а клочки вечернего смога звали заблудиться в них. Но я решила заблудиться в соседнем с домом пабе, где утром можно всегда выпить кофе с тостом, а вечером пропустить стаканчик-другой рома или коньяка.

«И когда это у меня вошло в привычку выпивать одной? – думала я. – Хотя так редко получается поговорить с хорошим человеком, особенно с собой».

* * *

Раньше мне казалось, что люди преувеличивают значение снов. Думала, что все эти картиночки не могут никак предопределить, чему быть, а чего миновать. Но когда ты видишь то, во что самой хочется поверить, то начинаешь сомневаться в своих убеждениях.

В моем сне явно не было ничего реалистичного. Замок, я в бальном платье, с завитками волос, обрамляющими лицо, как у Золушки, ожидающей своего принца. И кажется, я действительно его ждала, всматриваясь в даль, где на белом коне (все как положено) восседал принц, смутно напоминавший одного известного мне актера.

Но какой-то плохой мужчина с ярко синими глазами, ровной бородкой и в тюрбане взмахнул полой черного плаща и сказал, что это вовсе не принц, а просто мираж, и я просто дура безмозглая, что жду этого на коняшке. Он схватил меня за руку и стал тянуть в замок, обещая богатства и счастье, а я пыталась сопротивляться.

И вот я уже видела, что принц скачет возле дверей замка, а мужик все не отпускает и не отпускает, тогда я со всего размаха, даже платье не помешало, врезала ему по яйцам и прыгнула вниз…

* * *

Я вскочила, понимая, что приземлилась на что-то мягкое, поморгала несколько раз и огляделась. Комната, в которой проснулась принцесса, ничем не напоминала нашу с Томом квартиру. Это точно. Огромное зеркало, окно во всю стену… Я находилась в квартире Лиззи Коул.

Приложив ладони к лицу, я снова упала на подушки, наверное, сейчас я выглядела как тот мужик из фильма «Пила», а ведь он был еще и в маске. Что ж, моя алкогольная амнезия продолжалась, но все же я вспомнила, что вчера в пабе встретила парня, говорившего по-русски. Мы много смеялись и пили. Потом я вспомнила Джонатана, который сначала просто сидел у барной стойки, за спиной у того парня, и гипнотизировал меня диким взглядом. Он же уводил меня из бара, когда я чуть не свалилась с высокого стула на парня напротив. И сон, его я тоже помнила, потому что даже во сне присутствовал Коул. Теперь он являлся везде, хотя говорил, что быть со мной не может.

Приняв душ, я нашла у Лиз зубную щетку и почистила зубы, ненавижу этот утренний запах. Мятный вкус я тоже не любила, но все же это лучше, чем сдохшая кошка во рту.

Освежившись, вышла в гостиную, которая выглядела не менее шикарно, это я заметила еще в прошлый раз. Большой мягкий диван с приставной секцией, два кресла, обтянутые льном в цвет оконных штор, пушистый ворсистый ковер, напротив дивана горка из дерева, обработанного под цвет персикового мрамора. И даже телевизор был в цвет стен – бежевым. Здесь точно работал дизайнер, сомневаться не приходилось.

Как ни странно, вместо моей милой подруги меня встретил Джонатан, мирно посапывающий на диване, свернувшийся в три погибели, сложивший руки под щекой и шевелящий губами. Он был в сексуальных белых трусах в горошек, в тех самых, в которых я лицезрела его в первый раз в его комнате. Выглядел он так мило и трогательно, так беззащитно, что хотелось его обнять или просто поправить локон, упавший на лоб. Но я всего лишь накрыла его простыней, которая валялась рядом с диваном, а сама направилась в кухню, чтобы проверить, нет ли там чего вкусненького или того, из чего можно приготовить что-то вкусненькое.

Кухня тоже представляла собой шедевр дизайнерского искусства, с варочной панелью в центре и огромной вытяжкой над ней, с балками над головой и всеми этими прибамбасами из дерева, камня и стали, напоминающими старинный паб. Часть рабочего стола проходила вдоль окна и заменяла стол, возле которого стояли высокие барные стулья. Холодильник соответствовал кухне – стальной, двустворчатый, расположился возле входа. Я достала яйца и сок, сделала глазунью, тосты и сварила кофе. Отнести их в постель я не успела, потому что услышала за спиной знакомый сонный низкий голос:

– У тебя хорошо получается хозяйничать в чужой кухне, Настя…

Он ткнулся виском в стенку холодильника и топил в туманности своего невыспавшегося взгляда. Взлохмаченный, с голым торсом – это был реальный кадр из любого его фильма, сейчас я остро чувствовала, что испытывают все девушки, когда вот эта картинка может ожить. Но, если честно, сил на то, чтобы просто смотреть, уже не оставалось, может быть, мы и правда неправильные, когда хотим чуточку больше, чем нам полагается, но я все равно хотела.

– Стася, – уточнила я.

– О’кей. Стася. Зачем ты?.. – все так же изучая меня, спросил Коул. – Зачем все это?

– Что? Завтрак? – язвительно заметила я.

– Ты знаешь, о чем я. – Он начал медленно приближаться ко мне, спрятав руки в карманы, как обычно.

Мне хотелось исчезнуть, сбежать или накинуться на него, чтобы он не смог больше меня отталкивать. Но я только злилась, боясь нарушить то, что сейчас происходило.

– Это ты все знаешь, а я вообще ничего не понимаю.

– Я тоже уже ничего не знаю. – Он наклонил голову вниз, и его слова прозвучали как-то тихо.

Руки не слушались меня, я не знала, куда их деть, хваталась за столешницу и складывала их на груди, опускала и поправляла стакан с соком и одежду, ожидая продолжения или объяснения его слов.

Он подошел слишком близко, впрочем, можно было уже не удивляться этому. Хотя эта близость волновала куда больше сейчас. Я могла дотянуться до его груди, потрогать горячую кожу, ощутить его тепло, вдохнуть его настоящий запах. Провести пальцем по животу, накачанному к съемкам, и дорожке волос, уходящей под пояс джинсов. Сейчас я понимала и принимала и эту чувственную сторону наших недоотношений. Я просто сходила с ума, потому что не могла к нему прикоснуться так, как хотела.

А еще меня бесил кулон, тот самый, о котором я вспоминала, когда вернулась зимой из Лондона, думая, что потеряла его. Он висел на его шее, только теперь цепочка была заменена на какой-то кожаный шнурок. Кулон, матрешка… Я не могла никак все это связать.

– Пожалуйста, не играй со мной. – Эти слова вдруг что-то надломили во мне.

– Я? Актер здесь ты! Движения, взгляд, поза – все, Джонатан, все это продумано? Я играю…

Захотелось закрыться