Тем временем, оправившись после встречи с моей кистью, второй предпринял новую попытку. Собравшись и выставив голову вперед, как бык на корриде, он прыгнул в мою сторону. Я сумела увернуться, но, признаюсь, угадать его намерение в темноте было сложно, поэтому руководствовалась исключительно наработанными годами тренировок инстинктами. Мое резкое движение имело два результата, и оба, на мой взгляд, можно было оценить как положительные. Моментально истошно завыл от приступа боли первый горе-драчун, и в унисон с ним тоненько пискнул второй, шлепнувшись о стену коридора. Не давая ему опомниться, я приподнялась на цыпочки, изогнулась, выбросила ногу и обвила его шею голеностопом. Спустя несколько секунд тело мужчины обмякло, и он покорно осел на пол, успокоенный кратковременным приступом удушья, который я виртуозно спровоцировала нажатием на его горло в момент захвата ногой.

Однако от всей этой возни я, истосковавшись по настоящей схватке, испытала разочарование, так как все произошедшее можно было назвать разве что разминкой. Годы тренировок научили меня давать отпор любому врагу, вот почему я искренне радовалась, когда получалось обезвредить близкого мне по силе противника. Этих же двух горемык я усмирила за считаные секунды. Но предаваться унынию было некогда. В конце концов, такая скорая схватка имела и положительные стороны: сил у меня оставалось предостаточно, так что я, сгруппировавшись, приготовилась тащить практически на себе первого нападавшего к началу коридора, где, как я помнила, в пожарном шкафу предусмотрительные проектировщики павильона поместили фонарь. Сделав несколько шагов, я услышала впереди, по моим прикидкам у цели пути, некоторое шевеление, словно кто-то торопился в нашу сторону. Вряд ли это были сообщники преступника, охотившегося за Остроликим, так как я уже подозревала, кто стоит за всеми неприятностями, и была практически уверена, что злоумышленник действует в одиночку.

– Кто там?! – намеренно громко, но вполне спокойно, спросила я.

– Охотникова? – немедленно распознал мой голос новый участник, и в следующую секунду в лицо мне ударил до неприятного яркий луч фонаря.

– Она самая, Василий Авдеевич, – сказала я в ответ, сразу же узнав по голосу майора, и добавила: – Свет-то убавьте, мне все равно, а вот, думаю, моему подопечному больно до слез. – С этими словами я впервые обернулась на первого нападавшего, руку которого я продолжала выгибать.

– Понятно… – мрачновато протянул полицейский, – что, опять сама справилась… – все тем же недовольным тоном констатировал он увиденное.

– Как всегда, вы же знаете, мне так проще, и жертв никаких, – промямлила я привычное оправдание, ожидая продолжения пронизанной неодобрением речи о моих приемах и методах работы.

– Вот-вот, да тебе просто повезло, неужели ты думаешь, что мои ребята справились бы хуже?! – Тон, взятый в начале фразы майором, пошел по нарастающей. Должна признаться, что в данный момент у меня не было желания выслушивать выговор до конца, поэтому, едва мое чуткое ухо уловило позади некоторое шевеление, как я обрадованно прервала представителя органов правопорядка.

– Все это так, и вы, несомненно, правы, и в свободное время мы вернемся к этой волнующей теме, но, если мы продолжим сейчас наши дебаты, боюсь, преступник или преступники получат некоторый шанс на спасение. – И, не дожидаясь ответа, я резко крутанулась на месте, перехватила своего пленника теперь уже за две руки, ловко извлекла из кармана наручники и защелкнула их на запястьях горемыки. Он что-то прошипел себе под нос нецензурное и метнул на меня грозный взгляд из-под насупленных бровей. Я хорошо прочитала все те проклятия, что не пытался скрыть его взор, но лишь усмехнулась в ответ. Все его помыслы о мести, которую он планировал обрушить на мою голову, вряд ли когда-нибудь будут претворены в жизнь, поскольку он уже имел честь убедиться в степени моего профессионализма и, думаю, на всю жизнь запомнил силу стального захвата моих тренированных рук. – Второго берите, и мужчине у входа требуется медицинская помощь, – быстро крикнула я Авдееву и выволокла своего заключенного на свет в павильон, где неуверенно переминались в ожидании оставшиеся члены съемочной группы.

– Бригаду срочно! – отрывисто скомандовал по рации Авдеев и продиктовал месторасположение павильона. – А этого в отдел, и второго подберите, – кивнул он сотрудникам, и трое молоденьких полицейских браво промаршировали в коридор.

– Позвольте, а что, собственно, происходит, где Севушка? – первой опомнилась Елизавета Ричардовна.

– Он в порядке, – уверила я ее и, сдав двум дюжим молодцам поверженного лжегероя, поспешила в женскую гримерку.

– Всеволод Александрович, – осторожно позвала я, чтобы не напугать задремавшего в кресле гения киноискусства.

– А?! Что?! Что случилось?! – подскочил он так, словно на него случайно плеснули ледяной воды.

– Ничего не случилось, точнее, все уже закончилось! – уверенно ответила я.

– Как?! – Он выпучил глаза. – И что, я свободен?

– А вы и не были заняты, – не сдержалась я от подначки.

– Ну, то есть я имею в виду, мне больше не угрожают? – В голосе его одновременно звучали и недоверие, и слабая, еще не оформившаяся надежда на лучшее.

– Сейчас проедем в полицию, закончим с необходимыми процедурами, и все, гуляй Вася, как говорится…

– Какой Вася, я Сева! – не понял мой клиент.

– Ну, конечно, – улыбнулась я, заправила упавшую на лицо прядь каштановых волос и кивнула ему на дверь. – Пойдемте, день и так был длинным.

– Пойдемте, – по слогам повторил он и последовал за мной.

Тем временем Василий Авдеевич отвез всех подозреваемых в отделение. Я поспешила к заднему выходу, куда уже подъехала «Скорая». Прежде чем увезут потерпевшего, я хотела сама убедиться, что его жизнь в неопасности.

– Ну как он, доктор? – кинулась я к мужчине в белом халате.

– Вероятно, сильное сотрясение мозга, пару дней проведет в больнице, но, к счастью, череп не проломлен… А вы, собственно, кто? – нахмурился мужчина.

– Я из службы безопасности…

– Что ж вы недоглядели, человек чуть не погиб! – укорил меня доктор.

– По моим подозрениям, погибнуть он должен был не в результате этого удара, преступник уготовил ему несколько иную роль, – задумчиво ответила я. – Но вы правы, доктор, я обязана была его предостеречь и от этого, но, увы, всегда надо чем-то жертвовать, – с грустью закончила я.

– Но ведь мы говорим о человеке, как вы можете так цинично все раскладывать по полочкам, словно пасьянс какой-то?! – возмутился мужчина.

– Приходится, – я открыто посмотрела ему в лицо. – Поверьте, возможно, я уберегла его от гораздо более худшего потрясения… – И с этими словами я развернулась, чтобы пойти в павильон и позвать к раненому его жену. Но, видно, ее любящее сердце само почувствовало нехорошее – в нескольких шагах от «Скорой» я нос к носу столкнулась с Верой Котовой.

– Что случилось? – Взгляд ее заволокла пелена готовых пролиться слез.