Джон потер пульсирующий висок, сознавая, что признаться Тедди он не может.

— Как же ты попал сюда?

— Я одолжил лошадь у Ренвика. — Тедди заметил в глазах брата выражение решимости. — Ты не можешь взять лошадь Ренвика в такую метель. Она же его любимица. Я обещал вернуть ее в целости и сохранности.

— Ты и вернешь ее в целости и сохранности. Если у меня получится, Уотертон не останется ни в целости, ни в сохранности. — Джон повернулся и пошел к лошади, а Скибнер и Тедди так и стояли, глядя ему вслед.

Холли оглядела пивной зал. Для трактира “Терн” зал был слишком мал, но сама постройка привлекала к себе тем, что представляла собой старинный симпатичный дом с соломенной крышей и толстыми дубовыми потолочными балками. В нем каждый чувствовал себя как дома. За многие годы дым закоптил балки, и они стали угольно-черными. Сосновые гирлянды свешивались с балок, расцвечивая их темно-зеленым цветом. Очаг также украсили гирляндами и венками из остролиста, а посередине висели сосновые шишки. Очаг дымил и наполнял комнату тонкой дымкой, смешивавшейся с острым запахом сигары, которую курил какой-то джентльмен.

Холли наморщила нос и увидела двух молодых девушек, сновавших вокруг семи столов, разнося горячий чай. Она причислила их к дочерям трактирщика. Примерно за

тРиДЦать минут до появления Холли и Уотертона к трактиру подъехала почтовая карета с десятком замерзших голодных пассажиров.

В помещении стоял такой гвалт, что Холли, обратившейся к. Уотертону, пришлось кричать:

— Кажется, трактир полон до предела. Вам повезло, что вы захватили два последних стола.

— Чертовски жаль, что нельзя получить отдельную комнату. — Уотертон поднес к глазам монокль и раздраженно окинул взглядом сидевших за столами.

— Не думаю, что в трактире найдутся отдельные комнаты. Вы действительно сноб. — Холли усмехнулась, вспомнив, как он пытался подкупить трактирщика. Но тот остался непоколебим. Уотертон все еще дулся на то, что ему не дали поступить по-своему и что приходится сидеть в одной комнате с представителями низших классов.

— Вы на самом деле думаете, что я сноб? — Уотертон, кажется, искренне удивился ее замечанию.

— Да, но вы по крайней мере добрый. Я рада, что вы разрешили войти в дом лакеям и кучеру.

— Я сделал так только потому, что вы настояли. — Уотертон посмотрел на нее через свой монокль и заметил фальшивым голосом: — В вашем обществе мое великодушие не знает границ.

— А я знаю, что вы действительно не хотели, чтобы они оставались на холоде, пока вы сидите здесь в тепле и уюте. — Холли поджала губы, посмотрела на Уотертона, потом на стол, за которым сидели кучер и лакеи.

Те улыбнулись и кивнули ей.

Внезапно дверь распахнулась.

Леди Матильда пронеслась мимо лакея, державшего перед ней дверь. Красивая, как всегда, она стряхнула на ходу снег со своего синего плаща и такого же платья и сняла шляпу. Длинные темные локоны упали ей на плечи. Она стряхнула снег также и со шляпы, стянула перчатки и швырнула все это лакею. Наконец, она подняла глаза. Заметив сидящих за столом Холли и лорда Уотертона, она широко раскрыла глаза с таким видом, словно застала их в объятиях друг друга.

Все в зале повернулись и уставились на нее. Леди Матильда обладала таким типом красоты и такой манерой себя держать, что не обратить внимания на нее было просто невозможно.

Уотертон с насмешливой улыбкой поднес к глазам монокль.

— Ну, ну, ну, — протянул он достаточно громко, чтобы леди Матильда могла его услышать. — Какой приятный сюрприз.

Леди Матильда бросила на него взгляд своих прекрасных синих глаз и направилась к ним.

Уотертон смотрел в монокль, как она пробирается через весь зал, и улыбался все шире и шире.

— А теперь постарайтесь вести себя учтиво, — шепнула ему Холли.

— Учтиво? — повторил Уотертон и выронил монокль. В лице его не было и намека на учтивость. — Будь леди Матильда мужчиной, гробовщик уже снимал бы с нее мерку.

— Но она дама, и нельзя об этом забывать.

— Да, об этом нельзя забывать. — Уотертон снова поднес к глазам монокль и устремил взгляд на свою жертву, которая шла мимо джентльмена, курившего сигару.

Леди Матильда остановилась перед Холли, не обращая внимания на Уотертона.

— Здравствуйте, мисс Кемпбелл. — Она понизила голос, чтобы посетители трактира не могли ее слышать. — Могу я узнать, что вы здесь делаете в обществе этого человека? — На Уотертона она даже не взглянула. — Вы ведете себя совершенно неприлично, особенно если учесть его репутацию.

— Долгая история. Не хотите ли присоединиться к нам, леди Матильда? — Холли хотелось посмотреть, не сумеет ли она изловчиться и узнать, кто из этих

двоих лжет.

— Я предпочту стоять, чем сесть за стол с ним, — махнула гибкой рукой в сторону Уотертона леди Матильда.

— Я бы мог поступить как джентльмен и уступить вам место, но я уверен, что тот, кто довел умение лгать до уровня искусства, сможет, разумеется, найти место за другим столом, — проговорил Уотертон с ехидной насмешливостью.

Теперь леди Матильда повернулась к нему и подбоченилась.

— Очень жаль, что лорд Теодор не проделал в вашем теле дыру, потому что вы действительно должны заплатить за то, что сделали, — прошипела она. — Я слышала, как вы разговаривали с Джарвисом, и не откажусь от своих слов. Вы — неописуемый негодяй, совершенно бессовестный!

Пелена скуки спала с лица Уотертона. Он встал и схватил леди Матильду за руки. Она попыталась высвободиться, но он сказал, приблизив губы к ее уху:

— Вы ведь не хотите устроить сцену, не так ли? Нам с вами нужно поговорить где-нибудь в уединенном месте, если только вы не желаете заняться этим прямо здесь. Но в любом случае я намерен проучить вас за ложь.

— Да вы и сами большой специалист в этом деле. Не сомневаюсь, вы могли бы давать уроки лжи. К несчастью, я просто заболею, если буду слушать ваши поучения. — И леди Матильда вырвала у него руку.

Тогда он схватил ее за локоть. Его лицо вспыхнуло неистовой решимостью. Леди Матильда вздрогнула и гневно посмотрела на него.

Холли никак не думала, что лорд Уотертон способен потерять свое непроницаемое самообладание. Откинувшись на спинку стула, она пила чай и улыбалась, пряча улыбку за чашкой и наслаждаясь каждой минутой разыгрывающейся перед ней сцены.

— Отпустите меня сию же минуту.

— Не раньше, чем мы поболтаем. — Лорд Уотертон схватил леди Матильду за руку и потащил ее из зала.

Внезапно дверь распахнулась. На пороге стоял Джон. Его брови сошлись в одну толстую темную линию, нависшую над глазами, рот был угрюмо сжат.

Его взгляд остановился на Холли. Никогда еще его глаза не сверкали таким яростным золотом. Холли проглотила чай и поперхнулась.