Благодаря стараниям мужчин Свиридов довольно быстро шёл на поправку. Рана почти зарубцевалась, и полковник с каждым новым днём ощущал прилив сил. Порой драматические лондонские перипетии уже казались ему такими далекими и ирреальными, словно всё пережитое было лишь кошмарным сном.

Задуманный перелет через Ла-Манш в целом удался. Однако не обошлось и без накладок.

Сначала им пришлось долго уговаривать долговязого, как жираф, и упрямого, как осёл, владельца аэроклуба разрешить им немного полетать на легком самолёте с трогательным названием «Пчёлка». Хозяин долго упирался, но когда Интеграл выложил на стол весомый аргумент – десять банкнот достоинством в сто евро каждая, – сдался. Но выделил двум чудаковатым туристам пилота-инструктора.

Как только «Пчелка» поднялась в воздух и сделала круг над Фолкстоном, Интеграл решил, что пора действовать. Выждав удобный момент, он здоровой правой рукой резко вырубил инструктора, тот не успел даже охнуть. В следующее мгновение Игорь перехватил штурвал.

– Феноменально! – только и смог воскликнуть ветеран госбезопасности Мацкевич, глядя, как Интеграл одной рукой управляется с самолетом. – Но как-то все же неприлично. За что парень-то должен страдать? Ты об этом, сынок, подумал?

– Некогда думать, Леонид Сергеевич, вы лучше следите за показателями высоты и сообщайте мне, – отдал команду Интеграл и повел (нашел в себе силы!) самолет на бреющем в сторону берегов Франции. С помощью навигационных приборов он довольно быстро сориентировался в воздушном пространстве и уверенно держал курс. В наушниках стояла мертвая тишина, что не могло не радовать.

Полёт к северному Кану – столице провинции Кальвадос – длился ровно сорок три минуты. Игорь, оглядев с высоты окрестности, решил сажать самолёт в чистом поле, окруженном с четырёх сторон лесом и кустарниками. При посадке шасси «Пчёлки» мягко коснулось поверхности земли, и самолёт, замедляя ход, уже бежал по ровному полю, как вдруг внезапно прямо на пути крылатой машины вырос большой валун. Избежать столкновения не удалось, и «Пчёлка», налетев левым колесом на каменное препятствие, резко подпрыгнула вверх, а потом завалилась набок.

К счастью, ремни безопасности уберегли беглецов от серьезных травм, он отделались незначительными ушибами и ссадинами. Правда, у Свиридова после неудачного приземления вновь сильно разболелось раненое плечо, но он старался не обращать на это внимания. Времени было в обрез!

Водрузив в кресло пилота, который после удара стал приходить в себя, и положив на панель управления тысячу евро – компенсацию за моральный ущерб, Свиридов и Мацкевич выбрались на поле.

– Пусть он и отвечает за неудачную посадку, – усмехнулся Свиридов, легко подталкивая Мацкевича в спину.

– Не возражаю. Бедный парень! Невинная жертва нашей авантюры и беспардонного отношения к людям… – с грустью в голосе заметил отставной гэбэшник.

– Ничего не поделаешь, судьба – злодейка!

– А ты, оказывается, совсем стал циником! – огорчённо воскликнул Леонид Сергеевич. – Не ожидал. Неужели тебе действительно нисколько не жаль парня? Его же выбросят из аэроклуба!

– Нас бы кто пожалел! Давайте лучше тикать отсюда подобру-поздорову, пока нас не заметили французские селяне.

– Да-а, похоже, нам все-таки надо двигать к моим товарищам… Тем более что всё равно я должен передать Духону его картину… – Мацкевич внимательно оглядывал местность в поисках какой-нибудь дороги.

– И мне, к сожалению, придется идти на поклон к олигарху, хотя, если честно, при всей моей благодарности к нему делать это не очень-то хочется. Но рана моя, увы, опять даёт о себе знать… – пробормотал Свиридов, поддерживая одной рукой другую.

Воспоминания разведчика о коллизиях, связанных с побегом из Лондона, неожиданно прервал стук в дверь.

– Входите! Я не сплю! – крикнул Игорь.

Через секунду створки распахнулась, и на пороге спальни появилась сутуловатая фигура Мацкевича. Он улыбался и выглядел весьма забавно – лицо отставного полковника в четырех местах было заклеено полосками пластыря. Это были последствия недавнего не слишком удачного приземления на «Пчелке».

– Довольно, товарищ дорогой, разлёживать, как Обломов на любимом диване! – шутливо заговорил отставной полковник. – Пора завтракать! Хотя уже час дня и для остальных членов нашей компании твой завтрак уже будет ланчем. Тебе наверняка придётся по вкусу запечённая на гриле тюрбо под трюфельным соусом.

– Всё сибаритствуете, господа? А ведь миллионы людей на планете Земля пухнут от голода! – в том же духе откликнулся Свиридов, натягивая халат, одолженный хозяином дома.

– Ну зачем же перегибать палку… При чем тут голодающие? Ты что, не в настроении? – встревожился Мацкевич.

– Напротив! Всё отлично, спасибо, Леонид Сергеевич. Просто задумался немного… – с неподдельной улыбкой ответил Игорь.

– Послушай меня внимательно, дорогой мой… – начал было Мацкевич, но почему-то замялся и умолк.

– Ну, что ещё?

– Обязан тебя предупредить, что мои товарищи сильно волнуются, а вместе с ними, не скрою, и я…

– Что же вас так разволновало, если не секрет? – не без иронии спросил Свиридов, догадываясь, о чём говорит Гуру.

– Словом, все мы ждём не дождёмся, когда ты наконец соизволишь выполнить данное тобою обещание. Когда же покажешь нам флэшку? Я, конечно, знаю, что обещанного три года ждут, но…

– Вот именно, «но»! Я не имею права показывать вам ее, – довольно бесцеремонно оборвал Мацкевича его бывший ученик. – Увы, Леонид Сергеевич, сами знаете, что в нашей конторе существуют незыблемые правила допуска к секретным материалам.

– Мне они, конечно, известны, однако неудобно как-то получается. В конце концов, долг платежом красен! Ведь мы тоже активно участвовали в расследовании. Именно мы засекли Бирона и чем смогли помогли тебе! Не вправе дать нам почитать флэшку – так ты изложи хотя бы устно, в общих чёртах, о чём в ней идёт речь. Неужели команда «Старых центурионов» не заслужила чуточку доверия и скромной награды за труды свои праведные?

– Разумеется, заслужила! – рассмеялся Игорь. – Сейчас переоденусь и выйду к ланчу, там и расскажу. Уговор дороже денег!

Когда за коллегой закрылась дверь, Интеграл с досадой вздохнул.

«Надо ж было старику напомнить о проклятой флэшке… Какое настроение испортил! А впрочем, как ни играй в страуса с головой в песке, от выполнения обещания, данного, видимо, в бреду, всё равно не уйти».

С какого-то момента Интеграл был вообще не рад, что нашёл злополучную флэшку. Ибо то, что он вычитал в предсмертных записях бывшего однокашника по спецшколе, не могло не породить мерзкого ощущения, а заодно и тревожных мыслей. В понимании спецагента приведённые во флэшке факты и признательные откровения были столь невероятными, что боевой офицер «Ибиса» почувствовал себя в роли несчастного гонца, которого непременно казнят за то, что ему выпала доля доставить ко двору повелителя недобрую весть.