— Человек двадцать–двадцать пять отправит точно… — начал было задумчиво отвечать Никифоров, но тут в его глазах мелькнул огонек понимания: — Ты чего это удумал?

— Сам посуди, какой это шанс выбраться отсюда и принести нашим подобный подарок. А?

— Сева, — устало произнёс Никифоров: — Ты не суди нас по себе. Это ты сможешь пробраться на борт и пошалить, мы пока не бойцы, сам должен понимать. Да и бред это нападать втроем на боевой корабль.

— И я о чем? Кому в здравом уме придет подобное в голову? Не ожидают они нас, могут выставить наблюдателя со стороны острова. И то скорее из–за того что службу знают как надо. Думаю это все. Сам пойми, с вашими духовыми трубками, считай, с бесшумным оружием у нас есть все шансы.

— Бред, — после некоторых раздумий ответил он.

— Бред нападать днем, — согласно кивнул я: — Но если ночью. Как ты думаешь, поймают они соседей за эти полдня?

— Сомневаюсь, если только те вовремя их заметят и успеют уйти.

— Если десантная партия останется на острове, что более чем вероятно, японцы тоже воспользуются возможностью отдохнуть на берегу. Значит именно ночью у нас все шансы. Снимаем вахту и тихо избавляемся от остальных, пока они спят. В данном случае трубки это вундерляфия. Я еще острогу смажу ядом и ножи, легкий порез и все.

— Все равно бред, — буркнул он: — Не забывай, что они нам не враги, как мы будем отвечать мировой общественности за захват нейтрального корабля?

— Скажем, что они первые напали, все равно в сорок пятом с ними схлестнёмся. Ладно, ты обдумывай, а я к Грише надо присмотреться к японцам, что они делают.

Когда я вернулся к склону скалы, то Гришу там не застал, он сам о себе дал знать, окрикнув с верхушки скалы. Быстро добравшись до него, я сел рядом и взял бинокль.

— Что Никифоров сказал? — спросил он.

— Ты о чем?

— Как будто я не догадался. У тебя крупными буквами на лице было написано, что ты хочешь захватить этого японца.

— Это наш шанс убраться отсюда. Нет, мне нравиться на острове. Приключения, какие–никакие, да и природа красива, но и домой хочется по быстрее. На корабле можно достигнуть обжитых мест. Да и рация там есть, разведчик все–таки.

— Так что он ответил?

— Сказал что бред.

— Он за тебя отвечает, так что не рассчитывай на его согласие.

— Да знаю, я скорее рассчитываю на авантюрный склад его характера, больше на него давил.

— Все равно не согласиться.

— Не согласить, так не согласиться… Все, японцы ушли за соседний остров и их не видно. Ты следи на всякий случай, а я пойду, рыбы наловлю на ужин.

— Хорошо.

Естественно Никифоров, и поддакивающий ему Гриша не согласились на эту авантюру. Да и я тоже понимал, что шансов мало. Мой план был, разработан скорее со скуки, чем имел реальные перспективы. Да и не сам корабль был мне нужен, а только рация, там стояла мощная. До своих можно докричаться.

Ночью меня разбудил жуткий хохот. Вскочив, я настороженно прислушался, вдруг от лежанки, где спал Никифоров раздалось тихое хихиканье. Не злое или издевательское, а как будто его перышком пощекотали в пятку.

Утром, позавтракав сушеной рыбой, и запив ее чаем, который мы делаем из листьев некоторых растений, смешивая по вкусу, я покосился на Никифорова, и осторожно спросил:

— Никак сон смешной приснился?

— С чего ты решил? — удивился он.

— Смеялся во сне.

— А, — он улыбнулся своим мыслям и рассказал про свой сон: — Значит, спим мы, а тут мне вдруг в туалет захотелось, причем ходил без костыля, я тогда еще не понял что это сон, смотрю, а тебя нет. Пустая лежанка. Разбудил Гришу. Стали тебя искать по всему острову, думали удрал японцев в одиночку захватывать, тут слышу мотор, где–то работает. И вдруг мне по темечку холодная капля. Раз–два. Посмотрел наверх, а там, в лунном свете виднеется «Летучий Голландец». Дно ракушками обросло, и с них вода капает. Шум слышно как от дождя, по листьям капли было по деревьям, на нас падало. Тут я как заору с испуга: Чур меня! Чур! Только я проорал, как из–за борта свешиваться Севка и смотрит на нас с укоризной. Мол, что же вы кричите в Раю, тут все спят. Я на него смотрю и только хотел спросить: Как тебе там в Раю? Как этот гад орет мне: Товарищ майор, вот, смотрите, махнул не глядя. Японцам остров нас корабль. Тут с борта свешивается веревка и по ней спускаются грустные–грустные японцы в одних трусах, ты их до и исподнего раздел. Меня такой смех разобрал.

— Сон в руку, — задумчиво пробормотал я. Ничего смешного во сне я не видел, скорее он заставил меня задуматься.

Тщательно обсудив сон и проанализировав, так и не прейдя к какому–нибудь определённому выводу, мы с Гришей снова направились к лодке.

— Как хорошо то с посудой, а то ведь я отвык уже.

— Чем тебе бамбуковые не угодили? Никифоров их хорошо вырезал.

— Разница все–таки есть. Жаль японцы близко, костра хватило только на чайник, а то бы я ушицы сварил.

— Ой, не говори про уху, а то сейчас слюной захлебнусь.

Мы вышли на мыс и достали из–под листьев лодку. Бинокль мы хотели оставить Сане, но он просто спросил:

— Как я вас предупрежу, если я на другой стороне острова? Берите с собой. Вон пусть Гриша изредка осматривается, если что, будет шанс уйти раньше.

Так и сделали, теперь бинокль висел на самодельной верёвке на шее у напарника.

Спустив лодку на воду, и наложив на дно камней, мы аккуратно сложили стопку листьев на носу, все–таки маскировка, и отплыли от берега.

Достигнув нужного места заякорились, и стали готовится к подъему других ценностей.

— Как я нырну, маскируй лодку, чтобы со стороны она не привлекала внимания, а то этот желтый цвет виден издалека.

— Хорошо.

Сделав гимнастику, я ухватился один из камней и спиной плюхнулся в воду, сразу уходя на глубину к открытому дверному проему. Перед погружением я осмотрел окрестности, и ничего опасного не заметил, ни акул, ни медуз, так что опускался спокойно.

Первым делом я осмотрел хвостовой отсек, где нашел посуду и топор, ухватившись за большой тюк обеими руками, оттолкнув чемоданы в сторону, выволок его наружу. Воздуха уже не хватало, поэтому опустив тюк на песок у самолета, я стал подниматься.

— Чего пустой?

— Веревку надо, не подниму я его. Водой пропитался.

Веревку мы понятное дело взяли. Отдышавшись и взяв протянутый Гришей камень, я снова ушел под воду, но уже с верёвкой в руке. Обвязать тюк труда не составило, хоть и заняло изрядно времени. Едва хватило сил выплыть.

Взобравшись в лодку и хрустя наброшенными листьями маскировки, я стал тянуть груз. Вытянул один, без проблем, отказавшись от помощи Гриши, рука у него еще слабая.