– Вампиры не имеют детей, они увеличивают свою численность не так, как другие расы, а с помощью укуса, особого укуса. Вампир – это особая нежить, можно сказать, что эти кровососы давно мёртвые. Но они в то же время ведут себя как живые. И чтоб поддерживать свою нежизнь, им надо регулярно пить кровь живых существ. Несмотря на свою силу и исключительную живучесть (им можно отрубить ноги и руки, иногда и голову) вампиры, как любые другие, скажем, существующие, могут погибнуть. Если это можно так назвать – у них очень повышенное чувство самосохранения. Вампир-одиночка изначально обречён, рано или поздно до него доберутся и уничтожат. Даже простые селяне могут это сделать. Как? Самый распространённый способ – обездвижить, пришпилив вилами к земле, а потом вбить осиновый кол. Я же об этом уже говорила. Несмотря на скорость и силу вампиров, такое возможно – в сутках существуют периоды, когда жизнедеятельность вампиров резко затормаживается, и если в это время обнаружить их лёжку – место, где они затаились… Понятно, да? Вампиров можно ещё и сжечь вместе с тем местом, где они прячутся, в общем, способов много, хотя все они очень рискованные. Представьте себе: вы нашли лёжку вампира, замахнулись осиновым колом и… А он проснулся! Ничего и почувствовать не успеете, в большинстве случаев именно так и происходит с неопытными охотниками или охотниками-любителями. В общем – еда сама пришла к вампиру.

– А эти?.. Совсем маленькие, хотя уже и выглядят, как остальные: когти, зубы, крылья… – поинтересовался Гистаро, рассматривая вампирёнышей. Сайли пожала плечами:

– Могу только предположить что случилось. Обращать детей – это совсем не практика вампиров. Хоть они уже не люди, но психология-то остаётся детская, поэтому можно ожидать даже непослушания. Конечно, такие порывы пресекаются на корню как физическими, так и ментальными методами. Как? Как я вам уже говорила, вампиры собираются в группы, называемые гнёздами. Не сами собираются, гнездо создаёт старый, самый сильный и, соответственно, опытный вампир. Создаёт из обращённых существ, им же обращённых в вампиры. В большинстве случаев – это люди, но могут быть эльфы, орки, гномы. Вампира, главу гнезда, зовут родителем, обращённых – его птенцами. Сразу птенец слабее родителя, хотя может набрать силу, лет так за тысячу, и попытаться отобрать главенствующую роль у своего родителя. Как? Убив, естественно, у вампиров по-другому не бывает. Но для этого птенцу надо стать не только сильнее физически, но и сбросить ментальную зависимость от родителя, которая очень сильна. К тому же родитель старается всеми силами сохранить эту зависимость, сами понимаете, это вопрос его выживания. Эту деревню захватило гнездо вампиров, довольно сильное гнездо, так как здесь не было новых обращений, что вполне естественно при таких действиях – клан (иногда ещё так называют гнездо, хотя это не совсем правильное название) стремится усилиться. Но тут глава гнезда решил (я так думаю), что кормовая база не достаточна для увеличения численности его птенцов, хотя и сделал исключения для одного из своих, особо приближенных или верных – тут можно только гадать. А тот по какой-то причине обратил в вампира служанку из трактира: тот совсем голодный вампир, что не выдержал голода и напал, ведь был в недавнем прошлом женщиной, её изменение внешности ещё не столь радикальны, да и остатки одежды говорят, что это служанка. А дети… Тут и гадать не надо – это её дети. Материнский инстинкт оказался сильнее зова вампира, по крайней мере, на начальной стадии. Вот эта несчастная женщина, пытаясь спасти своих детей, обратила их. Возможно, именно из-за этого она не участвовала в ночном нападении на нас – её оставили в наказание сидеть тут голодной, запретив кого-либо трогать. Ей и её детям.

