Единственное, что как-то утешало: приблизившись к ядерному грибу, Сэмпл оторвалась от нубийцев. Большинство уцелевших после взрыва пытались как-то обойти полицию и стражей и повернуть обратно к городу, но Сэмпл бежала в пустыню. Бежала со всех ног. Те, кто пытался вернуться в Некрополис, погибли под золочёными копьями стражников и нубийцев. Всё закончилось быстро. Последние крики затихли, и Сэмпл осталась один на один с серым ядерным облаком.

Время от времени она оглядывалась на бегу, убедиться, что за ней нет погони. Погони не было. Наконец она решила, что уже можно остановиться и перевести дух. Она наклонилась вперёд, уперев руки в колени, и закрыла глаза, пытаясь отдышаться. Кровь стучала в висках. Ноги дрожали и подгибались. Сэмпл испугалась. Ей вдруг подумалось, что эта дрожь предвещает очередной кошмар разложения заживо, но, кажется, обошлось. Однако страх всколыхнул всё её существо и разорвал эту странную связь между ней и манящим ядерным облаком. Сэмпл медленно выпрямилась и открыла глаза. Она почти надеялась, что уже не увидит это ужасное облако из ядовитых паров, что оно исчезло, рассеялось на ветру, но оно никуда не делось. Оно и не собиралось никуда исчезать. Наоборот, оно, кажется, стало больше, и его тёмная тень на горячем песке уже грозила накрыть Сэмпл. И она вдруг поняла: ей больше не нужно идти вперёд, к этому облаку. Ей нужно дождаться, пока его тень сама не коснётся её.

Расстояние между Сэмпл и краем тени составляло пока ярдов семьдесят, но тень приближалась. Причём приближалась достаточно быстро. Со скоростью человека, идущего быстрым шагом. Так что уже очень скоро семьдесят ярдов сократились до пятидесяти, тридцати, двадцати пяти; чем ближе была тень, тем меньше сил оставалось у Сэмпл – у неё уже не было сил и воли бежать или сопротивляться. Ей казалось, что тело теряет плотность, что само её существо тает и истончается. И как это прикажете понимать? Какая-то новая форма посмертной смерти? Тень была уже в нескольких футах, и Сэмпл казалось, что она больше не может дышать. Её бросало то в жар, то в холод, в голове всё плыло, мысли путались. Она теряла себя. Она уже не понимала, кто она и что она. И когда тень наконец коснулась её, она сама стала частью тьмы, что затмила солнце. Она больше не осознавала себя. Её как бы не стало.

* * *

Док внимательно посмотрел на корабль, подставив ладонь козырьком ко лбу.

– Я вижу, у них там своя развлекательная программа.

И действительно. На шканцах плавучего речного дворца перед немногочисленной аудиторией танцевала женщина. Танцовщица была почти полностью обнажённой. Она кружилась на месте, делала пируэты, раскачивалась из стороны в сторону и высоко поднимала ноги в насмешливом подражании фигурам классического балета. Джиму это казалось полной ерундой. Он сам выделывал нечто подобное на сцене в былые дни. В руках у танцовщицы переливался и ходил волнами длинный шёлковый шарф. Джим улыбнулся Доку:

– Какая-нибудь ученица Айседоры Дункан?

– Вовсе не исключено, что сама божественная Айседора.

– Ты так думаешь?

Док прищурился, вглядываясь в лицо танцовщицы на корабле:

– Сложно сказать. Слишком уж далеко. Но очень похожа. Будь у меня мощный бинокль, чтобы можно было разглядеть родинку, тогда бы я точно сказал…

– Ты её знаешь?

– Когда-то у нас был роман. Краткий, но бурный. Три жаркие ночи в мотеле на караванном пути – это было незабываемо.

– Ты что, шутишь?

– Джентльмены такими вещами не шутят. Кстати, я ещё тогда заметил, что её смерть – то, как она умерла, – как-то не повлияла на её пристрастие к длинным летящим шарфам.

