Да, - говорит в телефон Ник и смотрит на меня. - Да, конечно, сочтемся. Жди адрес.

Он сбрасывает вызов.

Тут же открывает сообщения.

- Ник, - заглядываю в экран, перевожу глаза на дом, - я передумала, - тянусь к нему, но он отклоняется, высовывает руку с телефоном в открытое окно и набирает сообщение.

- Ты же хочешь доказательств - вот они. Я серьезно. Все, что скажешь - сделаю.

- Куда люди на ночь пойдут? - в раздражении отбрасываю за спину хвост, когда вижу, что он отправляет сообщение.

- В гостинице перекантуются, не умрут, - он кидает телефон на панель. - Сколько их там? Оплачу два номера.

- Кого ты сюда вызвал?

- Ребят. Которые деликатно объяснят, что пора с вещами на выход.

Откидываюсь в кресле.

Он садится вполоборота, рассматривает меня, ладонью опирается на панель и слегка наклоняет голову на бок.

- Чем ты недовольна?

- Я же тебе сказала - не надо. Я передумала.

- Ты просто струсила, - он наклоняется ко мне, - забеспокоилась о чужих для тебя людях..

- Которые не виноваты.

- Так жизнь несправедлива, - он жмет плечом. - Можно верить, что каждому по делам его воздатся. А можно не верить. И ничего не изменится. В древности из-за женщин города-крепости разрушали и войны развязывали, убивали. И все оправдывалось любовью. Тут же, заметь, людей не тронут, а с комфортом перевезут в гостиницу.

- Не было никаких войн ради женщин, это просто поэмы, для красоты.

- Ну так. Я и люблю красоту. Я же сказал.

Он склоняется еще ниже, наши лица на одном уровне, между нами несколько сантиметров. Его глаза горят азартным огнем, и сейчас я невольно любуюсь, что он такой - чуточку безумный, отчаянный, рискованный, ошибиться не боится, и ошибается, и ни о чем не жалеет, живет так, словно помнит, что завтра ему на голову может кирпич упасть, и все кончится.

- Что ты делаешь, - мой голос срывается на писк, когда он придвигается еще, расстояние между нами смазывает.

- А чего тебе хочется? - в его голосе волнительная хрипотца, и я уже не соображаю, это он волнуется, или, наоборот, это очень волнует меня.

Ладонью он опирается на стекло.

И тут же с той стороны, с улицы, по окну кто-то шлепает.

Вместе вздрагиваем и поворачиваемся.

И в темноте вечера различаю склонившегося к нашему окну Виктора.

Отталкиваю от себя Ника и приглаживаю волосы, кожей чувствую темный взгляд Виктора, что сверлит меня. В окно снова стучат, и Ник, поморщившись, чуть опускает стекло.

- Чего тебе? - спрашивает, перегнувшись через меня. - Ты следил за мной, что ли?

- Выходи, - требует Виктор и выпрямляется. Обходт машину и останавливается впереди, в круге света от фар.

Ник чертыхается и сдвигается на свое сиденье.

- Посиди секунду, я быстро, - просит и выбирается на улицу. Хлопает дверью. Окно осталось открыто, поэтому я слышу его недовольный вопрос, с которым он подходит к брату.

- Тебя Тина не потеряет?

- Это не твое дело, Николас, - Виктор оступает, оглядывает его с ног до головы, - зачем сюда приехали?

- Алиса хочет ночевать дома, я помогаю.

- Так там, вроде как, люди уже живут? - Виктор кивает на две иномарки, запаркованные неподалеку от крыльца.

- Людей этих уже через час здесь не будет. Кстати, полковник Устинов привет тебе передает.

- Устинов? Ты ему звонил? - Виктор подходит и кратким движением толкает младшего брата в плечо. - Ты соображаешь, что творишь, Николас?

Чувствую, что пора вмешаться и распахиваю дверь.

- Алиса, в машину вернись, - не поворачиваясь, приказывает Ник. - Я сейчас. Брата только провожу.

Виктор смотрит на меня через его плечо. Под его взглядом робею, но напоминаю себе, что тут моя территория, и мой дом. И Ник сам вызвался помочь. Поэтому вскидываю подбородок и подхожу ближе.

- В чем дело? - складываю руки на груди. - Тина тебя отпустила?

- Прекрати, - цедит он сквозь зубы. - Потом об этом поговорим, - он переводит взгляд на Ника. - Когда ты Устинову звонил? - достает телефон из кармана.

- Серьезно, отменишь всё? - Ник хмыкает. - Я поражен, - он поднимается с капота и разворачивается ко мне, - пойдем, сладкая, придумаем что-то другое. А то Виктор немножко сломал нам планы.

Он наступает на меня, и я пячусь к машине. Слушаю голос Виктора - тот разговаривает по телефону. Кажется, с теми же людьми, которых сюда Ник вызвал, Виктор называет мой адрес и объясняет, что вышло недоразумение. И что его младшего брата больше слушать не надо.

И приезжать тоже.

Плюхаюсь на сиденье, Ник закрывает дверь. Молча садится за руль и смотрит на Виктора, что стоит у капота, широко расставив ноги.

- Никто не приедет, да? - спрашиваю и кошусь на дом. Я рада даже, что так вышло, все таки я не хотела этих людей выгонять, у них есть договор с папой.

Но по итогу выгнали меня, ведь ночевать мне придется в гостинице.

- Слушай, - Ник поворачивается, наклоняется, берет мою руку, что лежала на коленях и сжимает пальцы в своих, - я тебе сказал, и я сделаю. А Виктор сейчас уедет.

- Алиса, выходи, - снаружи говорит Виктор, и снова приближается к моему окну. Заглядывает в салон и поджимает губы, когда смотрит на брата. Не сдерживается. - Тебе двадцать шесть лет, Николас, что ты творишь? Это какие-то шутки для тебя, занятых людей по ерунде дергать?

- Алиса хотела ночевать дома, и это не ерунда. Но тебе не понять. К невесте езжай, Виктор, - Ник смотрит в лобое стекло, словно справа и не маячит раздраженное лицо его брата.

Сижу между двух огней. И понимаю, что они просто переругаются опять, вырываю руку у Ника. И открываю дверь, бью ей Виктора, чтобы отошел, и уже хочу выйти, сказать, что вызываю такси, и пусть они оба продолжают отношения выяснять, хоть до утра.

Но не успеваю.

Ник вдруг дергает меня за руку на себя, перегибается через мои колени и рывком закрывает дверь. Поворачивает ключ, и сдает назад, едва не влетев в серебристую машину Виктора, запаракованную в хвосте. Виляет в сторону, объезжая ее, разворачивается, поднимая пыль.

- Есть одна идея, лапушка, только не бойся, - говорит он. И под мои приглушенные ахи гонит