняли палки и казалось, что дракон пикирует в толпу — зрители от этого сильно пугались. И каждый раз звучал горн, когда дракон поднимался обратно в воздух. Представители расы на кораблях тоже были атакован драконами — им пришлось отступить.

Все разумные на сцене и на площадке, кроме ксатов, склонили головы и признали поражение. Наступила тишина. Лошади мирно стояли в углу площадки. Похоже, в этот раз всё обойдётся без происшествий. Хотя восемь лет назад обезумевшие лошади чуть не испортили весь праздник.

Раздался новый звук — зазвучал церковный хор. Под его аккомпанемент на сцену и на площадку выходили разумные в белых одеждах и с закрытыми капюшонами лицами. У одних церковников в руках было по факелу, другие же несли круглые чёрные шарики. Хор затих и два церковника сказали, что выход есть: надо отбросить гордыню, но оставить гордость. Ведь боги одинаковы для всех и каждый бог светит каждому из нас одинаково, не разделяя на расы. Люди в белом всё говорили и говорили праведные речи, а представители рас медленно вставали и шли к ним. Даже те, кто был окружён монстрами — вырывались из оцепления и подошли к сцене.

Подойдя, они присели на одно колено, и церковники хором объявили, что теперь все едины под защитой Всебогов — богов, собранных в одном великом доме за одним столом и не делящих разумных на расы, ибо все разумные для богов их дети и нет нужды спорить о них. Ведь ребёнок одного бога — дитя всех богов. Разумные поднимали руки к небу и с гордостью вставали, приняв благословение от церковников. Кто был внизу на площадке, взяли по факелу — он как свет разгонит тьму. Кто был на сцене, взяли по чёрному шарику — он как оружие богов сокрушит зло.

Разумные, что были на площадке вновь седлали коней и вновь началась битва с монстрами. Монстры медленно шли к всадникам, но те не боялись их, ведь с ними был свет богов. Они поднимали коней на дыбы, и монстры отступали. Потом вновь пытались нападать, но опять отступали. Вскоре монстров оттеснили настолько, что те были вынуждены убежать за сцену.

В это время разумные на сцене бросали чёрные шарики в драконов. Те тряслись, опускались, поднимались, пытались сопротивляться. Но это было тщетно — они сдались и улетели. Ксаты остались одни. И тоже убежали, следуя примеру своих подручных и покровителей. Всадники спешились и поднялись на сцену. К освободившимся лошадям подбежали конюхи и увели с площадки.

Всё было готово к финальной части представления.

Представители рас сгруппировались как в самом начале: дворф к дворфу, орк к орку. Но потом они робко, неуверенно стали подходить к своим возлюбленным и спрашивали: смогут ли быть они всегда вместе? Они сами себе отвечали — могут, ведь нет теперь преград! Понимая, что больше не надо разлучаться, они бросались в объятья и кружились в радостном вихре. Церковники стали медленно покидать сцену говоря, что их миссия исполнена — но их остановили.

Все говорили, что без церковников не бывать счастья: ведь именно они принесли свет богов. А раз так, то пусть впредь освещают общий путь. Церковники вернулись и обступили разумных кругом. Пение хора возобновилось и постепенно нарастало. Он замолк, когда на площадку внезапно выбежали монстры.

Но церковники не могли прогнаьб их, сколько бы ни махали факелами. Монстры так и остались стоять перед сценой. Хор опять набрал силу и снова затих, медленно, постепенно. А вместе с этим на сцену поднялись два ксата, с камнями маны в руках. Только разумные хотели броситься на них, как вылетели драконы. Разумные встали обратно в круг церковников, и драконы улетели. Атака повторилась, как и повторился прилёт драконов.

Когда все встали обратно, и драконы вновь улетели — на сцену поднялись помощники в серых одеждах с закрытыми лицами. Всего их было двенадцать.

Шесть из них держали в руках по белому свёртку, сильно похожему на новорождённого ребёнка. Другие шесть несли в руках маленькую корзинку с тем или иным продуктом: бутылка вина, хлеб, платье, меч, лечебные травы и инструменты. Положив всё в центре сцены, они ушли. Ксаты тоже положили