Атмосфера сгустилась до состояния желе, напряжение, владевшее Тарасом, усилилось. Его мысленный нажим достиг, наверное, стадии физического воздействия на невидимых охранников, и они сдались. Или просто выполняли инструкцию.

Замок щелкнул. Дверь мягко и тяжеловесно открылась. Гольдин шагнул через порог, за ним вплотную Тарас. Охранники не спросили, кто он такой, приняв за того, кого и надо, – телохранителя полковника, и это слегка облегчило задачу.

Небольшой тамбур со стеклянными полосами, еще одна дверь.

– Ваш спутник вооружен, – заговорил скрытый динамик.

– На то он и оперативный работник, – покосился полковник на Тараса. – Ему положено носить оружие.

Тарас «рявкнул» во всю пси-мощь мозга:

«Пропустить!»

Лязгнуло. Дверь тамбура отошла в сторону, открывая коридорчик с турникетом и двух охранников в серо-синей униформе, вооруженных пистолетами. Оба носили темные очки, и по толщине дужек и массивности оправы Тарас опознал в очках устройства связи и контроля, а также приборы ночного видения.

– Что случилось? – вышел из-за турникета кряжистый седой охранник, внимательно изучая Горшина; тот чувствовал его недоумение и настороженность, поэтому продолжал давить на психику настойчивым повторением мысленной фразы: «Не мешай! Все нормально! Мы имеем право!» При этом Тарас слегка покачивался из стороны в сторону и шевелил пальцами рук в особом порядке, создавая визуальный канал прямого бесконтактного воздействия на охранников.

– Нам нужно поговорить с одним вашим гостем. Вы понимаете, о ком я.

Охранники переглянулись.

– Он плох, – коротко сказал более молодой охранник, высокий, но сутулый.

– Плевать, – махнул рукой Гольдин. – У меня приказ. Можете пойти с нами, это не займет много времени.

– Но мы не получали на этот счет никаких указаний, – пожал плечами седой с сомнением во взоре.

«Пропустить!» – ударил Тарас обоих «тараном» мыслеволевого приказа, готовя на всякий случай «глушак».

Однако гипногенератор не понадобился.

Молодой сутулый страж лаборатории внезапно потерял интерес к происходящему, отвернулся.

– Пусть идут. Объект если и не окочурился, то вряд ли в состоянии говорить.

– Проходите, – отступил седой, сдаваясь. – Знаете, куда идти?

– Передайте парням второй линии, чтобы не препятствовали. – Гольдин миновал турникет, направился по коридору к лестнице.

Гости спустились на этаж ниже, прошли пустой коридор с голубыми стенами и белыми дверями, снова начали спускаться вниз по ступенькам с металлическими полосками. Еще один коридор, узкий, с шероховатыми серыми стенами, почти без дверей. Дважды повернув, он уткнулся в перегородку с металлической дверью, возле которой сидел за столиком мрачный амбал в серо-синем и читал книжку в мягкой обложке. Увидев гостей, он не встал, а лишь кивнул на дверь, видимо, предупрежденный по телефону дежурным:

– Проходите, открыто, только осторожнее, ни к чему не прикасайтесь, стены под током.

Дверь, толстая, обтянутая медной сеткой с внутренней стороны (сетка оказалась под напряжением), медленно открылась. Гольдин вошел в помещение первым. Невольно затаив дыхание, Тарас шагнул следом, и ему показалось, что в голове разорвалась бомба.

Он успел увидеть лежак с телом человека и туманную фигуру в углу за дверью с поднятой рукой. И все… Сознание вылетело из головы как пушинка под ударом урагана…

* * *

Кто-то лез в уши и ворочался там, шурша крыльями, царапаясь и недовольно стрекоча.

Тарас попытался выковырнуть неприятное насекомое, почувствовал укус и жжение и практически сразу очнулся, ощутив, как волна возбуждающего тепла бежит по сосудам и прогоняет онемение.

«Насекомое», копавшееся в ушах, исчезло, слух восстановился. Стали слышны голоса переговаривающихся людей, постукивания, металлическое позвякивание и щелчки. Голова прояснилась, хотя в затылке все еще торчал остывающий гвоздь боли. Мышцы слушались плохо, к тому же двигаться мешали тугие жгуты на запястьях рук и на лодыжках.

Он открыл глаза и тут же закрыл от яркого света. Но и одного мгновения хватило, чтобы увидеть главное и понять, что случилось.

Тарас лежал голый, в одних плавках, на специальном столе с резино-металлическими скобами, удерживающими его тело. Рядом стоял еще один такой же стол с телом учителя, накрытым простыней до горла. Над столами висели хирургические бестеневые светильники. Тот, что смотрел на Горшина, был включен, и его белое сияние мешало рассмотреть детали обстановки. Тем не менее Тарас определил, что в комнате, кроме них с учителем, находятся еще двое людей, чьи негромкие голоса напоминали жужжание мух.

Послышался тихий звонок, затем скрипучий голос:

– Кажется, он очнулся.

Над ним склонились две головы. Тарас открыл глаза.

– Как себя чувствуешь, супермен? – ухмыльнулся Гольдин. – Поздравляю с исполнением мечты. Ты хотел встретиться с учителем? Вот он лежит рядом, почти живой. – Полковник хрюкнул. – Ты великолепный исполнитель, надо признаться, мастер боя, профессионал, но стратегически слаб. Неужели не понял, что посыл команды «Гамма» и мое появление возле твоего дома – лишь звенья разработанного нами плана?

Тарас смолчал, пытаясь собраться с мыслями и начать энергетическую накачку, но тело продолжало оставаться слабым и безвольным, и он понял, что ему вкололи какой-то препарат, парализовавший мышцы.

– Мы знали, что тебя трудно убрать обычными методами, это показал и последний случай с миной, которую ты обезвредил. Я видел запись, очень впечатляет! Вот мы и пошли на усложненный вариант, надеясь, что ты клюнешь на наживку. Как видишь, наш расчет оказался верным, и теперь ты здесь. Скоро подъедут мои коллеги, они весьма заинтересованы в беседе с тобой. Что будет дальше – зависит только от тебя. Будешь умницей, станешь сотрудничать – вернешься к своей подружке, нет… – Гольдин развел руками. – Сам понимаешь.

Тарас молчал, сосредоточенно пытаясь открыть заблокированные химией энергоканалы.

– Он меня слышит? – повернул голову к спутнику полковник.

– После разряда «удава» немногие приходят в себя быстро, – ответил обладатель скрипучего голоса, одетый в халат; очевидно, это был врач или сотрудник лаборатории. – К тому же, памятуя наставления, мы вкатили ему приличную дозу галоперидола, так что он сейчас заторможен.

– Когда он придет в себя?

– Нейтрализация токсинов идет несколько минут.

– Эй, эксперт, ты меня слышишь? – Гольдин приблизил лицо к губам Тараса.

Тот продолжал смотреть в одну точку, демонстрируя полное безволие. Хотя мог бы и ответить. Однако пусть думают, что он все еще находится под влиянием препаратов. Если бы удалось сломать пси-барьер, созданный излучением «глушака» (вот он – взрыв «бомбы» в голове), можно было бы попытаться освободиться, но силы не восстанавливались и хотелось взвыть от обиды и злости на самого себя за бездарную подготовку и отсутствие полного расчета вариантов. Он должен был предвидеть такую ситуацию, должен был помнить, что бесплатный сыр бывает только в мышеловке.