– Вспомните, что произошло с Коем.

– Да, ваше превосходительство, но только из-за предателя. Мы не…

– Да? – Мансин оглядел собравшихся за столом. – Бахайны шестнадцать лет владели замком и не вызывали ненависть у подчиненных. На чьей бы стороне сейчас ни был Бахайн, он отличный воин и стратег и, как и его предшественник лорд Той, потом и кровью защищал город от орды пиратов. Мы пробыли здесь всего один день, и вы считаете, что никто не откроет ему ворота замка, как губернатор Коали откроет ворота города?

Я подумала обо всех слугах, кланяющихся мне в коридорах, тех, кто готовил мне постель и наполнял жаровни, приносил пищу и чай, согревал воду для умывания. Среди них наверняка найдется кто-то, чья преданность Бахайнам перевесит чувство самосохранения. Хотя бы один отыщется всегда.

К вечеру снова разошелся дождь, и теперь, пока по каменному подоконнику барабанили капли, в голове моих товарищей бродили одинаковые мысли.

– Есть ли возможность избежать осады? – спросила я. – В гавани полно кораблей.

– Кораблей с капитанами, верными Бахайнам и губернатору Коали, ваше величество, – ответил Мансин. – В лучшем случае они ничего не предпримут. А в худшем заблокируют все наши попытки снабжать замок по морю.

– То есть в худшем случае мы прямиком угодили в капкан, – сказала я, и в ушах застучала паника. – Губернатор Коали позаботится о том, чтобы город не встал на мою сторону. Слуги могут меня предать. И мы даже не уверены в путях снабжения. Похоже, осада выглядит неразумным решением. Заклинательница лошадей сказала, что левантийцы будут сражаться за нас. Может, лучше встретиться с Бахайном на открытой местности?

Мансин и Мото переглянулись, а генерал Рёдзи уставился на стол.

– Даже с левантийцами, если все они будут драться, нас все равно меньше, судя по сообщениям, – сказал он. – Мы можем выдержать осаду, но это будет непросто и продлится довольно долго.

– И за это время Гидеон э'Торин укрепит власть в империи, а чилтейцы соберутся с силами.

– Да, ваше величество, а учитывая, что на носу зима, мы застрянем здесь надолго.

– Причем в самый лучший момент для того, чтобы оттеснить левантийского императора, чьи воины никогда не видели зиму.

Дождь снаружи полил как из ведра. Шли секунды, потрескивал уголь в жаровнях.

– Мы можем отступить, ваше величество, – сказал генерал Мото, покосившись на Мансина. – Оставим символический гарнизон, как будто по-прежнему удерживаем замок, а сами ночью улизнем.

Отступить. Я знала, что такое предложение прозвучит, но оно все равно было ударом, и я похолодела. Захват замка прямо под носом у хозяина должен был стать великой победой, отвлечь Бахайна, чтобы другая часть моей армии сокрушила его у ворот собственного города. План казался таким хитроумным. А теперь мне предлагают только отступление. И они правы, просто я не могла заставить себя это произнести, поверить, что все было напрасно.

Дверь затряслась от громкого стука. Рёдзи потянулся к клинку, но министр Мансин жестом велел ему оставаться на месте и встал. Стук повторился, и Мансин осторожно пересек зал и положил ладонь на металлическую задвижку.

– Кто там? Я приказал нас не беспокоить.

Ответа не последовало. Наверное, очередные плохие новости. Или наемный убийца. Разве это не выход? Меня заколют прямо на военном совете, прежде чем успело начаться сражение.

Мансин наклонился к двери.

– Это Рах э'Торин, – раздался приглушенный голос, а за ним едва различимый шепот. – У меня есть… план… для… совета.

Мансин посмотрел на меня с обманчиво бесстрастным выражением лица.

– Ваше величество?

– Впустите его. Полагаю, все здесь согласны, что сейчас нам пригодится любая помощь.

– Вы уверены, что ему можно доверять, ваше величество? – торопливо спросил Мото. – Его соотечественники в союзе с самозваным императором и…

– Как и некоторые наши, генерал. Война уже некоторое время перестала быть такой прямолинейной, а Рах э'Торин рисковал жизнью, чтобы спасти меня, когда этого никто больше не сделал, даже мои соотечественники. – Я кивнула на генерала Мото. – Я доверяю ему, как любому из вас. – Я вздернула подбородок, но не посмела взглянуть на министра Мансина. – Впустите его.

Когда министр открыл дверь и на пороге появился Рах, Мото замолчал и больше не вмешивался, но выражение его лица нельзя было назвать доброжелательным. Рах побрил щетину и голову, переоделся в чистое, но лицо по-прежнему было покрыто выцветающими синяками.

Все взгляды устремились на него и Тора, вошедшего следом. Рах посмотрел на всех по очереди, но лишь на мне задержал взгляд и с запинкой произнес на неуклюжем кисианском:

– Ваше величество, вы должны устроить засаду.

На секунду я не поверила своим ушам, а потом министр Мансин и генерал Мото хором воскликнули:

– Засаду? Армия Бахайна почти у ворот, у нас нет времени.

– Нет времени. И это немыслимый риск.

– У нас и так слишком мало солдат.

– Если бы у нас было вдвое больше солдат…

– Или больше времени.

Я позволила им поныть, пока Рах наблюдал за ними, а Тор шепотом переводил ему на ухо. Когда генерал и министр наконец выговорились, все взгляды обратились ко мне. Не считая Тора, рассматривавшего следы от зубила на потолке.

– Может, все-таки выслушаем подробности плана, прежде чем будем громко его осуждать? – сказала я. – Просветите нас, капитан э'Торин.

Рах смущенно посмотрел на Тора, но после его короткой реплики сел на свободную подушку, а Тор остался стоять за его спиной.

– Засада, – сказала я левантийцу, которого целовала, а теперь сидящему за столом военного совета. Даже матушка посмеялась бы, насколько причудливы эти узлы судьбы. – Как? Где? У светлейшего Бахайна большая армия.

Тор перевел мой вопрос, не сводя взгляда с окна. Рах кивнул и медленно заговорил, чтобы Тор успевал переводить.

– Засада завтра ночью. Вы говорили, что он будет здесь послезавтра. Он идет быстро. Но ни один командир не отправит уставших солдат сразу в бой без крайней необходимости. Они встанут лагерем. Будут уставшие. Они не станут делать укреплений и не ждут нападения, ведь, как и вы, – Рах указал на генерала и министра, несколько минут перечислявших ошибочность такого плана, – они знают, что глупо атаковать, когда можно спрятаться за большими крепкими стенами.

Мои советники ощерились при слове «спрятаться», но позволили левантийцам продолжить. Тор говорил на моем языке, но я смотрела только на Раха, его энергичные и страстные лицо и жесты.

– В степи мы устраиваем ночные атаки против налетчиков из городов-государств, которые зовем эккафо, это означает… – Рах помахал рукой, словно подбирал нужные слова, и в конце концов посмотрел на Тора.

Тот прекратил переводить и сказал, пожав плечами:

– Это означает что-то вроде «ночная песня», но больше состоит из резни и крови, чем из пения, так что не поймите превратно. Мы… – Он помедлил и сглотнул. – Клинки малым числом сумели перебить огромные банды корунцев и темпачи. За такое короткое время невозможно научить вас песне и точности передвижений, но если ваши солдаты готовы