Мирон Матвиейко и с ним пять разведчиков — эмиссаров ОУН, выброшенные с английского военного самолёта, стартовавшего с острова Мальта в Средиземном море, приземлились в ночь с 14 на 15 мая 1951 г. недалеко от села Бышки в Тернопольской области. 5 июня того же года все они были захвачены спецгруппой МГБ УССР. Захват осуществила оперативная группа 2-Н МГБ УССР, в составе которой было 19 квалифицированных агентов-боевиков, к этому времени уже ликвидировавших или задержавших десятки подпольщиков. На Матвиейко вышли агенты МГБ из местного легендированного провода ОУН с поддельным «удостоверением» от Кука — «Лемеша». Поведение агентов было таким естественным, что шеф СБ согласился пойти с радистом на их лесную базу поблизости от с. Кального в Зборивском районе Тернополыцины. Встретив «друзей», Мирон рассказал им о своих мытарствах и искренне радовался встрече. Агенты угостили эмиссаров вином, мёдом и чаем с добавленным спецпрепаратом «Нептун». Когда «гости» под действием «Нептуна» стали засыпать, прозвучала условная фраза: «Давайте закурим», — и на их запястьях мгновенно оказались наручники.

Через несколько дней «без шума» взяли и остальных людей «Усміха». Участник тех событий чекист Владислав Васильевич Чубенко утверждает, что Матвиейко и его спутников задержали, дождавшись, когда радист отправил в центр радиограмму об их благополучном прибытии.

Чубенко рассказал корреспонденту Мирославе Бердник, что сразу же после задержания чекисты стали активно работать с Матвиейко и его радистом: «Остальные боевики нас интересовали мало, — они пошли под суд». Чубенко охарактеризовал задержанного как трусливого и хитрого человека.

«…Он был в шоке от того, что его связали те же хлопцы, которые прилетели вместе с ним…Он сразу же пошёл на контакт. Рассказал, что его подготовила английская разведка и забросила для установления связи с подпольем и организации здесь базы».

С задержанным чекисты вели себя вежливо. На допросах, а они проходили в Москве и в Киеве, его склонили к даче показаний о зарубежных центрах ОУН и сотрудничестве руководителей ОУН с иностранными разведками. Это создало предпосылки для дальнейшего сотрудничества и завершилось появлением в агентурном аппарате МГБ УССР агента «Четвёртый». Вербовка сразу же отразилась на рационе «узника № 50». Для него чекисты специально закупали качественные продукты, а для «перековки сознания» приобрели «Краткий курс истории ВКП(б)». Нельзя сказать, что чекистам удалось из референта СБ «сотворить» идейного борца за коммунизм. Убеждённый националист, родителей которого ещё в 1940 г. «советы» отправили в Сибирь, а брата казнили как члена ОУН, не мог симпатизировать своим тюремщикам и их идеям. Однако шефу СБ рассчитывать на милость власти не приходилось, и единственной возможностью сохранить жизнь было предательство.

Из показаний «Четвёртого» следовало, что Бандера поставил перед ним задачи: активизировать подполье на ЗУЗ, наладить каналы связи с Западом, собирать информацию об обороноспособности СССР, расследовать обстоятельства гибели Романа Шухевича в марте 1950-го. Кроме того, он должен был убедить «Лэмэша» признать верховенство ЗЧ ОУН, а в случае отказа — устранить последнего и самому возглавить движение сопротивления.

Матвиейко поместили под оперативным наблюдением в охраняемом особняке Львовского управления МГБ. Для отработки заданий и воспитательной работы к нему прикрепили заместителя начальника отделения управления 2-Н И. Куприенко. Оперативник владел украинским языком, лично принимал участие в рискованных оперативно-чекистских операциях и даже перезимовал в бункере с вожаками подполья.

В июне 1951 г. при активном участии Матвиейко чекисты начали радиоигру с английской разведкой и ЗЧ ОУН («Метеор»). Её основными задачами были: подчинить «Четвёртому» подполье в регионе, дезинформировать зарубежные центры ОУН, вывести на территорию УССР лидеров и эмиссаров зарубежных центров, внедрить агентуру МГБ в СИС и ЗЧ ОУН и скомпрометировать перед иностранными разведками и ЗЧ руководителей националистического подполья на ЗУЗ. Англичан интересовала обстановка в подполье, его готовность сотрудничать с СИС и ЦРУ, условия заброски новых курьерских групп, сведения о Прикарпатском военном округе и предприятиях региона, возможности приобретения источников информации в центрах оборонительной промышленности СССР, тактико-технические характеристики советской военной техники, транспортная инфраструктура и другие данные.

Для укрепления доверия к Матвиейко организаторы игры с санкции Москвы вместе с дезинформацией передавали объективную информацию военно-экономического характера. Передавалась также информация о трудностях подпольной борьбы, сообщались «пункты приёма» новых групп эмиссаров. Лидеров ЗЧ призывали лично возглавить «визвольні змагання в Краї». Для коллег-эсбистов «Четвёртый» присылал данные об уже известных подполью формах и методах работы советских органов, «контрмерах СБ» и о необходимости отправки на ЗУЗ опытных работников СБ.

В результате радиоигры «Метеор» из-за рубежа было вызвано и обезврежено несколько групп националистов. Некоторые из них не добрались до Украины и обезврежены на территории Польши и Чехословакии. Степан Бандера, как и прежде, доверял «Усміху» и на подставные пункты присылал ему почту. В сентябре 1951-го от лица легендированного чекистами Дрогобычского провода ОУН началась ещё одна радиоигра с СИС («Вызов»).

В круг обязанностей Матвиейко в заключении входила подготовка радиограмм, корректировка хода радиоигры, изучение трудов классиков марксизма-ленинизма, «краткого курса» и официальной «Истории Украинской ССР», посещение лекций общества «Знание».

Дважды в месяц для него проводились экскурсии на предприятия и в передовые колхозы, культпоходы в кино и театр. Кураторы рекомендовали ему посмотреть определённые кинофильмы и оперы — «Богдан Хмельницкий», «Запорожец за Дунаем» и «Борис Годунов». Все «выходы в свет» проходили в сопровождении двух оперативников и бригады наружного наблюдения. Одновременно Матвиейко проходил курс наук по программе вечернего отделения теплотехнического факультета Киевского политехнического института.

Для оценки влияния на сознание Матвиейко проводимых мероприятий к нему «подвели» женщину — агента «Одарку». Её сообщения показывали, что он не отрёкся от националистических убеждений, а сотрудничество с органами безопасности рассматривает, как единственно возможный способ выжить. Несмотря на это, оперативники, работавшие с «Четвёртым», демонстрировали доброжелательность и корректность.

В истории общения Матвиейко с оперативниками МГБ УССР произошёл драматический эпизод. 16 июня 1952 г. Матвиейко, находясь в охраняемом особняке, взял ключи из кармана забытого оперативником на стуле пиджака, «вальтер» с двумя обоймами, вышел на улицу мимо охранника и скрылся.

Побег крупного государственного преступника поверг в шок партийное и чекистское руководство. Он был объявлен во всесоюзный розыск. По распоряжению министра госбезопасности С. Игнатьева были арестованы все, кто отвечал за охрану Матвиенко. Началось следствие, результаты которого были реализованы в виде решения Политбюро ЦК КП(б)У от 7 июля 1952 г. по вопросу: «О факте бегства большого государственного преступника, арестованного органами МГБ УССР».