Ближе к позднему вечеру, бойцы хорошо замели следы кровавой расправы над невзрачным селением. Они вытерли пот, заливавший покрасневшие от напряжения лица, сели возле пригорка и собрались отдохнуть.

Майор, недавно закончил работать с бумагами, сложил всё в планшет и осмотрел то ровное место, где были закопаны более сотни китайцев. Не все из них виновны в казни советских солдат, но что с этим можно поделать сейчас? Ничего уже не воротишь назад.

— «Если глянуть со стороны на могилу, то ничего не заметно». — сказал себе офицер и вернулся на камень, что лежал у просёлка.

Над дорогой вновь появился столб серой пыли. К догорающим строеньям деревни подъехала знакомая до боли машина. Только теперь в ней сидел совершенно другой лейтенант. Им оказался совсем молодой паренёк, только что вылупившийся в «инкубаторе для офицеров».

Он браво выскочил из затормозившего «газика» и помчался к майору. Встав перед ним, летёха вытянулся в тонкую струнку, козырнул и доложил срывающимся мальчишеским голосом:

— Прибыл по вашему распоряжению.

Глядя на показную молодцеватость выпускника войскового училища, бывалый, боевой офицер немного поморщился и приказал:

— Назначаю вас командиром штрафной роты, что сейчас перед вами.

От удивления у паренька буквально глаза полезли на лоб. Заметив эту реакцию, майор поспешил его успокоить. Он открыл свой планшет. Развернул карту и поманил к себе новоиспечённого военачальника. Потом, ткнул пальцем в северный край большого листа и сказал:

— Сейчас мы находимся здесь. Приказываю вам, пройти с ротой сюда. — Для наглядности он указал на холмы темнеющие чуть впереди: — Передать личный состав под командование командира дисциплинарного батальона, который находится там. После чего, предписываю вам тут же вернуться в распоряжение штаба полка. Задача ясна?

Воспрянувший духом молодой лейтенант козырнул и чётко ответил:

— Так точно!

— Выполняйте! — хмуро бросил майор. Он сел в машину и, не простившись, уехал.

Новоиспечённый ротный начальник проводил старшего офицера тоскующим взглядом и повернулся к солдатам. Только тогда он осознал, что остался один перед ротой озлобленных и вооруженных бойцов. Восковая бледность залила его пухлые щёки. Губы слегка шевелились, но он так и не смог что-то сказать.

Видя несостоятельность нового лидера, на помощь пришёл старшина подразделения, бывший офицер дивизионной разведки.

— Рота! — гаркнул он громким голосом. — В колонну по два становись.

Почувствовав жёсткую командную руку, штрафники быстро построились в две большие шеренги. Дождавшись, пока недовольные руководством, бойцы разберутся по номерам, старшина подошёл к пареньку, которого сильно знобило от страха.

Матёрый мужчина козырнул согласно уставу и доложил: — Личный состав роты построен! Разрешите выполнять распоряжение товарища майора!

— Выполняйте, — едва выдавил из себя лейтенант.

— Рота, направо! Шагом марш! — приказал зам командира, взявший бразды управления в свои крепкие руки. Солдаты слаженно выполнили эти команды и зашагали на юг.

Старшина стоял рядом с молодым лейтенантом до тех самых пор, пока не прошли последние из почти полутора сотен бойцов. Потом повернулся к летёхе, опять козырнул и сказал:

— Разрешите вам доложить. Я бывший капитан дивизионной разведки, — он подождал, пока до собеседника дойдёт вся информация, и сухо продолжил: — Покажите на карте, куда мы должны выдвигаться. Мне нужно знать, куда вести наших людей.

Трясущимися от волненья руками молодой лейтенант протянул ему свой новый планшет.

Глава 18. Война с японцами

Выяснилось, что отряду предписано, сойти с параллельной дороги, ведущей к тому городку, где им назначил встречу комбат. Майор дал команду, проскочить сквозь гряду лесистых холмов и выйти в долину, расположенную в двадцати шести километрах от сожженной деревни. Там находится другая дисциплинарная часть.

Ну, что тут можно поделать? Приказ, есть приказ! Поставили перед тобою задачу, так давай боец, выполняй. Иначе, пойдёшь на цугундер. Ну, а там или расстрел, или сибирский лесоповал.

Когда рота добралась до подножья возвышенностей, уже наступила тёмная китайская ночь. Солдаты отыскали ручей, сбегавший в равнину, выставили охранение из шести часовых и устроились спать на голой земле. Благо, что на дворе стоял сухой август, а не морозный октябрь.

По расчётам комбата, они должны были ночевать в предыдущей деревне и ни палаток, ни спальных мешков у отряда, увы, не нашлось. Да и с едой оказалось не густо. Сухой паек уже приближался к концу, а впереди почти десять вёрст по горам, плюс пятнадцать по китайской равнине.

К тому же, никому неизвестно, кто им встретится в долгом пути? То ли военные части родной Красной армии, то ли войска самураев, разъярённые неожиданным для них нападением СССР.

Но боевому майору было намного виднее, что делать с ними теперь. Вот он и убрал проштрафившуюся дисциплинарную роту с главной дороги РККА. Он послал их через небольшой перевал к соседям направо.

Скорее всего, им тоже нужны штрафники. Вот пусть они там, пока и кантуются. Авось, через какое-то время, шум в штабе полка, вызванный убийством китайцев, немного утихнет.

А там, глядишь, все и забудут об этом большом инциденте. Накажут одного командира, отдавшего страшный приказ, и сошлют его в лагеря. Остальные бойцы пойдут воевать себе дальше, а не будут париться в зоне.

Ну, а коли во время похода они встретят японцев и погибнут там все, как один, так что с этим можно поделать? Такая судьба у обычных солдат. Класть свои буйные головы за «царя и отечество».

Ранним утром, старшина поднял всех на ноги. Солдаты быстро позавтракали тем, что осталось у них в вещмешках, попили воды из ручья и скорым шагом двинулись в путь. Теперь молодой лейтенант шёл впереди вместе со своим «заместителем».

Дорога взбежала на склон невысокого взгорка и принялась сильно петлять по увалам. Просёлок то поднимался на пологие гребни, то нырял в небольшие ложбинки. Вдоль обеих обочин стоял густой лес, совершенно нетронутый топором дровосека.

Слишком далеко находились отсюда деревни. Чтобы доставить до дома дрова, нужна лошадь с телегой или, хотя бы осёл. Как видел Григорий, у местных жителей не было ни того, ни другого.

Рота углубилась в холмы на один километр и вышла на ровный участок грунтовки, длиной в сотню метров. Вдруг один из солдат, который шёл в первом ряду, неожиданно вздрогнул.

Он схватился руками за грудь, захрипел и упал на просёлок ничком. Из тела, пробитой пулей японцев, вытекла тонкая струйка дымящейся крови. Она тотчас впиталась в мелкую пыль и превратилась в лужицу вязкой коричневой грязи.

Услышав шум за спиной, лейтенант обернулся и увидел бойца, что слабо бился в агонии. Офицер побледнел, словно снег и замер, как статуя. До него вдруг дошло,