– Бедняжка, эко тебя выворачивает!– тихим голоском пропела тёмная фигура.– Дай мне руку свою, открой мне все секреты и тогда обещаю: ты освободишься от своих страданий.

– Предлагаешь сдаться?

– Предлагаю тебе не чувствовать боль.

– И кто это говорит?– смеясь, сказал я. – Ты? Которая и есть порождение боли? Исчезни, ничего я тебе не дам, просто до моего судного дня оставь меня в покое.

– Судный день уже настал, просто я медлю.

После этих слов тёмная фигура растворилась в воздухе. Это что было – одолжение? «Судный день уже настал, просто я медлю.» Ей что-то было нужно от меня, она медлила с концом, наблюдала, что-то взвешивала, может, готовила какой-нибудь коварный план? И, собственно, где Кристина? Почему так долго её нет, сердце по ней истосковалось, да и сейчас, сквозь всю боль, которую я испытываю, пробивается любовь к ней. Возбудив в себе её образ, мне стало легче, захотелось сильно спать, я прошептал её имя и выключился, разрядился, как телефон…

Какой ты несчастный, холодный и одинокий…

Мне пришлось вселить в него часть моих сил, чтобы он дошёл до дома и придумал историю своего избиения и кражи денег, которых у него и не было. Ольга Викторовна до трёх ночи вертелась возле него, лоб горел, ему было жарко. Я стояла около стены и медленно наблюдала за тем, как его тяжёлое тело лежит на кровати, и он, уставший, еле улыбается своим близким. Когда все угомонились и разошлись, я забрала у Антона часть своих сил, и он тут же провалился в долгий и глубокий сон.

Сил совсем не было помочь ему. Сама изнемогая от боли, я не знала, куда себя деть. Облетев в десятый раз весь земной шар, я уже была готова биться головой об стену. Во мне пробудилось человеческое чувство под названием безысходность…

Тёмная материя с именем Аида наблюдала за нами и получала огромное удовольствие от того, что видела. Она выжидала, ждала подходящего момента, и если бы знала о том, что я люблю человека, уже давно бы напала и разорвала меня в клочья. Она что-то чувствовала, старалась уловить, но не получалось, любопытство терзало её и поэтому она медлила, что-то предвкушая. Я не знаю, что будет дальше, но одно я знаю точно, я не сдамся.

То, что сегодня случилось, было для Антона огромным испытанием, когда он придёт в себя, внутри его тела проснётся огромная вина, сожаление, эти чувства будут ему мешать, и когда он будет их испытывать, мне надо будет находиться рядом с ним. То, что произошло сегодня в соседнем доме, было чудовищно. Думать об этом совершенно не хотелось, настолько меня удивлял этот мир.

Я всегда поражалась жестокости людей. Порой совершенно не понимая, что собственно случилось? Из-за чего произошло то, что произошло? Человек научился отнимать жизнь у другого человека с таким вожделением и наслаждением, что порой это пугает до глубины души. Голоса несчастных людей проникают, как бактерии, в душу Антона, он терпит, живёт и борется… Он сам ежедневно видит, как человек поглощает человека, как мать унижает своего ребёнка, как подросток держит в голове похотливые мысли, как отец бьёт своих близких, и чем больше он издевается, тем больше считает себя правым. Насколько всё вокруг оглупело, просто до предела. Я всегда была ярой защитницей людей, некоторые ангелы, давно поняв всю ситуацию, отступили от них, но только не я. Я до последнего верила во что-то светлое и безгранично верила в надежду! Но теперь, видя, что они все творят, я задаюсь одним простым вопросом! Что они делают? Сколько можно направлять и помогать, сколько можно языку жизненных обстоятельств учить их? Люди потеряли свои души в дорогих брендах и ярлыках, и всем этим заправляют люди с масками тягучей жадности и уничтожения. Страшно и жалко смотреть на то, как они умирают и дают себя убивать.. Без души они навсегда останутся пребывать в темноте. Они должны проснуться, должны восстать..

Я нашла в его книге свой портрет. Я знала, что он прятал какие-то вещи, которые касались меня, даже наволочку от подушки он хранил в укромном месте. Он знал, что я знаю про это, и не боялся, что я в один прекрасный момент найду эти вещи и уничтожу их. Мне нужно было именно так и поступить, но я медлила, боялась его расстроить, боялась, что он обидится на меня, ведь эти вещи для него слишком много значили. Возможно, я делаю ошибку, но я убираю всё, что нашла и сажусь к нему на кровать. Пускай всё, что напоминает ему обо мне, будет с ним до конца его дней, тем самым и я буду жить вместе с ним, частичка моей души уже заложена в этих вещах, они будут помогать ему. В этих вещах он видит меня и отнять их было бы преступлением! А расставаться вот так, на обидах, мне совершенно не хотелось. Ведь мы оба прекрасно понимали, что тёмная материя просто играется с нами, мы оба понимаем, что я погибну, но вот эти незначительные вещички будут жить. Что останется после меня? Человеческие предметы… Не об этом ли я мечтала? Всегда хотела себя хоть как-то очеловечить, старалась быть похожей на людей, и вот моя мечта осуществилась. Мечта настолько стала реальной, что о ней я больше не думала. Очеловечить себя до предела, влюбиться в человека могла только я. Перед смертью тяжело думать о своей бесконечной жизни, сейчас вспоминаю свои минуты, прожитые на земле, и понимаю, что многое всё равно не сделала, что осталось так много дел, а времени уже почти нет! Что совсем скоро я найду своё пристанище где-то глубоко, под водой, буду изгнанницей, и это всё из-за любви к человеку! Я понимаю, почему нам ангелам нельзя любить человека, именно любить. Мы становимся другими, слабеем и погибаем, это как проклятие, как болезнь, и развитие у нас иное, мы разные.. Мы два разных вида, находящихся на разных ступенях эволюции, любовь для нас смертельна, и это понятно. Я чувствую, как впустила в себя нечто запретное, что-то чужеродное, часть от людей, но именно эта часть – моё спасение, мой смысл.

Но мне совершенно не хочется никого винить. Значит, я должна была именно так закончить свою тысячелетнюю борьбу под названием «жизнь на земле». Сейчас понимаю, что и ста жизней будет мало, чтобы понять весь этот мир, с людьми, природой и событиями! И как они умудряются в одной жизни что-то познать, понять и прожить? Наверно, именно одна жизнь по-настоящему бесценна. Ни сто жизней, которые переплетаются, перевязывают тебе ноги, ты путаешься, а одна-единственная, со своими яркими красками, которые не могут передать остальные девяносто девять жизней. И как страшно видеть, что многие не проживают этой жизни сполна, как больно видеть, что человек ничего не успевает сделать, даже самого элементарного для себя.

Антон уже так много всего видел, я как могла показывала ему мир, людей, приводила жизненные примеры, подбадривала его, за его плечами огромный труд и желание познания, но всё это разбивается на мелкие кусочки, когда происходят такие вещи, наподобие сегодняшнего дня. Ему страшно, и мне тоже. Страшно, что после всех моих усилий и жертв он опустит руки и не захочет больше жить так, как живёт. Конечно, он не сможет избавиться от своего дара, но притуплять его, игнорировать он сможет, ведь раньше у него это получалось. Проведя рукой по его мокрому лбу, я понимала, насколько тяжело сейчас его душе, насколько мучительна эта боль.