Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Он подождал, но никто не прошептал ему в ухо, и ничей голос, за исключением его собственного, не отразился от голых стен из коркамня.
— Скажи что-нибудь!
Покинутый мантейон наполнило гробовое молчание.
— Прошлой ночью в этом доме кричала женщина, и именно тогда, когда я был в поплавке — слишком вовремя для простой случайности. Бесовка здесь, потому что я здесь — и эта бесовка ты, Мукор. Я не понимаю, как ты делаешь то, что ты делаешь, но я знаю, что это делаешь ты.
Стеклянные лампы были обернуты тряпками. Развернув одну, он заметил то, что почти могло быть мертвенной усмешкой черепа Мукор. Неся в каждой руке по лампе, он прихромал на сцену, чтобы более внимательно посмотреть на раскрашенный холст — это и было, предположительно, то, что Синель назвала задним занавесом.
Сцена представляла собой грубую насмешку над знаменитой картиной Лихниса «Пас на троне». Здесь Пас имел не только две головы, но и два эрегированных члена; бог сжимал рукой каждый из них. Прямо перед ним верующие занимались всеми извращениями, о которых Шелк слышал, и еще несколькими, совершенно неизвестными ему. В оригинальной картине два талоса Паса, могучие механизмы странного, но приятного сливочно-желтого цвета, работали над витком, сажая священный ракитник за троном Паса. Здесь талосы были снабжены непристойными боевыми таранами, а цветущее священное дерево было заменено на гигантский фаллос. Громадные тусклые лица святого Паса глядели на зрителей злобно и с вожделением.
Аккуратно установив синие лампы на краю сцены, Шелк достал из-под туники азот Гиацинт. Ему хотелось искромсать вдоль и поперек ненавистную вещь, но тогда он уничтожил бы то, что могло остаться от Священного Окна, находившегося за ней. Шелк нажал на демона и хирургически точным ударом из стороны в сторону разрезал верхушку раскрашенного холста. Мерзкая картина с грохотом упала на сцену, подняв облако пыли.
Кровь появился в то время, когда он устанавливал триптих перед пустым темным лицом Окна. Обетные лампы уже горели перед заброшенным Окном, лучи их яркого пламени, прямые, как мечи, били вверх, вылетая из-под синего стекла; на всех четырех углах сцены стояли кадила, из которых поднимались вверх узкие бледные столбы сладкого дыма.
— Для чего ты сделал это? — спросил Кровь.
Шелк поглядел вверх:
— Сделал что?
— Уничтожил декорации. — Кровь поднялся на сцену по трем ступенькам. — Разве ты не знаешь, что все это стоит денег?
— Не знаю, — ответил Шелк. — И не хочу знать. Ты собираешься заработать тринадцать тысяч карт на моем мантейоне. Если хочешь, можешь использовать часть и заменить то, что я уничтожил. Но я не советую.
Кровь пнул кучу холста.
— Никто из остальных авгуров не делал такого.
— И поэтому их экзорцизм оказался неэффективным. А мой будет — у меня есть причина верить в это. — Установив триптих точно между лампами, Шелк повернулся к Крови. — Ты страдаешь от бесов — или, по меньшей мере, от одной бесовки. Сейчас я не собираюсь тебе объяснять, кто эта бесовка, но знаешь ли ты, каким образом место или человек — любой человек — попадает под власть бесов?
— Тьфу! Я не верю в них, патера. Не больше, чем в твоих богов.
— Ты серьезно? — Шелк наклонился и взял трость, которую Кровь подарил ему. — Ты уже говорил что-то в этом роде вчера утром, но перед твоей виллой стоит великолепная статуя Сциллы. Я ее видел.
— Она уже была, когда я приобрел имение. Но если бы ее не было, я, признаюсь, поставил бы что-нибудь в этом роде. Я — лояльный сын Вайрона и люблю это показывать. — Кровь наклонился, чтобы рассмотреть триптих. — А где Пас?
Шелк показал.
— Вот этот вихрь? Я думал, что он старик с двумя головами.
— Любое изображение бога — ложь, — объяснил Шелк. — Может быть, удобная ложь, даже почтительная ложь, но в конечном счете все равно ложь. Великий Пас может появиться как старик или как вихрь — это его старейшее изображение. Ни одно из этих изображений не ближе к правде, чем другие, и не более правдиво, чем другие, — просто более соответствует ситуации.
Кровь выпрямился.
— Ты собирался рассказать мне о бесах.
— Но не расскажу, по меньшей мере сейчас. Это займет время, и в любом случае ты мне не поверишь. Однако ты можешь спасти меня от крайне нежелательной ходьбы. Я хочу, чтобы ты собрал в этом театре всех, кто есть в доме. Себя, Мускуса, если он вернулся, Журавля, Орхидею, Синель, лысого мужчину, всех юных женщин и вообще всех, кто только есть. За то время, что ты собираешь их, я закончу приготовления.
Кровь промокнул вспотевшее лицо платком.
— Ты мне не начальник, патера.
— Тогда я расскажу тебе кое-что о бесах. — Шелк дал волю воображению и почувствовал, как оно воспарило. — Они здесь, и уже убили одну девушку. Они попробовали крови, и она им понравилась. Я должен добавить, что нет ничего необычного, если выяснится, что они действуют по словарному подобию, понятию, которое ты и я считаем обычным каламбуром. Никак нельзя исключить, что если обычная кровь хороша для них, то кровь Крови может быть еще лучше. Было бы разумно не забывать об этом.
* * *
Женщины приходили парами-тройками, заинтересованные, и более-менее добровольно, слегка подгоняемые Мускусом и мускулистым лысым человеком, которого, кажется, звали Окунь; вскоре к ним присоединились Голец и Сеслерия из мантейона Шелка, оба напуганные; они очень обрадовались, когда увидели Шелка.
Наконец Журавль и мрачная Орхидея с сухими глазами заняли место в последнем ряду. Шелк дождался, когда к ним присоединились Кровь, Окунь и Мускус, и начал:
— Разрешите мне описать…
Его слова утонули в болтовне женщин.
— Тихо! — Орхидея встала. — Заткнитесь, вы, шлюхи!
— Разрешите мне описать, — опять начал Шелк, — что здесь произошло и что мы попытаемся сделать. Весь виток с самого начала находится под покровительством Великого Паса, Отца Богов. Иначе он не смог бы существовать.
Он замолчал, сосредоточенно изучая лица двадцати с лишним юных женщин, сидевших перед ним, и чувствуя себя так, как будто он находится в палестре и обращается к классу майтеры Мята.
— Великий Пас составил план каждой части витка, после чего виток был создан рабами под его руководством. Именно так были проложены русла всех рек и выкопано само озеро Лимна. Именно так были посажены самые
