Теперь он рассказывал байки Эриэл, смотревшей на него расширенными от ужаса глазами.

– Моя секретарша знает, что я иногда бываю «У Кристи», поэтому она и заехала сюда. Джин пришла, когда ты была в туалете. Я…

– Все в порядке. Я понимаю, – девушка сочувственно кивнула.

– Я не знал твоей фамилии.

– Уильямс. Эриэл Уильямс.

– Я не знал, где ты живешь. Ты, наверное, подумала… Один Бог ведает, что ты подумала.

– Я сильно обиделась.

Крейгтон коснулся ее щеки кончиками пальцев:

– Прости меня.

– Как твоя племянница?

– Да не сказать, чтобы хорошо…

– А парня задержали?

– Да. Ему предъявили формальное обвинение.

– Надеюсь, они запрут его в камере и потеряют ключи.

– Для него это был бы хороший выход.

– Да? Почему?

– Потому, что, если мерзавец встретится со мной, он сильно пожалеет, что не сидит за решеткой.

Теперь на ее лице светилось восхищение. Тони такой благородный! Настоящий рыцарь! Он заказал ей еще мартини, а затем предложил найти местечко потише. Народу в зале становилось все больше. За столиком рядом расположилась группа молодежи, и они пересели в угол, где было не так шумно. К тому времени, как она допила второй мартини, Эриэл совсем смягчилась, даже слишком.

Крейгтон посмотрел на свои часы и тихо выругался.

– В чем дело? – она подняла брови.

– Мы с родителями договорились сегодня съездить к малышке. Она в больнице.

– Вот как…

– Ты хочешь остаться или проводить тебя до машины?

Если он уйдет, зачем ей оставаться?

Крейгтон в душе порадовался тому, что машину она парковала сама, услугами служащего не пользовалась. «Очень дорого», – сказала девушка, когда они покинули клуб и пошли по аллее и дальше – на пустую площадку, где не было ни одной машины, кроме автомобиля Эриэл. И никого вокруг.

– Я ценю, что ты все поняла…

– Ну что ты, Тони! Мне ужасно жалко твою племянницу… Бедняжка. И ее родителей тоже жалко.

Они немного помолчали. Крейгтон положил ладони ей на руки и слегка погладил:

– Ты была разочарована?..

– Когда вышла из туалета? Да. Ужасно расстроилась… Наверное, мне не следует тебе признаваться, но это правда.

– Давай помиримся, – он наклонился и слегка коснулся губами ее щеки. – Мы можем с тобой встретиться завтра?

– Гм-м, – Эриэл повернула голову так, что их губы соприкоснулись.

От нее сильно пахло мартини. Крейгтона едва не стошнило, но он тихо застонал – хотел показать дурочке, что возбудился.

– Можно мне приехать к тебе в гости? Я хочу побыть с тобой наедине. Это сложно?

– Совсем нет. Подруга, с которой мы вместе снимаем квартиру, в отъезде.

Крейгтон улыбнулся:

– Прекрасно. Мы будем одни…

– Да.

Он опять наклонился и на сей раз коснулся губами ее уха.

– А не случится так, что твоя подруга неожиданно вернется, когда я приеду завтра вечером?

– Нет.

– Точно?

Она рассказала ему о Кэрол, с которой вместе снимает квартиру, о том, что та ждет преподавательскую вакансию, а пока работает официанткой. Ее подруга устроилась в отличный спортивный бар в Атенсе, там прекрасные чаевые.

Она несла всю эту ахинею еще несколько минут, пока Крейгтон не понял, что еще немного, и он ее придушит. Наконец Эриэл закончила трещать, сказав самое главное:

– Чтобы не ездить каждый день туда и обратно, когда на дороге полно пьяных идиотов, она остается в Атенсе. Договорилась с еще одной девушкой, которая тоже работала в баре и тоже получала отличные чаевые. Сейчас она в Испании – учит язык, а квартиру пересдала Кэрол.

Эриэл замолчала, чтобы перевести дыхание, и Крейгтон воспользовался этой паузой:

– Значит, нам никто не помешает… в самый неподходящий момент… – его пальцы коснулись груди девушки.

Крейгтон наблюдал за ней, чтобы убедиться в том, что она поняла. Она поняла. Дыхание Эриэл стало частым, и она прошептала:

– Никто не помешает.

– Замечательно, – Уиллер поцеловал девушку, усилием воли заставив себя ввести язык ей в рот. – Значит, завтра вечером?

Она мечтательно закатила глаза.

Крейгтон спросил адрес. Поинтересовался, во сколько ему приехать. Эриэл предложила приготовить ужин, и он спросил, что нужно принести.

– Ничего не надо. Только сам приезжай.

– Значит, договорились, – он поцеловал ее еще раз, затем отпустил и сделал шаг назад. – Уходи, пока я не забыл, как сильно сейчас нужна поддержка моей племяннице.

– Нет, нет! Ты должен ехать к ней, – Эриэл открыла машину и села. – До завтра, Тони.

– Ты даже не представляешь, с каким нетерпением я буду ждать завтрашнего дня.

Джули искоса взглянула на Дерека, который сосредоточенно вел машину.

– Они меня не арестовали…

Митчелл не сказал ей, куда они едут. Странно, но Джули это было все равно. Только бы не к себе домой! Хотя, скорее всего, ей бы и не разрешили туда вернуться, даже если бы она захотела. Ее дом был местом преступления.

– Арестуют, – мрачно предрек Дерек. – Завтра. А может быть, и сегодня, попозже, если получат ордер.

– Полицейские найдут блузку. Она висит в шкафу. Я вчера забрала ее из чистки… Когда вынимала из пакета, заметила, что одной пуговицы нет, – Джули быстро взглянула на своего новоявленного адвоката. – Ты знаешь, я подумала, что потеряла ее в самолете…

– Как пуговица с твоей блузки попала в этот номер в мотеле «Вид на сосны»?

– Не знаю…

– Я твой адвокат, а не полицейский, Джули. Если ты там была, скажи мне об этом.

– Не могу поверить, что тебе могло это прийти в голову.

Митчелл остановился на светофоре и повернулся к ней:

– Я пытаюсь тебе помочь.

– И в то же время считаешь, что я тебе лгу?

Загорелся зеленый свет, и водитель в машине за ними надавил на клаксон. Тихо выругавшись, Дерек быстро проехал через перекресток. Он сумел взять себя в руки и сказал уже спокойнее:

– Джули, как ты можешь объяснить, что твоя пуговица – будем считать, что она твоя, – попала в номер Билли Дьюка?

– Ее взял Крейгтон Уиллер. Он срезал пуговицу, когда был в моем доме. Он взял нечто незаметное, чего я сразу не хвачусь. Крейгтон решил, что нужно как-то связать меня с Билли Дьюком.