– Ну что ж, ребята, мы это сделали. Завтра он улетит.

– Серена, это же еще не ясно, – возразил я.

– Лишний раз обрадоваться в процессе не вредно, – ответила она и пустилась в явно преждевременные рассуждения о грядущих проблемах: – Машина скорой помощи должна прибыть в Порт-о-Пренс точно к вылету. Джон по возможности должен попасть в Массачусетскую больницу до пяти вечера, потому что…

К стыду своему, я пробормотал, что “Скорая помощь Сэма” и Морн-Кабри никогда не одолеет, куда уж ей добраться до Канжи. Серена расплакалась, я начал извиняться, и тут вдруг зазвонил мобильный Ти Фифи. Это был Ральф, находившийся в нескольких метрах от нас.

– Они согласны ехать дальше? – спросила Серена.

– Я так понимаю, да, – ответила Ти Фифи.

– Ох, я их обожаю! – воскликнула девушка.

Ти Фифи усмехнулась:

– Господь милостив.

Но когда до вершины оставалась треть пути, скорая помощь опять встала. В сценическом освещении наших фар было видно, как у них из-под капота валит пар. Двое помощников Ральфа вылезли под дождь в своих шапочках, накинув пончо, и для устойчивости подперли валуном одно из колес. У Ти Фифи снова зазвонил телефон.

– Они старались, – сказала она Серене. – Но у них опять кончается масло, а запасов больше нет.

– Тогда, может, пусть одолжат нам свой отсос? – предложила Серена.

– Если так, то надо будет им что-то заплатить.

– Заплатим много!

После краткой дискуссии Ральф ответил: “Без проблем”. К Серене вернулось бодрое настроение. Они с Ти Фифи отправились в машину к Ральфу проследить за работой мужчин. В нашем пикапе Патрис, медработник из “Занми Ласанте”, сказал:

– Похоже, Серена никогда не сдается.

Да, в этом смысле она женское воплощение Фармера, подумал я. Но я все равно не понимал, зачем им перетаскивать отсос. Он же электрический! Не такие же эти ребята гениальные механики, чтобы среди ночи под проливным дождем на склоне Морн-Кабри подключить его к пикапу “Занми Ласанте”.

Время тянулось, по моим ощущениям прошел не один час. Дождь стих. Я вылез из пикапа и слушал возню Ральфа с помощниками в их машине. Там непрерывно что-то гремело, скрипело, словно они решили весь автомобиль разобрать на части. Я сунулся к ним через заднюю дверь и услышал, как Ральф говорит Ти Фифи:

– Вы бы меня наняли перевозить ваших больных, и, говорю вам, никаких проблем!

“Ага, вообще никаких, судя по тому, как ты уродуешь свою несчастную сломанную тачку”, – подумал я. Так легко (по крайней мере, мне) перепутать материальные ресурсы человека с его внутренними ресурсами.

Стоя на краю скалы, я смотрел на огни Порт-о-Пренса внизу. Прошло еще сколько-то времени, а потом я увидел, как из задней двери скорой помощи высунулась рука Серены с поднятым вверх большим пальцем, а несколько секунд спустя Ральф уже переносил агрегат в пикап. Он установил отсос в салоне и приладил к нему какой-то штекер, подходящий к прикуривателю пикапа. Перегнулся через водительское сиденье, воткнул штекер в прикуриватель, и аппарат зажужжал. Серена захлопала в ладоши.

Потом Ти Фифи сказала, что надо вернуться в Порт-о-Пренс, переночевать там и взять еще один пикап, ибо в этот мы с Сереной и Патрисом завтра не поместимся. Но Серена ответила:

– Нет, так нельзя. Это задержит нас еще на день.

Мы с ней поедем завтра в аэропорт в открытом кузове пикапа, заявила она.

– Так сказал бы Пол. Убери свою задницу в кузов.

