– Как вы сказали, Лекси, это ваша компания. Только не нужно окончательно ее обескровливать, договорились? Слишком много трансферов такого объема, какие вы делаете в последнее время, – и у нас не останется наличных. Не мне предупреждать вас о связанном с этим риске.

После его ухода Лекси долго сидела за столом, погруженная в невеселые мысли. Ее стратегия «Дженга» не работает. Она думала, что постепенно расшатает «Крюгер-Брент», приобретая принадлежащие фирме предприятия, и никто ее не заподозрит.

Но Дэвид Теннант уже заподозрил неладное. И, что важнее всего, «Крюгер-Брент» по-прежнему оставалась непоколебимой.

Необходима новая стратегия. Более дерзкая. Нужно все хорошенько обдумать.

И пора смириться с фактами. Исчезновение Гейба глубоко потрясло Лекси. Ее одолела бессонница. Она часто плакала по пустякам. Из-за этого страдала работа. Она становилась неосторожной. Пока что она сумела умаслить Теннанта. Но она знала Дэвида. Этот человек – настоящий ротвейлер. Однажды вцепившись, он не отпустит жертву. В следующий раз…

Нет. Следующего раза быть не должно.

Она послала брату е-мейл: «Я передумала. Если предложение все еще в силе, я рада его принять. Слишком много работала последнее время. Мне нужен отдых».

Три недели в фермерском доме Робби и Паоло в винном районе Южной Африки – как раз то, что доктор прописал.

В те дни, когда Лекси прилетела в Южную Африку, Гейб Макгрегор был официально объявлен мертвым.

– Это судебная формальность, – сказал Робби. – Никто точно не знает, как было на самом деле. Но, учитывая его состояние и долгое отсутствие… он не прикоснулся к банковским счетам. И оставил паспорт в офисе.

Лекси кивнула. Она давно смирилась с тем, что Гейба больше нет. Но видеть официальное подтверждение его смерти было слишком тяжело. И грустно.

Она так и не извинилась перед ним. Жаль, что он не узнал, как много значил для нее.

За завтраком Робби открыл письмо от адвоката.

– О Боже, Боже! – поддел Паоло. – Ты опять приставал к грудастым сопрано? Скверный мальчишка!

– Это от поверенных Макгрегора. Меня просят присутствовать на чтении его завещания. Если верить этому письму, завещание составлено в мою пользу.

Лекси попросила у него письмо.

– Не знала, что ты и Гейб были настолько близки, – бросила она, сгорая от непонятной ревности.

– Мы были друзьями. Но я ничего подобного не ожидал. И, откровенно говоря, не нуждаюсь в деньгах. Гейб это знал.

– Денег никогда не бывает слишком много, – твердо объявил Паоло. – А я, в своем почтенном возрасте, собираюсь вести постыдно расточительную жизнь. Не заставляй покинуть тебя ради кого-то моложе и богаче, милый…

Робби рассмеялся. Лекси нахмурилась.

Робби просили быть на чтении завещания.

Завещания Макгрегора.

Гейб действительно мертв…

Робби ненавидел адвокатские конторы. Они напоминали о том дне, когда он сидел напротив Лайонела Ньюмана. О том, как дергался кроличий нос старика, когда Робби отказывался от наследства. Что за мрачные были времена! И как он счастлив сейчас! Уход из «Крюгер-Брент» – лучшее решение, которое он принял в жизни.

Но адвокаты все равно пугали его, и Фредерик Янсен не был исключением. Стоило взглянуть на строгий темный костюм и худое лицо, изборожденное глубокими морщинами, как у глиняного бюста, слишком долго простоявшего на солнце, и Робби снова чувствовал себя негодным мальчишкой. К тому же остальные пятеро мужчин тоже были в костюмах, а Робби – в джинсах и майке с логотипом лос-анджелесского филармонического оркестра – имел, как ему казалось, дурацкий вид.

– Все состояние мистера Макгрегора находилось в семейном трастовом фонде, – дребезжал Янсен. Юридические термины сыпались, как из мешка, пролетая мимо ушей Робби: «умерший без завещания», «не подлежащий налогообложению», «душеприказчики, сделавшие распоряжения», «различие между завещательным отказом недвижимости и пожеланиями»… Но в мозгу все же осели несколько слов и среди них – «благотворительные пожертвования».

Гейб писал завещание, считая, что дети его переживут. Но в противном случае его состояние должно было перейти нескольким благотворительным организациям, в том числе фонду Темплтона – Козмичи.

– Простите, нельзя ли вас перебить?

Адвокат уставился на Робби с таким видом, словно тот попросил разрешения лишить девственности его дочь.

– Сколько… сколько отходит нашему фонду?

Янсен презрительно сморщил нос. Кажется, этот человек – полный идиот! Ведь ему только что прочли параграф шестой, пункт «д», подраздел четвертый!

– Процентное отчисление не подлежащего налогообложению отказа…

– Еще раз простите.

Робби поднял руку. Сердце его бешено колотилось.

– Я не слишком силен в процентных отчислениях. Не могли бы вы назвать общую цифру. Навскидку?

– Навскидку?!

Лицо Янсена исказила гримаса отвращения. Он искренне не представлял, что нашло на его клиента, когда тот вздумал оставить такие деньги этому вульгарному американскому гею.

– Мистер Темплтон, в лежащем перед вами документе достаточно ясно указано, что ваш фонд должен получить кругленькую сумму – двадцать пять миллионов американских долларов. Надеюсь, теперь нам будет позволено продолжать чтение?

Адвокат поправил очки и продолжал свой монолог, но Робби уже не слушал. Двадцать пять миллионов! Поразительная щедрость для человека, у которого имелась своя благотворительная организация. Если существует рай, Гейб Макгрегор, несомненно, должен туда попасть.

– Прошу прощения, мистер Янсен.

В комнату заглянула нервная, некрасивая, похожая на мышь женщина.

«Бедняга, – подумал Роберт. – Я не согласился бы стать секретарем этого парня за весь чай Китая».

– Один джентльмен хочет вас видеть.

И без того кислое лицо адвоката недовольно сморщилось:

– Сара, я, по-моему, дал ясно понять, чтобы нас ни при каких обстоятельствах не беспокоили.

– Да, сэр. Но…

– Ни при каких обстоятельствах. Или вы оглохли?

– Нет, сэр. Но дело в том, сэр…

Договорить она не успела. За ее спиной возник человек. Челюсть у Фредерика Янсена отвисла. Документы выпали из ослабевшей руки и разлетелись по полу.

– Здравствуйте, Фред, – улыбнулся Гейб. – Выглядите так, словно увидели привидение.

Фредерик Янсен знал Гейбриела Макгрегора как клиента. Остальные «костюмы» были знакомые по бизнесу или благотворительной деятельности. В комнате был только один его друг: Робби Темплтон. Вскочив, он порывисто обнял Гейба:

– Ничего не скажешь, умеешь ты обставить свое появление! Полагаю, это означает, что я не получу свои двадцать пять миллионов?! – пошутил он, чтобы ослабить напряжение и скрыть, как потрясен. Гейб выглядел ужасно. Он всегда был великаном, высоким, широкоплечим, добродушным медведем. Теперь же человек, стоявший перед Робби, словно усох. Он, должно быть, потерял не менее пятидесяти фунтов. Лицо осунулось и постарело. Но больше всего Робби был шокирован видом его волос. Куда девалась густая золотистая грива? Гейб стал совсем седым.