– Мама!

Распахнутые руки, крепкие объятия. Аполлинария улыбается и шепчет сыну на ухо:

– Добро пожаловать домой, Деннис.

– Спасибо за автомотрису, мама, – шепчет он в ответ.

Аполлинария напрягается:

– Что? Но я не… Как хорошо, что ты вернулся.

– Будем действовать, как положено Маккензи, или как?

Через ее плечо он видит еще одну женщину в белом, выходящую из толпы: это Анастасия, кеджи-око Дункана. Другие женщины в белом появляются вслед за ней: его сестра Катарина, ее внучка Кимми Ли, Микайла и Нгок, Сельма и Принчеса. Кузины и дальние родственницы.

– Веди их правильно, Деннис, – говорит Аполлинария. – Но сначала мы тебе объясним, что отныне представляет собой путь Маккензи.

Орел Луны вручает бокал мартини своей Железной Руке.

– Мне не положено… – говорит Алексия. Лукас открывает окна в сад на террасе, выходит туда.

– …И ты не любишь джин. Но это не джин, и я хочу, чтобы ты попробовала.

Алексия следует за ним по теплым камням тропинки, через изящно изуродованные бергамотовые деревья к маленькому куполообразному павильону, примостившемуся на краю. Интимное и головокружительное местечко рассчитано на двоих. Алексия делает глоток – и дымно-соленый привкус кашасы застает ее врасплох.

– Ну что?

– Неплохо. Для Луны.

– Попытка не пытка. С каждым разом мои неудачи все терпимее. Жоржи тоже не был впечатлен. Я-то думал, мне удалось улучшить рецепт.

На хаб спускается вечер: тени не удлиняются, но мир приобретает багровые оттенки. В квадре Антареса – рассвет, пурпур переходит в синеву. В Орионе – самый полдень. Зрелище красивое и – для Алексии – совершенно чужеродное.

– Оказывается, я успел обзавестись кое-какими ужасными привычками. Эту я называю «все в сад». Встречи завершились, с чтением покончено, инструкции розданы – и я с бокалом бреду по саду сквозь бергамотовую рощу. Единственные, кто меня видит, – мои эскольты и шпионы.

– Ну, еще весь хаб.

– О, для хаба я чересчур скучный. В отличие от моего предшественника и его супруга.

– Брайс отказывается отступать, – говорит Алексия. Она ставит бокал с кашасой на маленький каменный столик. Выпивка – полное дерьмо. – Дариус его на куски порвет.

– Если повезет. – Лукас позволяет себе натянутую кривую улыбку. – Денни Маккензи – совсем другое дело.

– Как вышло, что Денни Маккензи оказался в Хэдли с половиной Байрру-Алту и пушками тысячи джакару?

– Его предупредили, – говорит Орел Луны. – И профинансировали.

– «Маккензи Металз»? Его мать?

– Нет и нет, – говорит Лукас. – Это был я. – Он делает глоток джина, заготовленного для прогулки по саду. Он однажды попробовал кашасу и не повторит эту ошибку. Чистый, беспримесный джин по его собственному рецепту – отныне и впредь. – Ну что ты удивляешься? Нельзя иметь такую выразительную мимику. Существуют машины, которые считывают выражение лица, вычисляют эмоции. Я подсунул ему достаточно денег, чтобы он смог вернуться в Хэдли, и зафрахтовал автомотрису. Секретность высшей степени – отследить невозможно.

– Денни Маккензи.

– Да.

– Во главе «Маккензи Металз»?

– Ну, это мы еще посмотрим. Дариус Сунь собрал грозное войско. Может, он победит. Карманы «Тайяна» бездонны. Однако я убежден, что всегда хорошо внедрить третью силу в простое соперничество двух противоположностей. Это сеет нестабильность и хаос. Люблю хаос. А земляне и так достаточно нервничают из-за Солнечного пояса, не хватало еще «Тайяну» устроить враждебное поглощение «Маккензи Металз». Нет, пусть Денни распушит хвост и забирает Хэдли себе. Я буду знать, где он и что с ним. Маккензи всегда предсказуемы. – Лукас смотрит на сгущающийся закат, переходящий в индиго. – Увы, у меня есть еще одна дурная привычка. Я называю ее «прочь из сада». Сопроводишь меня?

Они оставляют бокалы на столике. Приглушенный свет превращает Гнездо в каскад огней: озерца синего, белая рябь. Светопад.

– С одним условием, – говорит Алексия. – Я хочу джин.

Иисус и Мария, они резвые. Носятся между опорами зеркал так, что едва успеваешь разглядеть, используют решетку в качестве прикрытия. Это отвратительное место для битвы. Его джакару рассеяны по зеркальному полю: имена и метки накладываются на видимые картины и инфракрасные карты. Радар выдает пять тысяч ложных противников. Он сражается вслепую. На общем канале треск.

«Они слишком быстры, ублюдки…»

«Рейчел, где ты? Где ты?»

«Я отступаю, отступаю».

«Ничего не видно…»

Метка с именем становится белой.

– Отходим! – приказывает Финн Уорн.

Белые пятна по всему визору, тактические дисплеи ослепли. Враг глушит радары и маскирует свою тепловую сигнатуру благодаря тепловому излучению зеркал. Добытчики гелия, инженеры-технологи, топографы, подсобные рабочие – против гладких фанатичных ботов-убийц «Тайяна» и тренированных бойцов-уши – вот с чем столкнулся Финн. Он передает координаты места встречи своим отрядам. Джакару, пылевики, наемники-неудачники. Надо увести их под прикрытие установленных на роверах автоматических пушек. Мимо несутся фигуры, трехметровыми скачками, поднимая клубы пыли. Пов-скафы, жесткие скафандры, пестрая мешанина техники, предназначенной для выживания на поверхности. Рабочие против солдат.

– Подведите роверы ближе! – приказывает Финн Уорн, бросая координаты точек эвакуации искусственным интеллектам. – Нас здесь на куски порвут.

Щекочущее прикосновение к макушке: предупреждение от тактильного модуля скафандра. Он поднимает глаза и видит, как в черноте вспыхивают резкие синие звезды, медленно опускаясь. Двигатели малой тяги.

– Эти гребаные твари пытаются отрезать нас! – орет Финн по общему каналу. Боты падают на реголит, подскакивая на амортизаторах. В этом их слабость. Боевой дрон Суней приземляется перед ним. Финн, крутанув копьем, разделяет оружие надвое. Часть с топориком, привязанная тросом, вырывается вперед и подрубает две из машинных ног на уровне коленных суставов. Финн прыгает, разворачивает оружие и вонзает наконечник копья в сенсорное ядро. Тварь падает, дрыгая конечностями и клинками. Насаженный на копье бот продолжает дергаться, вздымая вокруг себя облако лунной пыли. Финн Уорн выключает режим захвата и выдирает оружие из корпуса машины, разорвав какие-то тонкие трубки и разломав процессоры. Бот наконец застывает.

– Где мои гребаные роверы?

Он просил пушки. Гауссовы винтовки. Чтобы захватить Хэдли, нужны пушки. Но Брайс запретил: слишком много времени ушло бы на оснащение; зеркальную решетку разбили бы, превратили в вихрь стеклянных осколков.