Темнеющий впереди город — всего лишь разметенные ветром опустошенные дома посреди широких пространств, покрытых пылью — манил его вперед. Он не видел ни машин, ни намека на свет или жизнь. Вот была заправочная станция с всего одним бензонасосом и гаражом, крыша которого обрушилась. Знак, раскачивающийся на петлях взад и вперед, рекламировал скобяные изделия и продукты Такера, но стеклянная витрина магазина была разбита вдребезги и место выглядело столь же пустынным, как шкаф мамы Хабард.

Маленькое кафе тоже было разрушено, за исключением вывески «Хорошая еда!». Джош, проходя мимо разрушенных зданий, наблюдал признаки агонии на каждом шагу. Он видел дюжины книг в бумажных переплетах, лежащих в пыли вокруг него, их страницы сумасшедше трепал ветер своими неутомимыми руками, слева были остатки маленького шкафчика с рисованным знаком «Общественная библиотека Салливана».

Салливан, подумал Джош. Где раньше был Салливан, теперь была смерть.

Что-то зашевелилось, он заметил это краем глаза. Он глянул в ту сторону, и что-то маленькое — американский заяц? — подумал он — скрылось из виду в развалинах кафе.

Джош закаменел от холода и знал, что Свон, должно быть, тоже закоченела. Она держала в руках Пирожкового Обжору как саму жизнь и время от времени погружалась в мучительный сон. Он добрался до одного из домов, но, увидев возле крыльца скрюченное тело в виде вопросительного знака, прошел дальше. Он направился к следующему дому, дальше через дорогу.

Почтовый ящик, стоявший на покореженном основании, был выкрашен в белое и на нем было изображение глаза с верхним и нижним веком, нарисованное черным. Имена гласили: Дэви и Леона Скелтон. Джош прошел через наносы грязи и поднялся по ступенькам ко входной двери.

— Свон? — сказал он. — Проснись теперь. — Она забормотала, и он опустил ее вниз; потом потрогал дверь и обнаружил, что она заперта изнутри. Он поднял ногу и ударил в середину, сорвав дверь с петель; они поднялись по крыльцу и подошли ко внутренней двери.

Как только Джош опустил руку на ручку двери, она раскрылась, и на него оказалось направлено дуло пистолета.

— Ты выбил мою дверь? — сказал из темноты женский голос. Пистолет не шевелился.

— Гм… Я извиняюсь, мадам. Я не думал, что кто-нибудь есть внутри.

— Почему же ты не думал, раз дверь была закрыта? Это частная собственность.

— Извините, — повторил Джош. Он видел палец женщины, лежавший на спусковом крючке. — У меня нет денег, — сказал он. — Я бы заплатил вам за дверь, если бы они были.

— Деньги? — Она откашлялась и начала возмущенно орать на него. — Деньги больше не стоят ничего! Черт, входная дверь стоит сейчас мешок золота, приятель! Я бы снесла тебе башку, если бы не мне пришлось потом наводить порядок!

— Если вы не возражаете, мы просто пойдем своей дорогой.

Женщина молчала. Джош мог видеть лишь очертания ее головы, но не лицо; ее голова повернулась по направлению к Свон.

— Маленькая девочка, — сказала она тихо. — О, господи…

Маленькая девочка…

— Леона! — слабый голос позвал изнутри дома. — Лео… — И оборвался удушливым, ужасным приступом кашля.

— Все в порядке, Дэви! — крикнула она. — Я сейчас же иду! — Она обратилась к Джошу, все еще держа пистолет у его лица. — Откуда вы вдвоем? Куда идете?

— Мы пришли…

Вон оттуда. — Он показал в сторону одного конца города. — Я полагаю, мы собираемся идти вон туда, — и он махнул в другую сторону.

— Простой у вас, однако, план путешествия.

— Да, пожалуй, — согласился он, беспокойно глядя на черный глаз пистолета.

Она замолчала, посмотрела вниз на девочку снова и затем тяжело вздохнула.

— Хорошо, — сказала она наконец, — так как вы прошли половину пути, сломав дверь, вы можете проделать и остальную часть пути. — Она повела дулом и раскрыла широко дверь.

Джош взял Свон за руку и они вошли в дом.

— Закройте дверь, — сказала женщина. — Благодаря вам мы скоро будем по уши в пыли.

Джош сделал то, что она просила. Маленький огонь горел в камине, и очертания женщины стали красными, когда она шла через комнату. Она зажгла керосиновую лампу на полке камина, затем вторую и третью лампы, расположенные в комнате так, чтобы давать больше света. Пистолет был разряжен и положен на место.

Она закончила с лампами и повернулась, чтобы получше разглядеть Джоша и Свон.

Леона Скелтон была низкой и широкой, носила толстый розовый свитер, прикрытый сверху рабочим халатом, и меховые розовые шлепанцы на ногах. Квадратное лицо казалось вырезанным из яблока и высушенным затем солнцем: на нем не было ни одного гладкого места, оно все было покрыто трещинками и морщинами. Большие выразительные голубые глаза были окружены паутинкой морщин, и глубокие линии на широком лбу выглядели будто выровненные полосы глины. Джош прикинул, что ей лет 65–70, хотя завитые, убранные назад волосы оставались ослепительно рыжими. Теперь, когда ее взгляд бродил между Джошем и Свон, ее губы тихо двигались, и Джош увидел, что некоторые из передних зубов серебряные.

— Дева Мария, — сказала она спокойно. — Вы горели, да? О, Господи… Извините, я не хотела разглядывать так пристально, но… — Она посмотрела на Свон, и ее лицо, казалось, изменилось от боли. Слабый проблеск слез появился у нее в глазах. — О, Господи, — прошептала Леона. — О, Боже мой, вы двое были…

Так много испытали.

— Мы живы, — сказал Джош. — Это главное.

— Да, — согласилась она, кивая, и опустила глаза. — Извините меня за грубость. Я была воспитана значительно.

— Леона, — раздался дребезжащий голос мужчины, и он снова задыхался в приступе кашля.

— Я лучше погляжу за мужем, — сказала она, покидая комнату через дверку. Пока ее не было, Джош оглядывал комнату. Она была полна стоящей беспорядочно мебелью, потертый зеленый коврик лежал напротив камина. Он побоялся подойти к зеркалу, висевшему на стене, и пошел к стеклянному буфету неподалеку. На полках в буфете лежали дюжины хрустальных шариков различных размеров, самые маленькие размером приблизительно с гальку, а наибольшие размером с два кулака Джоша. Большинство из них были размером с бейсбольный мячик и выглядели совершенно прозрачными, хотя некоторые были бледно-голубыми, зелеными или желтыми. Добавлением к коллекции были различного вида перья и какие-то кочерыжки от кукурузных початков с разноцветными вкраплениями.

— Где мы? — спросила Свон, по-прежнему крепко прижимая Пирожкового Обжору. Под глазами у нее от усталости были темно-лиловые круги, и жажда жгла ей горло.

— Маленький город под названием Салливан. Здесь тоже сохранилось не многое. Мне кажется, что здесь все погибло, за исключением этих людей. — Он подошел к каминной полке и стал изучать несколько фотографий в рамках, вставленных там. На одной из них Леона Скелтон сидела на крыльце рядом со смеющимся, толстым мужчиной средних лет, который мог больше похвастаться животом, чем волосами, но глаза были молодыми и немного озорными за очками в тонкой оправе. Он обнимал Леону одной рукой, а другая, казалось, двигалась по ее коленке. Она смеялась, обнажая сверкающие серебряные зубы, и была, казалось, лет на пятнадцать моложе, чем сейчас.