– Айседора Дункан, говоришь?

– Не отвлекайся, сынок. Держи курс.

Корабль уже прошёл мимо, но Джим, заглядевшись на танцовщицу, отвлёкся от штурвала, и катер подошёл слишком близко к волне, поднятой кораблём. Джим быстро выправил катер и в последний раз оглянулся на полуголую танцовщицу. Он улыбнулся Доку:

– Три жарких ночи?

Док сдвинул шляпу пониже на лоб. так что его глаз совсем не было видно.

– Кто знает, сынок. Может, когда-нибудь в обозримом будущем ты привезёшь сюда и эту Сэмпл Макферсон. Тогда, если вам вдруг захочется чего-нибудь этакого, спроси хозяйку. Её зовут Шен Ву. Она своё дело знает.

Джим даже не улыбнулся. Мысль об этой женщине, с которой ему, кажется, предстоит встретиться в будущем, наполняла его любопытством и странной тревогой. Он попытался сосредоточиться на штурвале и не думать о ней. Он знал, к чему приводит подобная одержимость: если он начинает упорно думать о чём-то, на что он не может как-то повлиять, – это прямая дорога к неврозу.

Пока Джим старался не думать об этой таинственной Сэмпл Макферсон, Док тихонечко попивал коньяк. Каждый был занят своим, и поэтому они не заметили очередное явление на реке. Впрочем, надо сказать, что явление было не столь грандиозным, как хрустальный корабль. Ярдах в ста позади над поверхностью воды поднялась труба перископа подводной лодки и уставилась немигающей линзой прямо на катер.

* * *

– Женщина лучше проводит тепло.

– Что?

– Жестами ручек проходит назло.

– Я, наверное, сплю.

– Жестью замучил проходчик ослов.

– Да, я сплю, и мне это снится.

Но ведь она никогда не спит. В последний раз Сэмпл спала, когда они с Эйми были одним существом. С тех пор как они разделились, Сэмпл не спала вообще. Иногда её сознание уплывало – не то чтобы как облако, одиноко парящее в небе, но очень похоже. Однако это не то. Это что-то другое.

– Жёстко задрючило, ходко текло.

– Прекратите немедленно!

Странное ощущение: Сэмпл как будто была под водой, глубоко под водой. И голос, нёсший этот немыслимый бред, доходил до неё приглушёнными волнами, низкий и гулкий.

– Жёлчным проходом…

– Я сказала, прекратите!

Голос вдруг изменился. Теперь он звучал раздражительно и обиженно:

– Но я же иду приложением к галлюцинации.

– А мне эта галлюцинация как-то без надобности.

Мимо неё проплывали разноцветные яркие рыбки; вверху, прямо над головой, между Сэмпл и подсвеченной солнцем зеленоватой рябью на поверхности моря неспешно двигалась тёмная тень – то ли подводная лодка, то ли какой-то морской змей. Сэмпл сразу же поняла, что это именно галлюцинация, и возмутилась. Она приняла бы все гораздо спокойнее, со смирением и покорностью, если бы знала точно, что тень от атомного облака вернула её в первозданное море, источник рождения и возрождения всякой жизни, в некую неизведанную параллель Большой Двойной Спирали.

Но сейчас у неё было только одно побуждение – сопротивляться. Подняться к поверхности этого мнимого океана и яростно закричать прямо в лицо той неизвестной судьбе, что ждала её впереди. Тем более что если это была Спираль, Сэмпл сейчас не хотелось бы пить. А пить хотелось ужасно. Хотя она вроде была под водой, у неё всё пересохло во рту, язык распух, губы, казалось, сейчас начнут трескаться. Казалось бы, чего проще – открой рот и глотни волы, утоли жажду. Но что-то подсказывало Сэмпл, что с первым глотком она сразу же захлебнётся и утонет и её унесёт обратно в Большую Двойную Спираль.