– Нет. У меня есть только деньги, что ты мне дал, я зашила их в подкладку плаща… И еще у меня было с собой немного еды, но я ее потеряла, когда упала.

– Черт возьми! – выругался Фрэнсис. – Ты же была на волосок от гибели!

Схватив Энн за плечи, он торопливо привлек ее к себе и поцеловал в волосы.

– У меня нет для тебя лошади, любовь моя: ведь мы не собирались увозить тебя сегодня ночью. Но ты не беспокойся, Люцифер с легкостью поднимет нас обоих.

Фрэнсис подсадил ее на спину Люцифера и сам вскочил сзади, ловко успокоив нервного породистого коня, который недовольно заплясал под непривычной тяжестью.

Энн изо всех сил старалась держаться прямо, не прислоняясь к нему.

Что Фрэнсис должен думать о ее странном поведении? И – что еще важнее – как ей сказать ему, что она хочет отправиться к Макдоннеллам, а не в Кеймри? Он ее просто так не отпустит, но сказать ему правду… Это было выше ее сил. Она бы не выдержала, если бы прямо у нее на глазах любовь в его взгляде сменилась отвращением. Он не смог бы любить женщину, которая провела ночь с одним из его злейших врагов, пусть даже против собственной воли…

– Замерзла, дорогая? – шепнул Фрэнсис ей на ухо, почувствовав, как она вздрогнула.

Его губы скользнули по ее щеке, он крепче обхватил ее руками, и Энн стоило большого труда противостоять соблазну.

– Нет, со мной все в порядке, – сказала она, уклоняясь от объятий.

Фрэнсис нахмурился. Его поражало странное поведение Энн, но он решил не мучить ее расспросами. Она напоминала закрученную до отказа пружину, готовую вот-вот распрямиться и выстрелить в любом направлении, и у него не было желания приводить в действие этот опасный механизм, пока они не окажутся на безопасном расстоянии от Рэнли. Вот тогда он сможет выслушать ее внимательно.

Твердой рукой Фрэнсис направил Люцифера в самое сердце владений Гленкеннона – он знал, что в таком месте никому не придет в голову их искать. За последние месяцы Фрэнсис несколько раз пользовался этим укрытием, устраивая там привал в перерывах между набегами. Когда шум утихнет, они с Энн спокойно отправятся на север, в Кеймри.

Фрэнсис догадывался, что нечто страшное заставило ее бежать, не позаботившись о провизии и о лошади. Он проклял себя за то, что оставил ее одну в Рэнли так надолго.

К утру редкие вечерние облака собрались в тяжелые, низко висящие тучи, затмившие сияние восхода. Черная безнадежность ночи постепенно рассеялась, но солнце угрюмо смотрело сквозь густую завесу облаков, небо и вересковая пустошь слились в единое серое полотно вокруг усталых путников.

Энн закрыла глаза и безжизненно уронила голову на плечо Фрэнсису. Где-то среди ночи они оставили позади холмы, перемежающиеся узкими каменистыми лощинами, и въехали во влажную болотистую низину. То и дело им на пути попадались тускло отсвечивающие лужи темной стоячей воды, окруженные кучами черной грязи, источающей гнилостные запахи. Высокие сухие места были покрыты колючими зарослями куманики, лишь кое-где встречались искривленные карликовые деревца. Энн в растерянности смотрела на дикую болотистую пустошь, пытаясь не обращать внимания на пугающе громкие крики неведомых птиц. Лишь одно радовало глаз: разбросанные тут и там кучки болотных настурций, весело проглядывающих между темными папоротниками.

В какой-то момент прямо перед носом у Люцифера из стоячей воды выпрыгнула на дорогу огромная лягушка. Испуганный конь шарахнулся в сторону, взвился на дыбы и по колени провалился в липкую засасывающую грязь. Только сильная рука Фрэнсиса удержала Энн в седле. Прошло несколько минут, прежде чем ему удалось успокоить коня и помочь ему снова выбраться на дорогу.

