Я повернулся к Дугалу, молча следующему за нами по пятам:

— Мои поздравления, Дугал! Все выглядит просто отлично. Особенно клубника.

— Да, ей здесь очень хорошо, сэр. Я знаю, что вы ее страсть как любите. И мне пришлось здорово попотеть, чтобы отогнать от нее двух леди, — улыбнулся он. — Я даже застукал мисс Рэдли, когда та пыталась просунуть свой маленький пальчик сквозь сетку.

— Дугал, за это она будет примерно наказана. Малина тоже великолепна!

— Да, сэр, шикарная малина. Особливо после того, как вы разрешили мне закрыть ее сеткой.

Я искоса посмотрел на Нэн, которая давилась от смеха.

— Да, Дугал, ты был прав, совершенно прав. А я нет. И вовсе она не выглядит такой уродской, — заметив довольное выражение его лица, решил я развить свой успех и, чтобы его задобрить, сказал: — Дугал, я знаю, как ты ненавидишь собирать незрелые ягоды, но не мог бы ты набрать чуть-чуть клубники нам на ланч. Мой гость — очень важный человек из Голливуда.

— Сэр, я сразу смекнул, что он важный человек. Как только увидал его старую-престарую одежу. Ладно, сэр, уж я как-нибудь постараюсь набрать для вас корзинку. И еще, сэр, если у вас найдется свободная минутка, я хотел бы, чтобы вы собственными глазами увидели, что там приключилось возле сарая.

— Конечно, Дугал. Схожу посмотрю прямо сейчас.

Я подошел к углу сарая и, чувствуя, как в душе закипает гнев, уставился на испорченную клумбу с желтофиолью.

— Черт бы их всех побрал! Кто это сделал? Пэдди?

— Я так и думал, сэр, что вы здорово разозлитесь. Совсем как я. Нет, сэр, не Пэдди. Он очень воспитанное животное. Это все ваши мальчишки, с их футболом. Я говорил им не озорничать, а они только смеялись и знай продолжали гонять мячик.

Я действительно здорово разозлился и даже счел уместным несколько преувеличить свой гнев.

— Моя чудесная желтофиоль! Ну я им задам! Они у меня получат! Уж это я им гарантирую! Обещаю тебе, Дугал, впредь они будут играть в футбол исключительно на дальнем поле и больше нигде. А ты можешь хоть что-нибудь сделать с клумбой?

— Да запросто, сэр. Куплю в питомнике рассаду, пару дюжин новых ростков, и все заменю, — ухмыльнулся Дугал. — Сэр, а можно мне прикупить хотя бы дюжину для себя? Я тоже страсть как люблю желтофиоль!

— Конечно, Дугал, — искренне ответил я. — Да хоть две дюжины, если надо.

— Нет-нет, сэр. Мне и дюжины будет довольно. И не ругайтесь на ваших парней. Дети есть дети, что с них возьмешь! Сами знаете. И еще раз большое спасибо.

Я заметил, что он не только утихомирился, но и остался весьма доволен. Я пожал ему руку, и он тут же растворился среди грядок с клубникой. Дугал был бесценным даром, полученным мной от старшего садовника соседнего большого поместья, которое, помимо всего прочего, снабжало меня фазанами. Прекрасный работник и настоящий трудяга, он пришел ко мне после того, как сцепился со старшим садовником, у которого в подчинении было еще пятеро таких. Я сразу по достоинству оценил Дугала и постарался приспособиться к его колючему нраву. Он любил меня за то, что я был истинным шотландцем, хотя и скрывающимся под ирландским именем. Теперь я был точно уверен, что он никогда меня не оставит. И уж конечно не подведет. Действительно, не прошло и получаса, как он вручил моей жене полную корзинку спелой клубники.

А я тем временем присоединился к остальной компании, которая как раз показалась на тропинке, змеившейся по нашему лесочку.

— Скажи, Алек, почему ты называешь ее Тропой каноника? — поинтересовался Десмонд.

— Рассказывают, что прежний священник, каноник Херберт, каждый день ходил по тропинке и читал требник. Соседские фазаны тоже облюбовали тропинку. И в результате прямиком попадают к нашему обеденному столу.

— Алек, а почему мисс Рэдли называет тебя хозяином?

— Дурацкая история, — рассмеялся я. — Когда Дугал еще только начинал здесь работать, он собирался накрыть малину проволочной сеткой. А я сказал «нет». И у меня был весомый аргумент, который я выложил ему на хорошем шотландском диалекте: «Не забывай, Дугал, что хозяин здесь я». Нэн присутствовала при нашем разговоре и сочла это весьма забавным. С тех пор она величает меня именно так и не иначе. Само собой, на следующий год Дугал уговорил меня поставить сетку и был совершенно прав. Он отличный парень!

— Мисс Рэдли — тоже отличная девушка, — с тоской в голосе заметил Десмонд.

Когда мы вернулись в дом, ланч уже был готов. Мы сидели в залитой солнечным светом столовой и за обе щеки уплетали «Императорский» омлет, который приготовила нам Софи, и роскошный салат из только что сорванных овощей. Затем нам подали клубнику со свежими сливками, доставленными с соседней фермы. Сливки были такие, что просто пальчики оближешь! Завершил ланч прекрасный кофе.

Как ни странно, застольная беседа не клеилась, и мне теперь стало совершенно очевидно, что и моя жена, и моя секретарша явно не расположены к Десмонду, а он, бедняга, почувствовав некоторую напряженность, наоборот, вовсю старался им угодить.

Когда мы встали из-за стола, Десмонд вопросительно посмотрел на Нэн:

— Мисс Рэдли, если вы расположены немножко пройтись, не покажете ли мне меловые холмы?

Она посмотрела ему прямо в глаза и сказала:

— Мистер Фицджеральд, у меня ни минутки свободной. Но если выйдете из ворот, повернете налево и пойдете прямо, уже через две минуты будете на холмах.

— Благодарю вас, — вежливо ответил Десмонд. — Алек, отпустишь меня на часок?

— Конечно, мой дорогой. Гуляй себе на здоровье, только к трем, пожалуйста, возвращайся.

Когда Десмонд ушел, я сказал своим дамам:

— Очень некрасиво. Вы откровенно его третируете. Относитесь к нему как к парии. С чего бы это?

— Что-то с ним не так, дорогой, — ответила моя жена. — У него какой-то надлом в душе.

Я вопросительно посмотрел на Нэн, которая тут же сказала извиняющимся тоном:

— Я согласна с мамочкой. И меня раздражают все эти его китайские церемонии. Всякие там расшаркивания и целование ручек.

— Это потому, что он чувствует себя не в своей тарелке. Бедняге дали пинка под зад, он плюхнулся лицом в самую грязь и чувствует себя так, будто его выкинули на обочину жизни. И, кроме того, я не могу забыть нашей детской дружбы. Я хочу помочь ему встать на ноги. И надеюсь, у меня получится.

— Дорогой, какой ты у меня хороший! — заметила жена.

— Чепуха! А теперь иди полежи часок, а потом съездим навестить мальчиков в Эйлсфорде, всего на пять минут.

— Это