Или это мои сомнения? Для меня всё так зыбко, реальность кажется ненастоящей, а прошлое пугает. Меня страшит то, что скрыто веками, то, в чём была замешана моя бабушка и предок Илиаса. Вдруг тогда произошло что-то настолько ужасное, что неизменно повлияет на моё настоящее. На наше с Лиасом будущее.

В дверь тихо постучали.

— Входи, Илиас, — я сразу почувствовала, что это он.

— Чутьё подсказало? — он слабо улыбнулся, заходя внутрь.

— Да, — я обеспокоенно посмотрела на Лиаса.

Он закрыл дверь, в одной руке у него была смутно знакомая тонкая книжка. Я нахмурилась, припоминая, а потом удивлённо на неё вытаращилась. Это же та самая книга, к которой меня тянуло магнитом! Но я так и не смогла её даже в руки взять, потому что госпожа Цербер меня поймала и выгнала из личной библиотеки Илиаса. А после её на полке уже не было.

— Это записи твоего отца? — спросила тихо.

— Я же обещал, — Лиас оглядел меня с ног до головы каким-то пустым взглядом.

— Что случилось? — я подошла к нему и коснулась его локтя, — это из-за записей? Ты не хочешь, чтобы я их читала?

— Не совсем, — он покачал головой и протянул мне книгу, — держи.

— Илиас, ты совсем не в порядке, — я заглянула ему в глаза, — что там такого?

— Просто прочитай, — Илиас смерил меня сумрачным золотым взором, — я буду в своих комнатах

— Хорошо, — слабо отозвалась я в полной растерянности.

Он коснулся губами моих волос и вышел, оставляя меня наедине с записями своего отца и возросшим беспокойством. Я перевела взгляд на книгу герцога Гаррета Монфора. Ладонь, которой я её сжимала, словно обжигало, а сердце тревожно сжималось.

Я опустилась на кровать и начала бездумно листать страницы, доверившись своей странной магии. Внутри что-то дёрнулось, и я остановилась, вчиталась в запись. А потом в следующую, и в ещё одну. И чем дальше, тем сильнее у меня начинало болеть сердце.

Чёрт. Дело тут вовсе не в Опалённых портретах, а в самом Илиасе. Предыдущий герцог многие годы был занят одной проблемой — странным недугом своего сына. У мальчика была странная тёмная аура, людям было сложно находиться рядом.

Сначала подумали на проклятье, а потом покопались в семейных хрониках и поняли, что у Юлиара Монфор-Эрналя было нечто подобное. Некий семейный дар, который проявился только сейчас, спустя века. Ведь Илиас ещё и очень похож на первого герцога внешне.

И Гаррету, по сути, было без разницы, что за дар, он всё равно любил сына. К тому же дар можно было обуздать, научиться контролировать. Всё изменилось, когда король Эйдан неожиданно попросил Гаррета сменить магические замки на одной двери.

Герцог сменил, поставил самые мощные. Но почувствовал нечто странно-знакомое. Похожая тёмная аура, как у Илиаса. Он вошёл в галерею и обомлел. В картинах была заключена та же сила, что и в его сыне. Он серьёзно увлёкся проблемой, ему захотелось узнать источник, вдруг это поможет Илиасу обуздать свой дар, понять, откуда всё это взялось.

Но он не смог. Просто не успел. Здоровье крепкого мужчины резко начало портиться, сердце стало барахлить, пока не остановилось вовсе в одну из ночей. Не представляю, как Лиас всё это пережил. Сложилось ощущение, словно Гаррет умер из-за того, что слишком увяз в этой проблеме с тёмными аурами, и это его убило.

Но всё внутри меня кричало, что это не так. На глаза выступили слёзы. Всё моё существо вставало на дыбы от мысли, что Гаррет умер из-за соприкосновения с этой странной энергией. Нет. Я видела эту энергию, я чувствовала тёмную ауру Илиаса. Да, она была давящей, но она не несла в себе никакого зла, не наносила вред.

Бедный Илиас. Он наверняка думает, что это из-за него умер его отец. Если бы ему не достался дар Юлиара, ничего бы не случилось. Вот почему он ненавидит всякое сравнение с предком, почему так не любит его. Наверное, он винит не только себя, но и его. Все эти годы его съедало чувство вины. Но это не так! Он ни в чём не виноват.

Мне срочно нужно поговорить с Лиасом. Я поднялась, прихватила записи Гаррета Монфора и отправилась к Илиасу, отстранённо думая, что я ни разу за всё время пребывания в особняке не была в его комнатах. Наверное, потому, что он всё время работает. А дома его можно найти только в кабинете.

Я распахнула дверь без стука, настолько я была взвинчена, что не подумала о банальной вежливости. Илиас лежал на диване в расхристанном виде и невидящим взглядом смотрел в книгу. Растерянный, растрёпанный, с расстёгнутой рубашкой он выглядела таким милым и беззащитным, что я замерла, чтобы получше запомнить этот момент.

— Тати? — он перевёл взгляд на меня, — прочитала?

— Да, — я прошла вглубь гостиной, из которой вели две двери.

Наверняка в спальню и ещё один кабинет. Моя комната была на порядок меньше и проще, я даже подумала возмутиться, а потом решила, что всё это пустое. Илиас отложил свою книгу и сел, запустив руку в распущенные чёрные волосы.

— И что ты думаешь? — он не смотрел на меня.

— Что ты ни в чём не виноват, — я коснулась рукой его щеки и протянула ему записи, — твой отец умер не из-за того, что у тебя тёмный дар от твоего предка. Я думаю, что и портреты тут ни при чём.

— Больше ничего не скажешь? — Лиас посмотрел на меня снизу вверх, чуть задрав голову и забрал записи, убрал их в сторону, — я лгал тебе.

— Недоговаривал, — поправила осторожно, ласково поглаживая его по лицу кончиками пальцев.

Илиас прижался щекой к моему животу, а я обняла его за голову, перебирая пряди распущенных волос. Мне было больно видеть его, такого сильного и уверенного мужчину, надломленным и измученным, таким беззащитным. Он раскрылся передо мной с совершенно новой стороны.

— Я научился сдерживать свой дар, — заговорил он, — скорее проклятье. Я себя просто ненавижу.

Лиас задрал голову, чтобы посмотреть мне в глаза. Я запустила руки в его чёрные как смола волосы, пропустила гладкие пряди сквозь пальцы, наблюдая за этим зрелищем как заворожённая. А Илиас, кажется, и вовсе не дышал.

— Напрасно ты изнуряешь себя работой и наказываешь, — я вздохнула, — Лиас, ты ни в чём не виноват. А твой дар не убивает. Я чувствовала его прикосновение. Это приятно, прохладно-бодряще, необычно. Твои эмоции способны стать щитом и закрыть от всего. Мне нравится твой дар. И мне нравишься ты.

Он положил руки на мою талию, всё так же глядя снизу пронзительным золотым взглядом. По телу метнулась волна, во рту стало суше, чем в пустыне. Вид полуголого демонически прекрасного мужчины, что смотрит на тебя снизу, будил странные желания.

Я посмотрела на него, прекрасного как тёмный бог. А он смотрел на меня, так пронзительно, не скрываясь и не таясь за привычным ехидством и ироничными ухмылочками. Он был раскрыт передо мной как книга, распахнул свою душу настежь, окружая нас завесой из своих эмоций.