Ручьи, пересекавшие Шоссе № 3, переполнились, в свете фар они казались бурными порожистыми реками. Перед первым Аликс даже притормозил, но потом лихо рванул вперед. Несколько секунд наши фары светили из-под воды – и вот мы уже на суше. Позже Серена призналась мне, что ужасно тогда испугалась. “А вдруг я умру?” – пронеслось у нее в голове, когда фары нырнули под воду. “Я не могу умереть, – ответила она себе, – у меня еще столько всего впереди”. А затем, когда пикап выбрался на твердую землю, мысленно добавила: “Вот, запомни это. Когда речь идет о твоей собственной жизни, она тут же становится самой важной вещью на свете”.

На следующее утро вся компания выехала в Порт-о-Пренс спозаранку. Во дворе, как всегда, толпились больные. Они в торжественном молчании наблюдали, как доктор Гуго Жером на руках вынес Джона к пикапу. Он поцеловал мальчика и посадил его на заднее сиденье рядом с матерью и Кароль. Насколько я мог судить, доктор Ж., как мы его называли, был из тех врачей, кто нипочем не покинул бы Канжи ради места получше. Однажды в моем присутствии он поднял стакан местного рома и сказал Фармеру: “Вы – лучший из гаитян”.

Аликс не подвел. Медленно-медленно проезжал он выбоины на Шоссе №2 3, длинные участки неровной, растрескавшейся коренной породы, крутые скаты, где вся дорога состояла из нагромождения булыжников. В пикапе мать и Кароль хлопотали вокруг мальчика. Бедняга мучился, каждый толчок отдавался острой болью. “Представьте, что у вас жутко болит горло, и умножьте на тысячу”, – говорила Кароль. Но отсос ни разу не дал сбой, и Джон нормально добрался до аэропорта, а потом и до Бостона. Наверное, он стал первым гаитянским крестьянином, летавшим на частном самолете. В аэропорту Логан скорая помощь забрала нас всех прямо с посадочной полосы. Я ехал впереди, рядом с водителем.

Он предупредил:

– Сейчас будет беда.

– А что такое?

– Дороги. Отсюда до Массачусетской больницы некоторые участки просто кошмарные.

Вроде бы смешно, но поди объясни водителю комизм ситуации… И от этого мне, сам не знаю почему, сделалось очень грустно.

Наш маленький самолет сначала приземлился в Уилмингтоне, штат Северная Каролина, чтобы мы прошли таможенный контроль. Таможенница задала Серене стандартный вопрос: “Везете что-нибудь из Гаити?” И сама же добавила: “Хотя что оттуда везти, кроме болезней?” Когда мы снова взлетели, Серена сказала: “Так хотелось врезать ей по носу. Но я убежденная пацифистка”.

Там же, в Уилмингтоне, Серена переоделась в платье. Остальная ее одежда насквозь пропылилась на gwo wout la. “Не могу же я явиться в Массачусетскую больницу в таком виде”, – пояснила она. Ей и так не давал покоя вопрос, что скажут врачи и медсестры, когда увидят Джона. И не напрасно она тревожилась.

Сотрудники педиатрического отделения интенсивной терапии действовали быстро и слаженно, через минуту Джон уже лежал в кровати. Но Серена слышала, как одна из дежурных врачей жаловалась по телефону своему начальнику: “Шея да кости!” Когда из Гаити позвонил Фармер, она сказала ему: “Знаешь, мы поступили правильно”. Тот, судя по всему, горячо соглашался, и Серена повторила: “Да, Поло, мы все сделали правильно, никаких сомнений, все правильно”.

Вскоре мы с Сереной удалились в соседнюю комнату поглощать больничный ужин. К нам присоединилась девушка-интерн, на вид совсем юная, чуть ли не подросток. Она едва окончила медицинскую школу, тогда как Серена была штатным врачом в Бригеме. Но девушка явно слишком разнервничалась, чтобы помнить об этикете. Они что там, в Гаити, вообще ребенка не кормили? – поинтересовалась она.