С бельем в руках Ида подошла к его гардеробной и заглянула внутрь. Дверцы платяного шкафа были приоткрыты, выставляя на обозрение костюмы и пальто Сэмюеля. Внизу стояла попарно обувь. На минутку войдя в небольшую комнатку, Ида положила белье и прикоснулась к его одежде — тонкой шерсти и более грубому твиду. Девушка проверила карманы, вынимая и рассматривая все, что ей удалось там обнаружить. Затем сунула руку в туфли…

Вдруг Ида замерла, выпрямившись. В ноздри ей ударил резкий запах хвои — так пахла его помада для волос. Краешком глаза девушка заметила в спальне какое-то движение. Оказалось, что Маргарет теперь стоит у двери, через которую Ида совсем недавно вошла. Когда она успела покинуть спальню?

— Я сейчас ухожу, мисс… — произнесла застигнутая врасплох служанка.

Дверь между гардеробной и спальней захлопнулась у нее перед носом.

— Зачем я писала записки? — послышался голос Маргарет по ту сторону двери.

— Какие записки, мисс? Выпустите меня! — попросила Ида.

— Ради него, — ответила сама себе Маргарет. — Ты написала их, чтобы сделать ему приятное. А что?

Повисла секундная пауза, а потом раздался очередной вопрос:

— И мне это удалось?

Еще одна пауза. Голос отвечавшей был почти таким же, как и у той, которая задавала вопросы, за исключением едва уловимых модуляций.

— О да! Он был очень доволен. Ты сделала все, что ему было нужно, вернее, то, что по его мнению было нужно, что с его точки зрения одно и то же.

Ида постучала в дверь.

— Мисс, я не понимаю, что вы говорите! Пожалуйста, выпустите меня!

— Зачем ему понадобились эти записки? — спросила Маргарет.

В ответ раздался смех. Голос и на этот раз показался Иде немного другим.

— Ты на самом деле такая дура?

Смех внезапно прекратился. Голос Маргарет вновь изменился.

— Возможно, я не такая умная, как ты, но люди говорят, что я добрее.

— Мисс, пожалуйста! — опять напомнила о себе Ида. — У меня еще много работы. В любую минуту может прийти мистер Сэмюель. Я не хочу, чтобы он застал меня здесь…

— Эти записочки предназначались для меня, — произнесла Маргарет.

— Не понимаю, — сказала Маргарет. — Я же писала не тебе…

— Да, — согласилась Маргарет, — но именно с этой целью все и задумывалось. Со временем все они очутились у меня, не сразу, разумеется, а по отдельности. Иногда между появлением очередной записки проходило несколько недель, иногда — пару часов. Он действовал упорно и коварно, что ни говори. Признаться, некоторые из его тайников меня шокировали.

Ида словно завороженная слушала то, о чем говорилось в спальне за дверью. Не идет ли речь о тех самых записках, которые мисс Маргарет писала под диктовку Сэмюеля в Константин-холле? Так это или нет, одно оставалось несомненным: Маргарет вела разговор со своей покойной сестрой…

Голова Иды шла кругом. Однажды хозяйка заявила, что ее сестра танцевала более грациозно, когда обучалась у месье и мисс Робертс. Когда она встретилась на балу с мисс Робертс, учительница танцев похвалила ее и заявила, что в любой толпе распознала бы элегантную поступь танцующей Матильды. Характер хозяйки подвергался поразительным изменениям. Бо`льшую часть времени она была мягкой и доброй, хоть и забывчивой. Но случалось, хотя и нечасто, что она менялась. В такие моменты она проявляла холодность, грубость и хитрость. А еще она становилась распущенной. Ее глаза светились похотью. Откуда эти парадоксы в ее поведении? Часто ли они с Матильдой менялись местами, когда были маленькими? Не кажется ли Маргарет временами, что она на самом деле Матильда? Не поэтому ли она до сих пор считает, будто ее сестра жива? Может ли она, воображая себя сестрой, одновременно оставаться собой?

Сэмюель прав: Маргарет больна. И не просто больна, а безумна.

— Почему я решила, что ты будешь испытывать чувство вины? — спросила Маргарет.

Она рассмеялась.

— Я? Да ни за что!

Это отвечала уже как бы ее сестра, другая личность. Едва заметные изменения в тембре ее голоса означали, что это говорит Матильда, сестра-близнец, которая давно покоилась в хладной земле.

— Но я ведь писала эти записочки? — не унималась Маргарет.

— Под давлением Сэмюеля. Он диктовал тебе слова, а ты просто записывала за ним, дорогая.

— Тогда выходит, что это он решил, будто ты будешь чего-то стыдиться?

— Ну да, — сказала Маргарет несколько задумчиво, словно размышляя над словами «сестры», — боюсь, очень сильно стыдиться…

В модуляции этого голоса, во вздохе ощущалась холодная жестокость.

— Он полагал, что я буду мучиться под бременем вины… Бедный Сэмюель… Знаю, я позволила ему так думать, однако, признаюсь, его легко было обвести вокруг пальца… словно маленького мальчика. Я ни в чем не виновата, ибо не была тобой.

— Ты была с ним недоброй, сестра? — сердито произнесла Маргарет. — Ты ему лгала?

— Это он был недобр ко мне. Ты хоть понимаешь, чего он хотел добиться всеми этими записочками? Он собирался довести меня до безумия, а обезумев, я должна была наложить на себя руки!

— Но я его люблю, — ответила Маргарет жалким, надтреснутым голосом.

— Дорогая, — терпеливо произнесла Маргарет, снова изменив голос. — Он думал, что сможет меня одурачить. Такая гордость кажется удручающей, когда имеешь дело с джентльменом. Поэтому он будет наказан. Может, тогда его поведение изменится в лучшую сторону…

— Я не позволю тебе причинить ему вред! — воскликнула Маргарет.

— Увидим…

Маргарет наконец умолкла. Разговор был окончен. Иде хотелось услышать еще что-нибудь, но за этим больше ничего не последовало. Когда она вновь дернула за ручку, дверь открылась — Маргарет отперла ее. Она виновато смотрела на Иду.

— Извини, это все сестра. Она заперла дверь.

В руке Маргарет сжимала измятое письмо, написанное все тем же ужасным почерком.

Ида указала на него пальцем. Теперь уже ничто, казалось, не могло ее удивить.

— Она оставила вам что-то новенькое?

— Не мне, — перешла на шепот Маргарет.

Было заметно, что ее нервы находятся в ужаснейшем состоянии.

— Теперь я понимаю, что все это не для меня, а для кого-то другого.

«Для кого? — промелькнуло в голове у Иды. — Что на самом деле происходит в больном разуме хозяйки?»

— Можно взглянуть? — Служанка осторожно протянула руку вперед.

Они услышали в коридоре скрип половиц.

— Сэмюель! — позвала Маргарет.

Ей ответил сквозняк, гуляющий по дому.