— Не подобает женщине твоего ранга и положения носиться по грязи, как какой-то босоногой служанке.

Неодобрение Марфы не выглядело искренним. Она привыкла к вольнодумству своей юной золовки. Мария, без сомнения, совершенное создание Божье, и Марфа души в ней не чаяла. Кроме того, у девочки было довольно мало возможностей дать волю своим желаниям. Жизнь ее была омрачена тенью ответственности, и большую часть времени она несла ее на своих плечах с грацией и мужеством. В тот редкий день, когда у Марии находилась свободная минута, чтобы побродить по саду, не стоило отказывать ей в этом маленьком удовольствии.

— Твой брат вернется перед заходом солнца, — подчеркнуто напомнила Марфа Марии.

— Я знаю. Не беспокойся, он меня не увидит. Я вернусь вовремя и помогу тебе с ужином.

Мария поцеловала жену брата в щеку и убежала, чтобы насладиться одиночеством в саду. Марфа с грустной улыбкой наблюдала за тем, как она уходит. Мария такая маленькая и хрупкая, легко относиться к ней, как к ребенку. Но она уже не ребенок, напомнила себе Марфа. Она уже молодая женщина, достигшая брачного возраста, женщина с глубоким и серьезным пониманием своей судьбы.

Мария совсем не думала о своей судьбе. Завтра для этого будет достаточно времени. Она подняла голову, и терпкий аромат октября, смешанный с легким ветерком с Галилейского моря, наполнил ее ноздри. На северо-западе стояла гора Арбель, гордая и уверенная, освещенная дневным солнцем. Она всегда думала о ней как о своей собственной горе, скалистой громаде среди плодородной красной почвы, которая возвышалась рядом с местом ее рождения. И она так сильно скучала по ней. Недавно семья стала проводить больше времени в другом своем доме в Вифании, так как близость к Иерусалиму была важна для работы ее брата. Но Мария любила дикую красоту Галилеи и обрадовалась, когда ее брат объявил, что они проведут осень здесь.

Мария любила эти минуты уединения среди полевых цветов и оливковых деревьев. Мгновения одиночества становились все более редкими, и она смаковала каждую секунду, когда ей удавалось украдкой воспользоваться таким случаем. Здесь она могла в мире и покое полностью насладиться красотой Божьей, не связанная строгими правилами в одежде и традициях, которые были неотъемлемой частью ее жизни.

Брат однажды застал ее здесь и спросил, что она делала все эти часы, когда ее считали «пропавшей».

— Ничего! Абсолютно ничего!

Лазарь сурово посмотрел на младшую сестру, но потом смягчился. Он был в ярости, когда она не появилась на их послеполуденной трапезе, но его злость породил страх. Он очень заботился о своей прекрасной, умной сестренке, но был также ее стражем. Ее здоровье и благополучие стояли для него на первом месте. Забота о них являлась священным долгом перед семьей, перед народом, перед Богом.

Когда он наткнулся на нее, лежащую в траве с закрытыми глазами совершенно неподвижно, на миг его охватил дикий ужас. Но Мария зашевелилась, как будто почувствовав его панику. Прикрыв от солнца свои заспанные глаза, она взглянула вверх в сердитое лицо своего брата. Вид у него был поистине зверский.

Гнев Лазаря стих, когда она заговорила с ним. Он впервые начал понимать, как отчаянно она нуждается в этих редких минутах уединения. Будущее единственной дочери из колена Вениамина было предначертано с рождения. Ее судьба отмечена принадлежностью к царскому роду и пророчеством. Его младшую сестру ждал династический брак, тот, который предсказывали великие пророки Израиля — брак, являющийся, как многие верили, отражением абсолютной воли Божьей.

«Слишком маленькие плечи для такого тяжелого груза», — думал Лазарь, слушая ее. Мария говорила так, как обычно не позволяла себе, открыто и эмоционально. Это заставило ее брата с внезапным чувством вины осознать, какой страх она по-настоящему испытывает перед предназначенной ей ролью в истории. Это было странно, но он редко позволял себе думать о ней как о человеческом существе. Сестра — драгоценностью, требующая охраны и заботы. Он относился ко всем этим задачам с необыкновенным усердием и идеально исполнял их. Но он также любил ее — хотя, пока он не встретил свою жену, Марфу, он не позволял себе полностью осознать это чувство, как и любое другое.

Лазарь был очень молодым, когда умер его отец. Может быть, слишком молодым, чтобы взять на себя огромную династическую ответственность своей семьи вдобавок к своим обязанностям землевладельца. Но юноша поклялся своему отцу в его последние дни жизни, что он не подведет дом Вениамина. Он не подведет свой народ и не подведет Бога Израиля.

Со всей решимостью Лазарь приступил к своим многочисленным обязанностям, в том числе и к опеке Марии. Жизнь его была жизнью человека долга и ответственности. Лазарь позаботился об образовании и воспитании сестры, которое бы соответствовало ее благородному происхождению. Чувства были роскошью и даже опасной роскошью.

Но потом Господь, в благословении своем, дал ему Марфу.

Она была старшей из трех сестер из Вифании, которые происходили из одной из благородных семей Израиля. Это учитывалось при устройстве брака, хотя Лазарь имел возможность выбрать из трех девушек. Он выбрал Марфу сначала по чисто практическим причинам — как самую старшую, рассудительную и ответственную, с большим опытом ведения домашнего хозяйства. Младшие девушки были слишком легкомысленными и слегка избалованными; он боялся, что в этом смысле они могут оказать негативное влияние на его сестру. Красота всех девушки привлекала, но у Марфы была более безмятежной. Она действовала на него необычайно успокаивающе.

Брак по расчету обернулся большой любовью, и Марфа нашла путь к сердцу Лазаря. Когда его мать внезапно умерла, оставив маленькую Марию без материнской заботы, Марфа безо всяких усилий взяла на себя эту роль.

Мария думала о Марфе, когда остановилась отдохнуть в тени своего любимого дерева. Завтра придет первосвященник Ионафан Анна, и начнутся приготовления к бракосочетанию. Больше не удастся ускользнуть без сопровождения на такое долгое время, поэтому Мария решила по максимуму использовать представившуюся возможность. Действительно, придет время, а они все знали, что оно скоро наступит, когда ей придется покинуть свой любимый дом и отправиться на юг со своим будущим мужем. Ее мужем!

Иса.

Сама мысль о человеке, с которым она была помолвлена, наполняла Марию теплотой. Любая женщина позавидовала бы ее положению будущей царицы при династическом царе. Но нечто гораздо большее, чем его положение, наполняло Марию радостью — он сам. Люди называли его Иешуа, этого старшего сына и наследника дома Давидова. Но Мария звала его детским прозвищем — Иса, к большой досаде ее брата и Марфы.

— Не подобает называть нашего будущего царя и избранного вождя народа детским прозвищем, Мария, — отчитал ее Лазарь во время последнего посещения Исы.

— Это для нее, — ответил глубокий, мягкий голос, который без усилий привлекал к себе внимание.

Лазарь осекся. Он оглянулся и увидел, что там стоит сам Сын Льва, Иешуа.

— Мария знает меня с раннего детства, и она всегда называла меня «Иса». Я бы не променял это ни на что другое.