– Фрэнсис, ты уверен, что знаешь, где мы находимся? – спросила Энн, с трудом переведя дух.

– Не беспокойся, любовь моя, я не для того завез тебя в такую даль, чтобы утопить в болоте, – с усмешкой ответил Фрэнсис. – Я ездил по этой тропинке много раз, хотя ни за что бы не пустил тебя сюда одну. Поверь, многие отчаянные храбрецы сложили голову в этой трясине. Тут есть такие места, где всадник вместе с лошадью может погрузиться по самую макушку и исчезнуть навсегда.

Энн еще крепче вцепилась в густую гриву Люцифера и с опаской оглядела расстилавшуюся впереди безрадостную пустошь.

– Как же ты находишь здесь дорогу? Я не вижу никакой тропинки.

– Конрад родился неподалеку отсюда. Он научился лазать по здешним местам еще мальчишкой, а потом научил меня.

– А я думала, Конрад родился в Кеймри…

Он покачал головой:

– Конрад имеет не больше прав на фамилию Маклин, чем ты, к примеру, но пользуется ею с тех пор, как его приняли в наш клан. Его родителей убили англичане, когда он был ребенком. Его бы тоже прикончили, но один из чудом уцелевших членов клана вытащил Конрада из горящего дома, и они скрылись в этих болотах. Англичане пытались их преследовать, но так и не нашли. Впоследствии они решили, что мальчик захлебнулся и утонул в грязи. – Фрэнсис замолчал, как будто перед его взором предстала эта страшная картина, и покрепче прижал к себе Энн. – С тех пор мы пользуемся этой потайной тропой, чтобы добраться до убежища, которое известно всего нескольким проверенным людям. Гленкеннон нас здесь не найдет, милая.

– Кому теперь принадлежат земли Конрада? – спросила Энн, хотя уже знала ответ.

– Графу Гленкеннону.

* * *

Постепенно земля под копытами Люцифера стала тверже, грязная вода и причудливая болотная растительность уступили место густой траве и более привычным деревьям и кустарникам. Чавкающую низину сменили небольшие, поросшие лесом холмы, и жеребец прибавил шагу, словно почуяв, что его конюшня недалеко.

Когда они преодолели довольно крутой подъем, Энн увидела внизу узкую долину, по которой тонкой лентой вился ручей с лесистыми берегами. Фрэнсис отпустил поводья, и Люцифер стал осторожно спускаться по каменистому склону, пока не достиг густой поросли молодых берез.

– Вот мы и приехали, милая, – устало объявил Фрэнсис, спрыгивая на землю.

Энн растерянно заморгала. Она ожидала увидеть какое-нибудь строение или хотя бы пещеру в холмах – все было бы предпочтительнее, чем это пустынное место. Фрэнсис указал куда-то в гущу деревьев. Прищурившись, Энн с трудом разглядела в тенистой глубине покрытую дерном хижину, едва заметную с опушки. Она соскользнула со спины Люцифера. Ноги у нее так затекли, что подогнулись, едва она коснулась земли. Фрэнсис не дал ей упасть, подхватил ее под руку.

– Ты можешь стоять на ногах?

Энн ухватилась за стремя, изо всех сил стараясь держаться прямо.

– Конечно, могу.

Фрэнсис подвел ее к хижине. Ему пришлось с силой приподнять грубо сколоченную из досок дверь, чтобы она повернулась на кожаных петлях. Он первым вошел в затхлый полумрак и сдернул с единственного незастекленного окна закрывавшую его сыромятную оленью шкуру. В комнату хлынули свежий воздух и солнечный свет, но настроение у Энн так и не улучшилось – она с ужасом оглядывала убогую обстановку. Крепкий дощатый стол стоял в середине комнаты, по обе стороны от него располагались колченогие самодельные стулья. У стены напротив окна был еще один стол, поменьше, а на нем – запыленная бадья и пустое дубовое ведро. У другой стены притулился приземистый сундук, в углу виднелась мышиная норка.