Хм…

— Уверен, что это мальчик? — Почему-то захотелось прояснить этот немаловажный вопрос.

— Ну… — Даритель замешкался под насмешливым взглядом желтых глаз своего подарочка. — Я гейра покупал. Вроде.

Мы с живностью дружно фыркнули. Ясно все с ним!

— По-моему, это девочка, — глубокомысленно заметила я.

— Думаешь? — позволил себе усомниться Тавиш.

— Мужчины не бывают такими наглыми. — Я обосновала свою точку зрения, как могла.

— Вот как? — Светлые брови насмешливо приподнялись.

— Ты исключение, — сдаваться не хотелось.

Все время пререканий живность с любопытством наблюдала за нами, будто ее пол зависел именно от нашего решения. Но оно все не приходило. Я упорствовала, Тавиш тоже не желал сдаваться, отстаивая свое мужское право быть вредным, наглым и совершенно бессовестным. Я с его исключительностью спорить не стала, но заявила, что раз так, то и проверять истину ему. Я-то девушка тактичная и к ни в чем не повинной живности под хвост точно не полезу! В итоге дело кончилось моей победой, потому что гейр оказался все-таки женского пола, тремя глубокими и исправно кровоточащими царапинами на руке Тавиша и разобиженной серебристо-серой красавицей, которая согласилась простить нас, только умяв пару сладких булочек.

Зато, сменив гнев на милость, меня разок прокатили над домом. О, это было незабываемо! Ветер в лицо и ощущение полной невесомости, будто это я сама лечу. И все внизу такое маленькое: особняк, люди, даже деревья…

Час спустя мы с Тавишем сидели в саду, на скамейке, ставшей уже моей любимой. Я вообще на удивление быстро прижилась в этом доме, так хорошо здесь было, светло и уютно. Невозможно поверить, что скоро придется снова куда-то перебираться и опять привыкать к новому месту.

С Дивальдом хорошо было просто молчать, а его тяжелая рука, обнимающая меня за плечи, служила своеобразным якорем, который удерживал меня в реальности, не позволял подумать, что этот миг — всего лишь девичья мечта. И все же я должна была спросить:

— Как прошло с Беатой?

— Привязки больше нет, — медленно выговорил наколдованный, подставляя лицо редким солнечным лучам, просачивающимся сквозь низко нависшие ветки. — И Беаты тоже нет.

— Рада за тебя. — Простые слова не могли передать того облегчения, которое омыло меня изнутри, и я, придвинувшись к Тавишу вплотную, прижалась щекой к его плечу.

Милостивые покровители, неужели все закончилось?

— Желаешь услышать кровавые подробности? — Тавиш не был бы собой, если бы не подпортил момент.

— Нет уж, избавь! — Я даже отстранилась.

Вот почему он такой, а? Бывает же нормальным! А потом как выкинет что-нибудь… демон демоном!

— Когда пойдем нашу привязку снимать?

Договаривались ведь. И поэтому я ожидала какой угодно ответ, от конкретной даты до шутливого предложения оставить все как есть, но только не тот, что в итоге получила:

— Миш… Тут такое дело… — Наколдованный смущенно отвел взгляд. И поскольку это точно не было очередным его дурачеством, мне стало слегка не по себе. Не зря, как выяснилось: — Это особая привязка, она может быть уничтожена только со смертью «хозяйки».

Инстинкт самосохранения требовал шарахнуться от чудовища, сидящего рядом со мной, и со всех ног бежать прочь, но я так и осталась сидеть на месте. Еще меланхолично подумала, что госпожу ведьму постигла та же участь. Не то чтобы незаслуженно, а все равно жалко.

Вот же Тавиш! И как только я тогда ничего не поняла?!

Понаблюдав за моей реакцией, наколдованный горько усмехнулся и развил свою мысль дальше:

— Я всего лишь пытаюсь сказать, что мы не будем трогать привязку. Ты ни разу не попыталась воспользоваться властью надо мной, я к тебе уже привык. По-моему, нам и так неплохо. — А в следующий момент в необычных, нечеловеческих глазах зажглись искренние, лукавые смешинки. — Да прекрати же ты от меня отодвигаться, не то сейчас с лавки свалишься!

С этими словами меня притянули обратно, обняли во избежание новой попытки бегства и дружески чмокнули в висок.

Смириться с ситуацией не получалось.

— И я тебе так и буду нравиться из-за колдовства? — Это было обиднее всего.

— Михаэлла, привязка — это своего рода ритуал подчинения хозяйке. Так она не работает, — терпеливо принялся втолковывать мне Тавиш. — Рыжая стерва хотела послушного раба, а не любящего ее мужчину. Чувствуешь разницу?

Прочувствовала, осознала, прониклась.

Значит, мы правда друзья? Без всякой магии? И лицо мое его не смущает, потому что он в прошлом демон, а не потому что его чарами одурманили?

Часть страхов, мучивших меня долгие дни, отпала.

— Ну что ты молчишь? — В этот раз Дивальд не мог обойтись без слов, хотя обычно прекрасно понимал меня, будто в душу смотрел. — Скажи уже что-нибудь? Злишься на меня? Не хочешь видеть?

Вместо долгих объяснений я чуть отстранилась и с силой заехала поганцу локтем под дых. Он так и согнулся!

— Это тебе за ведьму Арину. — Он сегодня непонятливый, пришлось пояснить, чтобы не придумал себе чего лишнего. — С остальным согласна. И только попробуй надолго пропасть, отловлю и еще раз врежу!

Угроза была воспринята серьезно. Мы оба смеялись до слез.

— Да ты опасная женщина, — дразнился этот вредный тип, с притворной гримасой потирая ушибленное место.

— Между прочим, от тебя плохого нахваталась. — И это была чистейшая правда.

Разве могла я подумать, скажем… полгода назад, что моя жизнь так круто изменится? А всего-то надо было оказаться не в то время, не в том месте.

Или наоборот, в то и там, где нужно?

Судя по лицу, Тавиш собирался шутить и дальше, но потянул носом и вдруг передумал.

— Слушай… А чем это так смердит?

Я принюхалась и сама поразилась, как прежде не заметила отвратительной вони, будто под скамейкой крыса сдохла… Дня три назад. Но клянусь, еще недавно никакого запаха не было! Я же тут каждый день сижу, и нюх у меня почти как у рисса. Решительно ничего не понимаю!

И птички больше не чирикают. Их вообще рядом нет.

Под скамейку мы заглянули, но ничего интересного не обнаружили. Тавиш прощупал местность магией, но и это результатов не принесло. Рядом никто давным-давно не колдовал.

Захваченные новой загадкой, мы рванули искать Аделину. Кто, как не хозяйка дома, мог разъяснить все его странности? Только если хозяин, но он как раз уехал в один из своих магазинов.

Поиски заняли примерно полчаса. Когда же мы привели вяло упирающуюся Аольскую к скамейке… никакого запаха не было! Вообще. Пахло зеленью, разными цветами, яблоками и жарой, но никак не чем-нибудь неприятным.