какие-нибудь предположения, что могло случиться с Мисс Гонзалес?

— Нет, но если бы я знал, то рассказал бы вам.

— Общалась ли она с другими мужчинами, флиртовала ли с кем-нибудь еще?

— Нет, я этого не видел.

— Я тоже, — сказала я.

— Мистер Каллахан, у вас есть какие-нибудь предположения, что могло случиться с Мисс Гонзалес?

— Нет.

— Вы можете вспомнить что-нибудь еще, что могло бы помочь нам найти ее?

Мы все отрицательно покачали головами.

— Нам бы очень хотелось помочь, Данли.

— Мне бы хотелось поверить вам, Блейк.

— И мне хочется, чтобы вы мне поверили, потому что это правда.

— Ну же, Блейк. Вы ведь тоже выполняете эту работу. Вы знаете правило.

— Все лгут, — сказала я.

Он кивнул.

— Даже федеральные маршалы, — сказал он.

— Мы же федералы. А вы, местные парни, считаете, что у нас под одеждой спрятаны рога и хвосты.

Он посмотрел на меня, и на этот раз его глаза прошлись сверху вниз. Я поняла, что халат немного раскрылся спереди, поэтому он увидел гораздо больше моей груди, чем мне бы хотелось показать. Черт побери! Я посмотрела на него так вызывающе, как только могла, потому что наглая, самоуверенная злость была единственной защитой от смущения, заставляющего меня краснеть. В конце концов, я проиграла битву и прикрыла халат чуть больше, на этот раз, придерживая его рукой.

— Разве может кто-то с таким количеством любовников краснеть? — Спросил Данли.

— Анита — охренительно нежный цветок, — сказал Натаниэль.

Я сердито посмотрела на него, стараясь не покраснеть еще сильнее.

Он улыбнулся мне.

— Я люблю, что ты по-прежнему краснеешь.

— Я потрясен, что вы вообще краснеете, — сказал Данли.

— Вон из нашего номера, — сказала я.

— Похоже, вы не хотите помочь нам найти эту женщину.

— Мы будем помогать вам всеми возможными способами, но прямо сейчас мы предоставили вам всю информацию, которая у нас есть.

Он протянул мне визитную карточку и дал еще две, чтобы ему не пришлось подходить к кровати и отдавать их мужчинам лично. Возможно, его куда больше беспокоили практически голые мужчины в комнате, чем он показывал.

— Если вы вспомните что-нибудь, что поможет нам в нашем расследовании, звоните.

— Мы так и поступим.

— Желаю вам приятно провести остаток дня, маршал Блейк.

— Мы так и поступим, офицер Данли.

И он ушел. Я закрыла и заперла за ним дверь и сказала:

— Ну, пиздец.

Вот вам и неторопливый завтрак в номер и много секса. Я была почти уверена, что настроение было испорчено у нас всех.

33

— Как вы могли ввязаться в это дело во время нашего свадебного путешествия? — Спрашивала Донна всех нас позже, как будто мы все это спланировали. А под нами я подразумеваю всех, кто был допрошен полицией и кто знал как правду, так и ложь о предполагаемом романе.

Мы были в конференц-зале отеля. И должны были еще раз проверить, нравится ли нам зал для репетиции банкета, но вместо этого оказались на грани очередного скандала.

— Ну же, сладкий букетик — начал Эдуард своим лучшим голосом Теда.

— Не надо мне твоих сладких букетиков, Теодор Магнус Форрестер! Ты обещал, что никакой борьбы с преступностью в этой поездке не будет. Ты же дал мне слово!

— Магнус? — сказала я, улыбаясь.

Это приостановило разглагольствования Донны ровно настолько, чтобы она повернулась ко мне и нахмурилась.

— Ты не знала его второе имя?

— Нет.

— Как ты можешь настолько по-разному делить между нами информацию о себе и своей жизни? — сказала она, снова поворачиваясь к Эдуарду.

— Если верить тебе и твоему психотерапевту, то тот факт, что я делю разные части своей жизни с вами обеими, — и есть суть того, что я живу с тобой и работаю с Анитой. — Его речь скатилась до того слабого, непонятно откуда взявшегося акцента, какой был у Эдуарда. Он даже не пытался сохранить улыбающиеся глаза и приятное выражение лица Теда; он просто смотрел на нее. Я знала, что он любит ее до безумия, но в тот момент я поняла, что она способна так его истощить, что в будущем, возможно, не она объявит о разрыве отношений. Он женится на ней, и это будет продолжаться еще долгие годы, но один его взгляд говорил, что он уже устал от ее дерьма, а она, конечно же, говорила всем вокруг, что устала от него.

Донна кивнула и сказала:

— Это правда, но… Я никогда этого не пойму.

— И я никогда не пойму, зачем тебе вообще понадобилось рассказывать Дикси обо мне и Аните. Если бы ты не поделилась с ней этой ложью, она бы не стремилась рассказать об этом Бекке.

— Я думала, что это правда, и мы пока еще не меняем тему разговора. — Она действительно подошла к нему, тыча пальцем ему в лицо, как будто ему было пять лет, и она ругала его. — Ты же обещал мне, что никакой полицейской дряни в этой поездке е будет.

— Тед вовсе не рассчитывал, что кто-то из других постояльцев отеля вдруг пропадет, — сказал Мика.

Она повернулась к нему, будто стремясь найти повод для того, чтобы отругать и его тоже. Он просто стоял там, спокойно улыбаясь, его волосы все еще были рассыпаны вокруг лица. Он оставил их так, потому что знал, как сильно мы с Натаниэлем оба любим их такими. А может быть, ему тоже хотелось хоть на минуту отвлечь Донну. Я бы не назвала ее любительницей длинных волос, но симпатичный мужчина есть симпатичный мужчина. А может быть, она просто не могла найти повода на него наорать, и именно поэтому он заговорил.

Она повернулась к Бернардо, как будто Мика ничего не говорил. Она хотела поругаться и намеревалась это сделать.

— А ты… если бы ты мог держать его в своих штанах, полиция не допрашивала бы всех нас.

Бернардо даже отступил на шаг от ее трясущегося пальца.

— Эй, я совершенно чист. Ее друзья могут подтвердить, что она покинула мой номер счастливой и здоровой.

Донна посмотрела на него с таким презрением, что у него сделался виноватый вид. Я не была уверена, что он вообще способен испытывать подобные чувства, когда дело касается женщин.

— Тебе бы не понадобилось алиби по поводу исчезновения девушки, если бы ты не трахнул ее.

По-моему, в этой поездке Донна ругалась больше, чем я когда-либо слышала от нее. Шок начинал понемногу проходить.

— Это не я женюсь на тебе, так что кого я трахаю — не твое дело.

— Как ты смеешь так со мной разговаривать? — Она повернулась