собственной шкуре. И если в его смерти замешана Стая — я постараюсь, чтобы они пожалели о том, что посмели поднять на него лапу.

— Я тут не при чем, Аркадий Францевич. Или вы подозреваете, что и я упырь?

Путилин снисходительно усмехнулся.

— Если бы вы были вампиром — мы бы сейчас так спокойно не разговаривали. Уж что-что, а распознавать Детей Зверя я умею в два счёта. У вас определённо есть какой-то Дар, но очень слабо прослеживаемый. Так кто вы?

— Я сын Василевского. Внебрачный. Сам познакомился с ним несколько дней назад.

— Знаете, что произошло в ту ночь в доме?

— Его действительно пытались убить. Вампир. Но нам вдвоем удалось отбиться. Если бы не пожар, возможно, успели бы выбраться оба. Но князю сделалось худо, и…

— Почему вы бежали?

— Я в любом случае должен был уехать в Томск в ближайшие дни. Отец всё для этого готовил. Была только небольшая заминка с документами. Я ведь приехал в Демидов на том самом поезде, который взорвали анархисты. Сам чудом выжил, документы были утеряны. Отец обратился к какому-то знакомому, чтобы тот выправил мне временный паспорт, но на это нужно было пару дней. Да и мне самому нужно было подлечиться…

Путилин слушал меня внимательно, еле заметно кивая головой.

— А зачем такая спешка? Раз уж князь только недавно разыскал вас — неужели ему не хотелось узнать вас получше?

— Он предвидел, что ему грозит опасность. Говорил об этом напрямую. И меня хотел сплавить из Демидова как можно скорее. К тому же, нужно было успеть к началу учебного года.

— Хм… Ну, а где Василевский вообще отыскал вас? Кто ваша мать?

— Не знаю. После того взрыва в поезде у меня частично отшибло память. Князь пытался вылечить, но с ходу не удалось. Обещал, что постепенно память восстановится.

— Удобная версия, — усмехнулся сыщик.

— Какая уж есть, — я пожал плечами.

— Но, раз вы сын Василевского, значит, и Дар его переняли? Вот только аура ваша не очень похожа на ауру целителя. Да и вообще слишком… слабая. Я даже не вижу ярко выраженных узлов.

Значит, я всё-таки прав, и он видит эдру через эти свои окуляры. Но явно хуже, чем я. И как же всё-таки я угадал с тем, что успел рассеять Аспект Зверя…

— Потому что Дар слабый. Лечить я никого не могу. Разве что на мне самом всё заживает быстро.

— Ну, это у всех нефилимов так. А в чём же тогда проявляется ваш Дар?

— Пока только в том, что я… как бы это сказать… иногда могу видеть эдру. В предметах, в людях. Только и всего.

— Только и всего! — фыркнул Путилин. — Не стоит недооценивать это умение, молодой человек. В моей работе, к примеру, оно было бы просто незаменимо. Так именно поэтому вы нашли тело? Увидели какой-то след?

— Не совсем. Я разглядывал потоки эдры в дереве. И потом уже… Да, собственно, вы уже всё знаете. Первым тело увидел Кочанов, я просто привлёк внимание.

— Значит, просто случайность? Не заметили больше ничего странного? Необычного?

— Знаки какие-то странные, — чуть помедлив, ответил я. — Нацарапаны были на коре.

— Да, я тоже видел. Шаманские символы.

— И что они означают?

— Да кто ж знает? — вздохнул сыщик. — Это мёртвый язык сибирских аборигенов. Подобные знаки много где можно увидеть. На скалах, на деревьях, на старых тотемах в тайге. Некоторые местные колдуны в деревнях тоже иногда используют их на оберегах. Но просто по традиции, не понимая истинного значения. Не уверен, что этот знак вообще связан с телом.

Вот, значит, как. Но почему мне эти символы так знакомы? Чем больше я о них думал, тем больше крепла уверенность, что я видел их где-то ещё. Причем воспоминания были раздражающие — крутящиеся на самой границе сознания, но не позволяющие ухватить себя.

Может, это что-то из памяти Богдана? Да нет же, я точно помню, что эти символы напоминают мне ещё что-то. Что-то, что я видел относительно недавно, уже после воскрешения…

— А правда, что это уже не первый труп? — спросил я.

— Да. До этого нашли еще двоих, с похожей картиной повреждений. Может, их и больше. Я пока разбираюсь. Сам всего два дня в городе.

Путилин прошёлся по кабинету, будто припоминая что-то. Но потом решительно мотнул головой и вернувшись ко мне, протянул руку для рукопожатия.

— Что ж, студент Сибирский, благодарю за помощь. Полагаю, вы рассказали всё, что знали?

Пожав мою руку, он не торопился разнимать ладони и продолжал смотреть мне в глаза.

— Безусловно. И как вы распорядитесь этой информацией?

— Ах, вы про дело Василевского… Им занимается статский советник Орлов. Не вижу резона делать за него его работу. К тому же, уверен, в вашем случае он идёт по ложному следу.

— Рад слышать.

Он подался, наконец, назад, но так и не выпустил мою руку. Наоборот, неожиданно потянул её на себя, разворачивая внутренней стороной запястья кверху, а второй рукой немного задирая рукав.

Я инстинктивно дёрнулся, в ответ перехватывая его руку. Он, в свою очередь, отреагировал знакомым движением из айкидо, которое я тоже сначала хотел блокировать, но потом, опомнившись, расслабился. Ещё не хватало привлекать внимание на такой мелочи. Дать внятное объяснение, откуда сирота из Тобольской губернии знает восточные единоборства, будет весьма проблематично.

Путилин тоже отступил, с усмешкой выставив перед собой ладони.

— Простите за бестактность, Богдан. Всего лишь небольшая проверка. Стае служат не только Одарённые с Аспектом Зверя. Порой они привлекают даже обычных людей. Те носят на правом запястье особую метку, для своих.

— Буду знать, — проворчал я, поправляя рукав. — А что за метка?

— Волчья голова.

Ожидаемо.

— Я могу идти?

— Ещё буквально пару мгновений… — Путилин отошел и порылся в небольшом кожаном портфеле, лежащем на краю стола. Написав что-то на небольшом кусочке бумаги, вернулся и протянул записку мне.

Визитная карточка. Дорогая, с золотым тиснением. Информации, правда, минимум. «Аркадий Францевич Путилин», герб с двуглавым орлом, перекрещенные сабля и старинный дуэльный пистолет. На другой стороне от руки добавлен ряд цифр.

— Это на случай, если всё-таки вспомните что-то важное. По этому номеру дозвонитесь до Семена Петровича Каганцева, секретаря томского обер-полицмейстера. Через него можно передать для меня информацию или договориться о