– Ты знала.

– Конечно, я знала, я знаю все, чем ты занимаешься, сынок. Ты самое большое разочарование в моей жизни. А ты? – Она смотрит на Кристину. – Хочешь познакомиться с моим младшим сыном?

* * *

Нет. Только не это. Я не могу поверить, что снова переживаю тот день, который растянулся на много месяцев вперед. Я не могу поверить, что она его мать. Он знал, он тоже знал. Я не смогу забыть лицо этой женщины даже через десяток лет, и она мое, кажется тоже.

– Охренеть. – Молодая девушка. Блондинка. Это сестра Дениса, точно она. Я смутно помню ее, но она была там, даже тогда в лесу, когда все произошло, она была там.

Слышу шум электроколяски, боюсь посмотреть вниз, не хочу видеть, кто в ней находится, хотя прекрасно знаю это. Меня окутывает дикий страх. Я не знала, что все так плохо. Почему он в коляске? Я слышала, что около сорока процентов его кожи было повреждено. Может что-то случилось после? Авария? Или какой-то другой несчастный случай. Все эти лица снова окружили меня, как в тот день в зале суда. Только вместо главы семейства, здесь Денис. Как же я не уловила сходства между ними? Они же все так похожи, несмотря на то, что все, кроме Дениса и покойного отца светловолосые.

Денис похож на свою мать, я узнаю эти холодные стеклянные глаза, он унаследовал их от нее. Боюсь представить, что еще он унаследовал. Эта женщина клялась, что сделает все, чтобы я сгнила заживо. Меня осеняет. Вся жизнь под откос с того момента, с того самого дня, когда таким нелепым образом, я стала врагом этой семьи. Я винила отца, винила свою собственную мать, которую даже толком не помню, я винила всех вокруг, за то, что я такая неудачница, кроме тех, кто действительно мог сделать меня неудачницей.

– Поздоровайся с моим сыном, дрянь. – Она бьет меня по лицу. Я боюсь смотреть этим людям в глаза, хотя продолжаю уверять себя, что не виновата. Я боюсь посмотреть на Дениса. Наконец, я опускаю глаза на парня, которому испортила жизнь. И теперь я ловлю себя на мысли, что я на самом деле об этом подумала, я испортила ему жизнь. На нем надеть костюм, и, слава Богу, я не могу видеть его ожогов, кроме тех, что на открытых участках кожи. Его руки, часть лица от подбородка до виска, часть головы, там теперь даже нет волос, только остатки шрамов, которые вероятно пытались исправить многие хирурги. Я смотрю на его ногу.

– Нравлюсь я тебе такой? – В его голосе сплошной упрек и злость, он ненавидит меня.

– Что. – Мой голос дрожит. – Что случилось с тобой? – Я хочу знать, что причина того, почему он в коляске – не моя вина.

– Ты случилась. Ты залила мой кроссовок шотом. Помнишь? Я помню. Врачам не удалось спасти мою ступню. Теперь я передвигаюсь на костылях и в этом корыте. Гребаная ты шлюха! – Его спокойный голос резко перерастает в крик, я вздрагиваю. Замечаю, что люди вокруг смотрят на нас.

– Прости меня. – Я закрываю глаза и позволяю слезам стекать по моему лицу.

– На колени. – Шипит женщина, она снова намахивается на меня, но Денис перехватывает ее руку, за что получает предупреждающий взгляд.

– Клянусь Богом, я не хотела. – Мои руки дрожат, я вытираю лицо, но все бессмысленно.

– Я сказала на колени, живо!

Теперь я знаю, откуда у Дениса этот командный тон, его мать настоящее животное, я смотрю на нее и не вижу ни капли сочувствия.

– Пошли вы к черту, с этим шоу. Это не смешно. – Сестра Дениса уходит. И кажется, она единственная кому это все не нравится. Оглядываюсь по сторонам. Это действительно шоу, и я в нем главная героиня. Ищу отклик в глазах Дениса, но он даже на меня не смотрит, словно ему противно или стыдно. Я делаю все, что я должна сейчас делать, это будет последняя минута моего позора, я надеюсь. Опускаюсь на колени перед Артемом, парнем с кукольными глазами и остатком светлых волос, в которые я когда-то, как мне казалось, была влюблена. Он смотрит на меня с высоко поднятой головой. Дает понять, что я пыль под его ногами. Я виновата перед ним, не больше, чем он сам. Он нажрался, как свинья, мы мило беседовали, и я мечтала поцеловаться с ним, но все зашло слишком далеко.

– Прости меня. – Снова бормочу я.

Я делаю это, потому что в полном отчаянии и ничего другого мне не остается.

– Все. Достаточно. Вставай.

Денис хватает меня под руки и поднимает с пола. Он смотрел, как я стою на коленях перед его братом и возможно наслаждался этим. Это ли то за что я могу ненавидеть его? Нет.

– Оставь. – Командует его мать.

– Я отвезу ее домой.

– Надеюсь, твой отец не видит, что ты делаешь. Твоя обязанность следить за фирмой, а не пригревать на плече подобных ей змей.

– Вы же знаете, что я не виновата. – Я смотрю ей в глаза и молю, чтобы она поняла меня.

– Закрой рот. – Это самое последнее, что я хотела бы сейчас услышать от него. Женщина улыбается, потому что на этот раз она может гордиться своим старшим сыном. Я даже не могла и мечтать, что он окажется на моей стороне. Он просто пляшет под дудку своей мамочки. Не удивлюсь, что это все было спланировано.

– Выведи ее отсюда и возвращайся, твоя подруга устроила отличный праздник. Внимание! Гости, возвращайтесь к празднованию дня рождения моего сына, у нас произошла небольшая неурядица, не обращайте внимание.

Прежде чем позволить себе быть насильно выпихнутой отсюда, я отталкиваю Дениса и выбегаю во двор. Не дойдя до ворот, я спотыкаюсь, не спешу вставать, позволяю боли в коленях смешаться с остальной моей болью. Я хочу заплакать, но все что у меня получается это смех шизофренички, я смеюсь словно истеричка, затем я плачу и снова смеюсь.

Я знаю, что он стоит сзади меня, наверняка со всем своим важным видом, уверена, что его руки в карманах, а лицо не выражает абсолютно ничего. Я хочу ошибаться.

Встаю, отряхиваю руки от пыли. Я не ошиблась. Но я хочу исправить это. Я ведь могу? Я знаю, как он может смотреть на меня. Я знаю, что скрывается под этой маской холода и безразличия.

– Как давно ты знаешь?

Я медленно подхожу к нему, хочу быть ближе, чем сейчас это возможно. Нельзя сломать то, что я видела буквально несколько часов назад. Его глаза любили меня, его руки любили меня, этого нельзя придумать или сыграть. Нельзя ведь?

– Что ты чуть не укокошила моего братца? Почти с самого начала.

Значит, знал, с самого начала знал.

– Иначе даже не взглянул бы на меня, да?

Я горько посмеиваюсь. Смеюсь с самой себя. Это же очевидно, что не взглянул бы.

– А я все голову ломала, почему же я. Тебя не было на суде, я тебя не помню. Это так удобно да? Втереться ко мне в доверие.

– Я был в Германии в тот момент, заканчивал университет. Когда отцу стало хреново, меня выдернули из страны продолжать семейный бизнес и заботится о брате. Я ненавидел все это. Я не собирался сюда возвращаться, работать здесь, но никто не спросил меня об этом. Я стал пахать на свое семейство «благодаря» тебе. Артем был наследником всего этого дерьма, но мне пришлось разгребать это все и, еще быть его нянькой.