– Сейчас-то она бросилась на того… Да и её детки тоже пытались напасть и не побоялись. А вы говорите, у них хорошо развит инстинкт самосохранения, так почему они напали? Да и приказ их, как вы сказали, родителя, они ведь нарушили! – поинтересовался Гистаро. Сайли очередной раз пожала плечами:

– Это молодые вампиры, а у них чувство голода очень сильно, как и желание этот голод утолить. Жажда перевешивает всё остальное, кроме запрета родителя, естественно. Ну а почему они ослушались? Запрет родителя перестал действовать, когда тот погиб при нападении на нас. Ведь в атаке участвовало всё гнездо, кроме этих трёх. Откуда я знаю? Чувствую. Я их чувствую, от меня не может спрятаться ни один вампир, как бы он это не делал и как бы не маскировался!

– Получается – они освободились от того ментального воздействия своего, хм… Освободились и побежали кушать, позабыв обо всём на свете, так? – сделал вывод Гистаро, охотница на вампиров кивнула:

– Именно так, только не позабыли, а ничего ещё толком не знают, вампирами-то они стали только что, и инстинкты преобладают над разумом, вернее, тем, что у вампиров вместо него. Но это уже вампиры, и они опасны, поэтому…

– Но это же ещё дети! Как можно их убить?! – воскликнула-возразила Заранта.

– Повторюсь – это очень опасная нежить, бороться с ней можно только уничтожая её, – охотница это произнесла с какой-то усталостью в голосе, как будто она тоже сожалела, что этих вампирят придётся убить, но при этом очередным пожатием плеч показала, что не видит другого выхода. На Сайли смотрели, пока рассказывала общие вещи, а когда упомянула об этих маленьких представителях опаснейшей нежити, то взгляды слушателей обратились в сторону двух, завязших в золотистом облачке-тумане, вампирчиков. То, что их сумели поймать в какую-то хитрую магическую ловушку, ни у кого из жителей Велены сомнений не вызвало – чистильщики из другого мира были гораздо опытнее местных, умели бороться с такой нежитью, так как обладали для этого нужными знаниями и умениями. А Сайли и Услимт незаметно для других быстро переглянулись, как-то удивлённо и даже многозначительно переглянулись, и если охотница хотела что-то сказать, то её напарник отрицательно покачал головой, показывая, что не стоит комментировать произошедшее. Услимт, до этого не принимавший участия в разговоре, только внимательно следил за пленёнными вампирчиками, но, как оказалось, его интересовали не они, а рыжая девочка, вернее, её действия. Листик подошла к маленьким чудовищам почти вплотную и, закусив губу, водила над ними руками, почти касаясь. Только сейчас обратившая на это внимание Кираниэль, которая, как и остальные, увлеклась рассказом охотницы и выпустила подругу из виду, сделала движение, намереваясь шагнуть к Листику, но была остановлена Сайли, многозначительно приложившей палец к губам. Рыжая девочка словно лепила что-то из того золотистого тумана, что окружал маленьких вампиров. Золотистое свечение тумана становилось ярче, да и сам он приобретал почти осязаемую плотность, но это не мешало видеть, что происходит с вампирятами – под воздействием какой-то силы они менялись! Исчезли их крылья, на руках и ногах пропали когти, а вытянутые вперёд челюсти с длинными зубами стали обычными детскими подбородками. Вместо двух маленьких чудовищ стояли девочка, лет семи, и трёх-четырёхлетний мальчик. О том, что с ними было, напоминала только их сильно изорванная, измазанная кровью одежда. Листик критически оглядела этих детей и после своего обычного «ага» провела руками перед детьми, только сейчас, именно после этого действия, стало заметно, что золотистый туман-свечение стекал с её рук. Этот золотистый туман не сжёг, а будто поглотил одежду детей, и она исчезла, вместе с ней исчезли и кровавые пятна. Услимт и Сайли снова переглянулись, и мужчина одними губами произнёс, обращаясь только к своей напарнице: