Паника длилась недолго — ровно пять минут, пока чудовище протискивало центральную голову в огромное окно тронного зала. А потом Мешнор смекнул: о лучшем зяте и мечтать не приходится! В мирное-то время всю округу в страхе держит, а случись война? Разве помешает хейзинскому войску такая огневая мощь? То-то же!

В общем, царили в их змеином логове мир да согласие, уже и внуки-змеята пошли. И тому, кто осмелился бы посягнуть на жизнь любимого зятя, король Мешнор не награду приготовил бы, а голову приказал снести с плеч.

…Вот о чем узнали они в первом же хейзинском кабаке, встреченном на пути в столицу королевства. И порадовались втайне, что отпала нужда спасать принцесс. А то неловко было, совесть грызла душу мелкими зубками: ведь это из-за их бесцеремонного вторжения в чужой мир настоящие герои временно сошли с исторической сцены и утратили возможность совершить причитающиеся им подвиги. К счастью, возвращение похищенных дев в число таковых подвигов заведомо не входило… Да и на службу к коззскому королю они в этом году тоже подрядиться не могли — пророчество определило им иную стезю! Выходит, если и пожрет кого-то нынче змей Игизар, косвенной вины пришельцев в том нет. И Болимс Влек как юрист должен это понять и успокоиться наконец!..

Господин Мастер предупреждал не напрасно — очень неуютным, опасным местом оказался Хейзин. Все потому, что было в нем слишком много законов, писаных и неписаных. А чем больше законов, тем больше шансов какой-то из них нарушить — не по злому умыслу даже, по незнанию, каковое ни в одном из миров от ответственности не освобождает.

Вот почему так нелегко было выжить чужакам в этом благополучном на первый взгляд королевстве. Местным жителям проще: старые правила они усваивали с детства, а чтобы не забывались новые королевские распоряжения и указы, их переписывали за казенный счет и развешивали на рыночных площадях, в трактирах, торговых лавках, лечебницах, в разного рода присутственных местах и просто по стенам жилых домов. От этого улицы хейзинских городов и сел имели вид неопрятный. Ветер разносил по ним обрывки исписанных и испещренных затейливыми печатями бумаг, и казалось, будто где-то неподалеку революционеры-повстанцы разгромили пару-тройку государственных канцелярий.

Но далеко не все хейзинское население владело грамотой — на счастье пришельцев из чужих миров. Проявляя заботу о простонародье, казна ввела должность «оглашателя» — примерно так воспринял Иван хейзинское слово «зивис». Работа зивисов состояла в том, чтобы бродить по людным местам и зачитывать вслух тексты законов.

Именно из их уст пришельцам стало известно, что в королевстве законодательно запрещено, к примеру, подворачивать штанины выше сапог, если на улице нет дождя. Возбраняется также петь хором с двух часов пополудни до пяти (зато на ночное время запрет не распространялся, пой — не хочу), давать домашней скотине имена святых, пророков, великих магов и монарших особ (а богов — ничего, можно), переносить грузы на голове и драться с кузнецами.

Ничего из вышеперечисленного они делать не собирались. Но абсурдность запретов Болимса Влека насторожила, и он, проявив несвойственную снурлам настойчивость (легкомысленные спутники стремились продолжить путь), потратил несколько часов и золотых монет на общение с пожилым оглашателем, забредшим в трактир промочить горло. Только благодаря его профессиональной хватке будущего юриста они ухитрились добраться до столицы королевства без кандалов и цепей! Ведь опасность подстерегала буквально на каждом шагу! Постучишь после заката в окно чужого дома, а не в дверь, расплатишься за выпивку золотой монетой с королевским профилем, станешь в трактире «кушать мясо с боевого ножа» — и ты уже преступник, и место тебе в темнице приготовлено! А если воспользуешься гербовой бумагой в уборной — будешь бит плетьми на площади! «Как страшно жить!» — удивлялся строгим хейзинским порядкам Иван и поглядывал на Болимса с уважением: снурлова память впитывала местное законодательство как губка: раз услышал краем уха и уже не забывал!

Как ни странно, но в Сумесе, столице королевства, жизнь оказалась куда более вольной, чем в хейзинской провинции. Здесь действовало множество послаблений, позволяющих лицам благородного происхождения жить без постоянной оглядки на букву закона. Им даже петь хором разрешалось в любое время суток. И первое, что сделал Кьетт по прибытии, — этим правом воспользовался, из принципа! Очень немузыкально исполнил строевую песню «Шагают наши легионы…», а спутников заставил подпевать «Эй-хе!». Те, надо заметить, не возражали, орали охотно, с энтузиазмом. Но к большой досаде нолькра, местные жители на их разнузданное поведение никакого внимания не обратили: в те дни на улицах звучало много песен, народ уже готовился отмечать «змеиную свадьбу», пил по-черному, благо уж это было дозволено всегда.

Во дворец решили соваться не сразу — сначала просто пожить в городе, выяснить обстановку, освоиться. Правда, рыцарь протестующе запищал из своей корзины — героическая натура не терпела промедлений. Но его слушать не стали, сняли у пожилой вдовы угол сроком на неделю, с оплатой вперед. Конечно, средства позволяли им найти более респектабельное жилье, но тут был особый расчет. Вдову эту Иван приметил в торговом ряду у городских ворот — она вынесла продавать крендельки с маком и трещала при этом без умолку, только ее одну и слышно было. «Болтун — находка для шпиона!» — подумал Иван и напросился на постой.

Раскаиваться в выборе информатора им не пришлось. Ни одно мало-мальски заметное событие в столице не могло пройти мимо внимания тетушки Манизы, а о том, что происходило во дворце, она рассуждала с таким знанием дела, будто была лично вхожа в королевские покои. Правда, чтобы извлечь крупицу полезных сведений, слушателям приходилось пробираться сквозь дебри ненужных подробностей, нравоучительных сентенций и воспоминаний о молодых годах, но дело того стоило. Именно рассказы разговорчивой хозяйки подсказали нестандартно мыслящему нолькру план дальнейших действий. Правда, Иван, услышав ТАКОЕ, заговорил о сивых кобылах, страдающих бредовыми расстройствами, а Болимс Влек заметно опечалился. Но ведь сработало же! А победителей не судят.

Но обо всем по порядку. Тем более что на тот момент до счастливой развязки их безумной авантюры оставалось еще очень далеко.

Так уж устроены женщины всех миров, что семейная жизнь знаменитостей почему-то вызывает у них нездоровое любопытство, тем более такое выдающееся событие, как бракосочетание монарших особ. Это Иван уяснил давно, на примере собственной фамилии: как только начинали транслировать очередную королевскую церемонию, женскую половину семейства Степных от экрана было не оторвать, даже под страхом голодной смерти половины мужской! Казалось бы, ну какой интерес глазеть на чужой праздник? Так нет же, уставятся стеклянными глазами все трое — сестрица, мать и бабушка (уж ей-то по возрасту пора бы стать умнее!) — и не дозовешься! Только и слышишь в ответ: «Отвяжись, не мешай, сам разогрей!» Одно хорошо: не так уж много королевских династий осталось в нашем мире. Иначе простым семьям плохо бы пришлось, если бы те постоянно свадьбы гуляли!

В несчастном же Хейзине бракосочетание в королевской семье приключалось чуть не каждый год и служило главной темой для пересудов местных кумушек. Неудивительно, что тетушка Маниза знала всю процедуру в мельчайших деталях, от сватовства до отбытия в дом мужа, и была просто счастлива поделиться познаниями с благодарными слушателями.