— Вильяму нужно обязательно заниматься живописью, — вмешалась я, забрав у Элли кекс и положив его обратно в банку.

— Правда? Он настолько хорошо рисует?

— Достаточно хорошо, по-моему, чтобы хотя бы попробовать. Конечно, многое будет зависеть от того, сдаст ли он экзамены. Нужно узнать, когда они проводятся и постараться, чтобы Вильям обязательно был в списке экзаменующихся.

Про себя я подумала, что насчет этого можно не волноваться — экзамен по рисованию при его-то способностях Вильям сдаст с завязанными глазами. Дети вышли из дома — Элли объявила, что пора кормить Бути и оставшихся двух котят, а Вильяму не терпелось попрактиковаться ходить с лангеткой. Почти сразу же появилась Мин, вяло сказала, что не голодна, а потому есть не будет. Вид у нее был усталый.

— Почти закончила, — буркнула она, когда я спросила, как движется книга. — Думаю, завтра допишу последнюю страницу Господи, голова просто раскалывается!

Пока Роберт рассказывал ей, что Вильяма согласились принять в Чалдикоттс, я отыскала ей аспирин. Естественно, Мин страшно обрадовалась, но лицо у нее по-прежнему оставалось землисто-бледным.

— Может, тебе не стоит сегодня больше работать? Давай немного покопаемся в саду, — предложила я. — Я как раз собиралась повыдергать из кустов конский щавель. А потом, если хочешь, могу показать тебе, как поливать в теплице, так что потом, когда я уеду, у тебя не будет никаких хлопот.

— Ты уезжаешь? — Оба — и Роберт и Мин — смотрели на меня с таким изумлением, словно для них это было как гром с ясного неба.

— Конечно. На следующий день после вашего приема. Господи, что вы так удивляетесь? Я ведь только приехала помочь Мин, пока она не закончит книгу. Ну, а теперь, когда она ее дописала… точнее, вот-вот допишет… словом, мне пора возвращаться домой.

Роберт молча разглядывал содержимое своей чашки.

— Ладно, пошли. Нужно покончить с прополкой, пока еще достаточно света, — сказала я, начиная убирать со стола.

На следующий день мы отослали рукопись Мин. В тот же самый вечер мистер Лидделл, ректор, пригласил нас на коктейль. К телефону подошла Мин и по поводу приглашения высказалась весьма туманно. В результате мы безбожно опоздали. И ко всему прочему, оказалось, что мы приглашены не одни.

— Ух ты! Ты только посмотри на этот шикарный «астон-мартин»! — присвистнула Мин, когда мы подъехали к дому. — Интересно, чей он?

Я не очень удивилась, когда выяснилось, что машина принадлежит Чарльзу. Долго искать его мне не пришлось. Чарльз, как всегда элегантный, хоть и явился в простых джинсах и твидовом пиджаке поверх рубашки с расстегнутым воротом, стоял посреди комнаты. На руке у него висела какая-то долговязая, черноволосая девица с глазами, похожими на угольки, — ее бы можно было смело назвать хорошенькой, даже красивой, если бы не слишком крупный нос. Девица меня не волновала, но все же я вдруг обрадовалась, что в последнюю минуту решила облачиться в свое любимое платье из бледно-желтого шелка, облегавшее меня, как перчатка. Сюзанна (естественно, я тут же догадалась, что это она) явилась в полосатом красно-белом платье, едва прикрывавшем то место, откуда растут ноги, и с таким декольте, что было непонятно, на чем оно держится. В английском захолустье, да еще в доме ректора, подобный наряд выглядел на редкость вульгарно.

Сделав вид, что не заметила эту парочку, я погрузилась в разговор с хозяином дома, мистером Лидделлом. Вдруг я почувствовала рядом чье-то присутствие.

— Привет, Чарльз, — воскликнула я, повернувшись к озадаченному ректору спиной (каюсь, это было весьма невежливо с моей стороны).

Чарльз поцеловал меня в щеку — невероятная дерзость с его стороны, учитывая, что Сюзанна ни на минуту не спускала с него глаз. А ее глазки, острые, точно миниатюрные буравчики, вонзились в нас с такой силой, что я даже испугалась, как бы она не просверлила в нас дыру. В эту минуту она как раз разговаривала с Робертом на другом конце комнаты.

— Ты выглядишь просто очаровательно. — Ты на меня не сердишься? — невозмутимо спросил Чарльз.

— Я? Конечно, нет. А с чего я должна сердиться?

— Ну, хотя бы потому, что я не позвонил.

— Я не сержусь. Конечно, сначала я была слегка разочарована… но потом… потом благодарна тебе.

— О! Значит, ты все-таки рассердилась!

— Нет. По-настоящему — нет.

Кстати, это была чистая правда. Все эти недели я действительно почти не вспоминала о нем.

— У меня не было ни одной минуты свободной.

— Я так и поняла, — кивнула я, выразительно глянув на Сюзанну.

— Да, это Сюзанна. Помнишь, я тебе о ней рассказывал. В то утро, когда я вернулся от тебя в Майлкросс-парк, она свалилась мне как снег на голову. Я и знать не знал, что она в Англии.

— Детей она тоже привезла?

Удар попал в цель. До сих пор мне еще ни разу не доводилось видеть, чтобы Чарльз растерялся, и сейчас я откровенно наслаждалась. Лицо у него потемнело от злости.

— Откуда ты знаешь?

— Сюзанна позвонила мне сразу же, как только ты уехал.

— О господи! — Он провел ладонью по лицу, словно стряхивая невидимую паутину. Потом сморщился. — Эта женщина — точно пушечное ядро у меня на ноге! Добралась до меня даже в Англии!

— Не надо было крутить с ней роман, когда вернулся в Южную Африку. Так что сам виноват. Впрочем, это не мое дело.

— А я и не собирался! — задиристо бросил он. — Кто-то ей разболтал, что я вернулся, и она сразу примчалась. А потом… потом соблазнила меня. Честное слово, у меня не было ни единого шанса. Я просто не мог устоять!

Я рассмеялась:

— Скажи честно, Чарльз, а ты вообще можешь устоять перед какой-нибудь женщиной?

Он тоже засмеялся. На лице у него было написано облегчение. Видимо, Чарльз не ожидал, что после всего этого я встречу его так спокойно и по-дружески.

— Конечно — если она страшна как смертный грех.

Вдруг Сюзанна повернулась и решительно направилась к нам. Не сказав ни слова, она взяла Чарльза за руку и с нескрываемой враждебностью оглядела меня с ног до головы. Теперь, когда она была так близко, было видно, что кожа у нее очень смуглая, но даже под слоем загара бросалось в глаза, какая она неровная, с расширенными порами. Не помог даже щедрой рукой нанесенный макияж. Было очевидно, что она уже здорово выпила.

— Привет. Меня зовут Диана Фэйрфакс, — сказала я, видя, что Чарльз все никак не может решиться представить нас друг другу.

Лицо Сюзанны будто заледенело. Мне показалось, она не верит собственным ушам.

— О… но мне казалось, вы живете в Кембридже!

Голос ее, низкий и волнующий, обладал какой-то удивительной мягкостью и производил завораживающее впечатление. Он до странности не вязался с вульгарным обликом этой женщины.