– Дам, – задумчиво ответила я, – только если и Дали хочет именно сейчас выяснить, судьба быть вам вместе или нет.

Не вставая с кресла, за которым мы стояли, Далиранэль подняла руку и протянула ладонь. И не знаю, по какой причине я посмотрела на охотника. Он снова улыбался своей редкой странной еле заметной улыбкой, и только по глазам видно, что происходящим доволен. Но что ему конкретно во всем этом нравится? – Вот в чем вопрос.

Я снова перевела взгляд на Семинэля.

– Ты просил довериться тебе, я доверилась. Я и относиться к вам стала как к обычным людям, перестала видеть в вас врагов. Доверься и ты мне, я уже знаю ответ этой загадки, чувствую. Или не я, а мой дар?

– Возможно, вы обе– ты и магия, – сдался Семинэль. – Не подведи меня.

Я улыбнулась, и в ладонь Дали опустился коричневый шарик, шоколадный, Ларинэлю достался фиолетовый, черничный. И самое удивительное, они оба, как по команде, быстренько положили конфеты в рот, будто боясь, что отнимут.

– Не грызть! – тут же предупредила я.

– Вкусно, но мята тут лишненькая, – засмеялся Ларин, а потом спросил:– А вообще, что это?

– Это яд, – тяжело вздохнула я. – Если друг другу не подходите, одному из вас придет конец.

Семинэль хоть и закатил глаза, но все же заулыбался. А Ларинэль так и замер. Видимо, не смог решить– выплюнуть или все же съесть, раз начал.

– Она пошутила, – серьезно ответил Мак Дали. Лица девушки я не видела, но ее плечи тут же расслабились.

– А то, что цвета вокруг становятся ярче, это нормально? – спросила она.

– Да, – я, устав стоять, вновь пошла к свободному креслу. Остальные следили за каждым моим движением, будто это что-то значит. – Как только конфета полностью растает, мир обретет обычные краски. Сквозь каждого из нас тянутся ленты друг к другу, они могут быть только трех цветов. Вы увидите лишь те, что соединяют вас с остальными.

– А все-таки, если серьезно, что все это означает? – спросил Ларинэль, возвращаясь к окну. – В чем смысл творения?

Семинэль задумчиво посмотрел на брата:

– Помнишь, человеческая королева просила нас о просьбе?

– Еще бы, – усмехнулся он. – Такое бывает нечасто. Люди нас не жалуют…

– Да, – перебил его маг. – Аллинэль тогда отправила мне письмо, в котором просила разрешение на изучения зелья, созданного магом-творцом.

– «Лента судьбы», – вдруг произнес Макианэль.

– Ты хочешь сказать, что это мои конфетки просила изучить молодая королева? – удивилась я, внимательно рассматривая серьезного сероглазого мага. – И вы копались в МОЕМ изобретении, пытаясь найти недостающий ингредиент?

– Ну да, – спокойно ответил он. – Я же намекал.

– Это был намек? – возмутилась я. – Ты просто вдруг оборвал свой рассказ и сказал, что о нем мне расскажет кто-то другой! Почему не сказал сразу?

– Не был уверен, что это ты… – развел Семинэль руками.

– И вы так и не поняли, что еще туда входит! – почему-то обрадовалась я.

– Надеюсь, не плюнула? – усмехнулся Макианэль.

– Может, и плюнула, а может, и нет, – свредничала я и стала расплетать растрепавшуюся косу, чтобы хоть как-то отвлечь себя и выдержать серьезность лица. Уж очень захотелось посмеяться.

– Фу, о чем вы говорите? – скривился Ларинэль, но конфету не выплюнул.

– Мы говорим о загадочном ингредиенте, частичке себя, вложенной магом, – злорадно улыбнулся Мак.

Но показалось, что Дали и Ларину все равно, что им подсунули, главное– результат. Девушка витала в облаках и нас больше не слушала. Иногда она бросала взгляд на отдельно стоящие предметы и улыбалась. Да, мир сейчас для нее совсем в другом цвете. Это красиво. Возможно, и я когда-нибудь смогу воспользоваться своим изобретением, а то, что Ларин сказала про мяту, стоит взять на заметку.

– Я съела, – звонко раздался голос Дали в тишине, как раз вовремя, я перевязала косу черной атласной лентой. – Но лент не вижу.

– Может быть, на лиэлей не действует, – предположил Мак, злорадно мне улыбаясь.

– А может быть, дашь мне ответить? – съязвила я, пока охотник занялся перестановкой стула. Видимо, сидеть на нем, как на коне, надоело.

– Отвечай тогда быстрее, – пробурчал он.

Я прикусила губу. Смешной этот парень. Ему любопытно, но и виду не подаст и уж тем более не признается.

– Вы все время пререкаетесь? – поинтересовался у нас Ларин.

– По большей части– да. С ним же невозможно разговаривать спокойно! – наигранно возмутилась я, небрежно махнув рукой в сторону охотника.

– Эй, – помахала мне рукой Дали. – Оливия, ленты появились!

– Конечно, – улыбнулась я ей, – они всегда появляются. И какой же цвет соединяет вас с Ларином?

Все замерли, ожидая ответа.

– Говори, Ларин, – улыбнулась ему девушка.

– Только после вас, Дали, – Ларинэль присел на стул рядом с Макианэлем.

– Мы узнаем сегодня результат? – я закинула ногу на ногу. И вообще, устала уже сидеть. Море зовет!

– К вам, Оливия, тянется розовая лента, – серьезно ответил Ларинэль, снова отбрасывая рукой со лба темные пряди недлинных волос.

– Мне тоже кажется, что с вами приятно дружить, – засмеялась я.

– А меня с вами соединяет синяя лента, – подала голос Дали, бросив на меня ревнивый взгляд.

– Бывает, – пожала я плечами.

– И что это значит? – поинтересовался Мак.

– Я и Дали совершенно разные, мы можем постараться мирно общаться, но никогда не станем близкими друзьями.

– То есть красная линия, которая тянется к Ларину, это хорошо? – обрадовалась вдруг девушка, широко распахнув свои серые глаза.

– Лучше и быть не может, – улыбнулась я.

Ларинэль скривился и вдруг громко выдал:

– А от меня к Дали тянется синяя лента.

Все замерли: Макианэль поморщился, у Семинэля брови взлетели вверх, а Далиранэль расстроенно поджала губы.

– Вот теперь, Дали, – обратилась я к девушке, – у вас есть повод обидеться, потому что такого быть не может.

Ларин встал на ноги, подошел ко мне, протянул руку.

Это он дружбу предлагает или просто пожать хочет? Я замешкалась, а потом нерешительно протянула свою руку. Он пожал, затем поднес к губам и легонько ее коснулся:

– Спасибо, – заглянул мне в глаза.

– Пожалуйста, – растерялась я.

– А долго эти ленты будут видны? – тихо поинтересовался он.

Я пожала плечами.

– До трех дней. Но вы не люди, возможно, исчезнут быстрее.