И тут она наконец вспомнила, что предупредила Мэттью Дойла и жильцов о том, что в августе больше не будет исполнять свои обязанности по дому.

Всю эту неразбериху необходимо было распутать, и прежде всего следовало поговорить с Крисом. Руби с удивлением подумала, почему она не сделала этого до сих пор. Впрочем, в последнее время он практически не появлялся.

Позвонив в полицейское отделение, она узнала, что у Криса сегодня выходной. Тогда она позвонила ему домой. Крис отвечал ей дружелюбно, но его голосу недоставало обычной теплоты. Руби понимала, что последние месяцы уделяла ему слишком мало внимания, но неужели он забыл о горе, случившемся в ее жизни?

С тех пор как Руби в последний раз смотрела на себя в зеркало, прошло, казалось, несколько лет. Увиденное ужаснуло ее. Ее обычно блестящие волосы были похожи на жесткую шерсть, кожа стала одутловатой, а глаза казались мертвыми. Необходимо было придать себе более презентабельный вид: что-то в тоне Криса ее встревожило. Руби вымыла волосы с кондиционером, умылась холодной водой, закапала глаза успокоительными каплями и решила, что наденет то самое красное платье, в котором она была, когда они с Крисом познакомились. Наконец она тщательно наложила макияж. И хотя после всех этих процедур Руби стала выглядеть намного лучше, ее лицо все еще было слишком бледным. Зайдя в комнату к девочкам, она попросила у них румяна.

Грета и Хизер о чем-то тихо говорили, полулежа на своих постелях. Нескончаемый, выматывающий душу Руби плач уже прекратился, но девочки казались неживыми. Руби понимала, что они никогда уже не будут такими, как раньше, однако, когда она глядела на них, лежащих в своей старой комнате, ей почему- то казалось, что Роб и Ларри были лишь сном, что на самом деле их никогда не существовало. Ее дочери вернулись домой, и у нее было такое чувство, будто они никуда и не переезжали.

Руби обняла Криса за шею и поцеловала. Поправляя его растрепанные волосы и галстук, она подумала, что совсем забыла, как он выглядит.

– Как же я по тебе скучала! – проговорила она.

– Сомневаюсь, Руби. Я так думаю, ты лишь недавно вспомнила о моем существовании.

– Не говори глупостей. – Она сжала его запястье. – Пошли в дом.

Они прошли в холл, и Крис сразу же сел в кресло – тогда как Руби ожидала, что он усядется на диван и сожмет ее в своих объятиях.

– Хочешь кофе или чай? – немного испугавшись, спросила она. Все это было совсем не похоже на прежнего Криса.

– Нет, спасибо.

– Крис, что случилось? – сказала Руби, ощущая, как в ее животе сворачивается тугой комок страха. Что-то было не так.

– Как девочки?

– Неважно. Сомневаюсь, что они когда-нибудь станут прежними.

Крис кивнул:

– Шрамы останутся на их сердцах до конца жизни.

– Как и на моем! – пылко воскликнула Руби.

– А также на сердцах многих других людей, – глядя ей прямо в глаза, произнес Крис. – Ты об этом не думала, ведь так? Моя сестра потеряла своего единственного ребенка. Ей хотелось разделить горе с его женой, с Хизер, – они хоть как-то утешили бы друг друга. Им с Альбертом было бы очень приятно узнать, что Хизер носит под сердцем единственного внука, который у них будет, но они узнали об этом лишь случайно.

– Я тебя не понимаю, – сказала озадаченная Руби.

– Руби, ты не подпускала к своим дочерям всех остальных, – мягко произнес Крис. – Тебе не приходило в голову, что другие люди горюют так же сильно, как твои девочки? Ты и меня не подпускала. Я пытался как-нибудь утешить тебя, но тебе это было не нужно. Тебе не нужен был я! Ты просто оттолкнула меня.

– Я неумышленно! – воскликнула Руби.

– Я знаю, дорогая. Я понимаю, что все это произошло помимо твоей воли. Но теперь я задаю себе вопрос: зачем жениться на женщине, на которую ты не можешь положиться в случае, если произойдет что-то ужасное? Должно быть, я значу для тебя очень мало.

– Ты значишь для меня все на свете, все! – вскричала Руби.

– За последние несколько недель я сильно в этом усомнился, – с грустью сказал Крис. – Я не знаю, можно ли любить кого-нибудь слишком сильно, но ты любишь своих девочек так, что забываешь обо всех остальных. Если бы мы поженились, я всегда чувствовал бы себя лишним, и, боюсь, так не пойдет. Я надеялся, что как муж я стану для тебя самым главным человеком на свете.

– Но так оно и было бы, ты и так самый главный для меня человек!

Руби захотелось броситься к Крису, припасть к его ногам, но у нее было ужасное предчувствие, что он оттолкнет ее – так же, как, по его словам, она оттолкнула его.

– Нет, Руби, это не так – хоть я очень хотел бы, чтобы это было правдой.

– Значит, мы не поженимся? -дрожащим голосом спросила Руби.

– Думаю, это было неудачной идеей.

Руби встала и начала нервно расхаживать по комнате, затем резко повернулась к Крису:

– Как же ты можешь поступать так со мной сейчас?!

– А ты думаешь, я этого хочу?! – крикнул Крис, ударив кулаком по подлокотнику кресла.

На ее памяти это был первый раз, когда он не владел собой.

– Это было последнее, что я хотел бы сделать, – продолжал он. – Я не собираюсь взвешивать на весах нашу любовь друг к другу, это бессмысленно. Но я хочу чувствовать себя необходимым, понимаешь? А прошедшие недели показали, что я тебе совсем не нужен.

– О, Крис!

Руби заплакала, и он прижал ее к груди.

– Пожалуйста, не плачь, – произнес он, сам с трудом сдерживая слезы. – Ты забудешь меня намного быстрее, чем я тебя. Я буду любить тебя до конца жизни.

– Неужели ничего нельзя исправить? – всхлипывала Руби.

– Мне очень жаль, Руби. – Крис подошел к двери. – Можно мне напоследок повидаться с девочками?

– Ну конечно.

Он поцеловал ее в лоб и вышел из комнаты. Руби услышала, как он постучал в дверь спальни, и села, обхватив голову руками. С запоздалым раскаянием она вспомнила, сколько раз за последнее время она отталкивала его, отвергала его участие… Как-то она даже не впустила его в дом. Ей казалось, что Крис ее поймет, но поняла бы она на его месте? Как ни крути, она потеряла его по своей вине.

Как долго Крис пробыл в спальне девочек, Руби не смогла бы сказать. Выйдя оттуда, он произнес:

– Они держатся лучше, чем я ожидал. Наверное, юные сердца крепче старых. Можно я дам тебе один совет?

– Да, конечно.

– Позвони Элли и Мойре и пригласи всех к себе. Не хочу показаться грубым, но ты всех здорово обидела. Ты перевезла девочек сюда, не сказав никому ни слова, – как будто Уайты и Донованы никогда не существовали. Если ты хоть немного ценишь их дружбу, предлагаю попытаться все исправить, пока еще не слишком поздно. Ты не забыла, что Грета и Хизер теперь являются членами их семей?