Андрей вёл автобус, искоса поглядывая на схему, нарисованную на тетрадном листе в клеточку. Людей на улицах практически не было. Только на повороте в боковой проулок возник из-за угла высокой дощатой изгороди белобрысый мальчишка лет десяти-двенадцати. Удивлённо уставился на незнакомую машину, проводил её взглядом несколько секунд, а потом подскочил на месте и умчался вдоль по улице. Кудлатая дворняга, дремавшая у глухой калитки соседнего дома, подняла голову, нерешительно гавкнула пару раз, после чего видимо осознала, что перед ней машина не из местных. Немедленно и бесповоротно проснувшись, барбосина подхватилась с места, перескочила одним махом канаву и залилась неистовым лаем возле правого борта автобуса. Эхом на её визгливое тявканье из-за высоких оград посыпалась волна разноголосого гавканья. Под этот шумный аккомпанемент Смирнов свернул налево и повёл машину к тому месту, которое было отмечено на схеме жирным крестом.

Ещё один перекрёсток, ещё.

Начали попадаться люди. Все, как один, останавливались и провожали автобус глазами. Андрею сделалось как-то совсем не по себе. В ушах начал колотиться монотонный и однообразный ритм басового барабана. Бум. Бум. Кровь била равномерно и гулко, напрочь заглушая женский стон за спиной.

Выехали на небольшую площадь. Слева от неё красовалось первое попавшееся им за сегодня каменное здание – невысокий двухэтажный корпус из силикатного кирпича, с широким низким крыльцом, прикрытым сверху козырьком из железобетонных плит, опирающимся на круглые колонны. Типовой проект для районной сельской больницы.

Андрей сделал по площади полукруг, развернулся так, чтобы оказаться пассажирскими дверьми к больничному крыльцу. Заглушил мотор. Бросил взгляд в зеркало заднего вида, потом обернулся в салон. Чуть заметно кивнул, после чего распахнул дверцу и вышел наружу. После шума мотора буханье барабана в ушах стало ещё заметнее. Бум. Бум. Бум. Обходя автобус спереди, Смирнов бросил косой взгляд в сторону, в пятидесятиметровый промежуток между углом больничного здания и забором ближайшего дома. На расстоянии примерно в полкилометра виднелась стена леса. Он знал, что сейчас оттуда за ним и за всем, что происходит на площади, внимательно наблюдают четыре пары глаз. Отчаянно пытаясь придать лицу невозмутимое выражение, Андрей направился к входу.

Внутри его появления уже ждали. Пара женских лиц в белых медицинских шапочках за застеклёнными окнами с большой красной надписью «Регистратура» перевели взгляд с улицы на него. Через распахнутую двухстворчатую дверь, ведущую к лестнице на второй этаж, было видно, что через перила свесилась ещё одна голова, на этот раз мужская.

– Я, это… больных привёз. Там.

Андрей неопределённо махнул рукой в сторону входных дверей. Женщины за стеклянной перегородкой переглянулись. Мужчина в белом халате со второго этажа спустился по лестнице пониже, вытянул от любопытства шею.

– Там, это… раненые есть. Им плохо очень.

Одна из женщин, постарше, ещё раз глянула на соседку, поднялась с места и вышла из регистратуры навстречу Смирнову. Мужчина совсем спустился по лестнице, прошёл в вестибюль.

– Что за раненые?

– Я не знаю. Меня их только привезти попросили. Говорят, у них там бумажки есть.

– Какие бумажки?

– Ну, на которых написано, чем они болеют…

– Истории болезни?

– Не знаю. Наверное.

Пока Смирнов «включал дурака» они все втроём уже вышли на крыльцо. Из автобуса на них смотрели настороженные глаза и доносились стоны Лоры Тейлор. Мужчина и женщина в белых халатах переглянулись, после чего врач – уже было понятно, что это он – поднялся на подножку и заглянул в салон. Почти сразу же выглянул обратно, бросил взгляд на свою коллегу и чуть более долгий – на Андрея. После чего шагнул внутрь. Все головы в автобусе повернулись к нему. Человек в белом халате скользнул взглядом по повязкам, пятнам йода и марганцовки на марле, лентам пластыря, покрытым горячечной испариной бледным лбам и щекам. И не нашёл ничего лучше, как спросить:

– Вы откуда?

И очень удивился, когда никто ему ничего не ответил. Ближайший к нему мужчина с рукой в лотке на перевязи молча протянул листок бумаги. Врач машинально взял его, пробежал глазами первые несколько строк, после чего недоумённо поднял взгляд. Подошла Хелен Шэннон, сделала приглашающий жест рукой, указала на троих раненых лежащих на носилках. Врач, пока ещё ничего не понимая, шагнул вперёд, взял очередной протянутый ему листок. Начал читать, но уже через десять секунд выражение его лица изменилось. Бросая попеременно взгляды то на пациента, то на бумагу, он быстро прочёл страницу, перевернул, дочитал написанное на обороте. Коротко, сосредоточенно глянул на остальных пациентов, после чего кивнул Хелен и выбежал из автобуса.

– Галина Сергеевна, у нас экстренная ситуация. Давайте немедленно сюда весь свободный персонал и готовьте места для пациентов. Да, и предайте Ирине, чтобы приготовила операционную. На всякий случай.

Женщина в белом халате умчалась внутрь здания, а врач очень внимательно посмотрел на Андрея:

– Это же всё иностранцы, верно?

Тот в ответ не придумал ничего, кроме как развести в стороны руками.

– Где ж ты их нашёл-то, а?

На этот раз Смирнов пожал плечами:

– Там… – и неопределённо махнул рукой в сторону леса.

– Что, шёл-шёл и нашёл? – врач кривовато усмехнулся, вопросительно выгибая бровь.

– Да нет, меня просто попросили… Я шофёр…

– Ладно, твоё дело, – дверь больницы распахнулась, оттуда выбежали две незнакомые женщины в белых халатах с носилками. – Вынести из автобуса поможешь?

Андрей ещё раз развёл руками и кивнул.

Начали с Лоры Тэйлор. Хоть и старались быть максимально осторожными, но всё-таки пару раз встряхнули бедняжку, так что она теперь стонала и жаловалась непрерывно.

– Давайте каталку! – врач жестом отправил внутрь больницы одну из медсестёр, потом указал Смирнову на место рядом крыльцом: – Ставь носилки пока здесь.

Подбежали какие-то мужики, стали помогать выносить следующего лежачего. Хелен Шэннон подошла к Смирнову, знаками показала на заднюю дверь – можно ли её открыть? Он только покачал головой в ответ: та была заварена наглухо. Хелен кивнула, вернулась в салон, сказала там что-то. Наружу выбрались дети с родителями, их отвели к стенке больницы, оставили пока там. Те из раненых, кто мог ходить сам, тоже потянулись наружу. Андрей стоял у двери, поддерживал людей, помогал выйти. Некоторые смотрели ему прямо в глаза, бормотали что-то с благодарными интонациями. Он старался в ответ никак не подавать вида, делал «рожу попроще», как советовал Новиков.

Когда выносили последние носилки, в автобусе оставалось ещё несколько человек. Смирнов, как самый высокий, шёл первым, спиной вперёд. Держал свой край повыше, чтобы лежащая на носилках женщина не свалилась. Вокруг гомонили на разные голоса, Лора Тэйлор продолжала стонать и плакать. Державший носилки с другой стороны мужчина присел на ступеньках автобуса, готовясь спуститься на землю, бросил взгляд на Андрея, согласуя с ним свои движения. Внезапно глаза его скользнули выше Смирнова, куда-то вдаль и в сторону. Лицо застыло.