Вот и верный конь из каравана Езекии. Ноги в стремена, стрелой в седло и — вперед быстрокрылой птицей! И только грязь из-под копыт, и в лицо — свежий ветер с Бузана. А впереди маячила спина врага. Копытная Лужа и не подозревал о преследовании. Странно, что с ним не было ни Хакона, ни Альва, ни Истомы. Ярл был хорошо осведомлен обо всех, благодаря незаметной, но такой нужной деятельности Ирландца, еще в Итиле завербовавшего в осведомители слугу с постоялого двора одноглазого Авраама, где какое-то время жила вся компания Лейва.

Это ведь они оскопили, а затем убили несчастных пленников, вырезав на спине у одного из них «кровавого орла», это ведь они похитили Халису, они чуть было не убили ту светловолосую девушку с глазами — как два василька… Ладиславу… Ладиславу… Ярл улыбнулся, вспомнив о ней, но вновь нахмурился: кто-то из людей Лейва — а скорее всего, сам Копытная Лужа — зверски замучил Войшу, которому ярл был обязан своим освобождением со двора каган-бека Завулона, убитого впоследствии по приказу кагана. И это они, Лейвовы люди, причастны к исчезновению Снорри… да, да, к исчезновению, ярл не хотел верить, что Снорри погиб.

Так пусть же они теперь ответят за всё!

Вот он, впереди, враг! Лейв Копытная Лужа. Вызвать его на честный бой? Или раздавить, как раздавливают омерзительного клопа или вошь? Там видно будет.

Осадив коня возле одного из глинобитных домов на окраине города, Лейв исчез внутри. Не раздумывая, Хельги спешился и, вытащив меч, бросился за ним…

Вот, вот сейчас и настанет для тебя, Лейв, миг расплаты! За всё! За всех! За убитых юношей, за Войшу, за Ладиславу, Снорри…

— Иди же сюда, нидинг! — врываясь внутрь дома, громко закричал ярл… Лейва в доме не было. А позади громко хлопнула дверь… и противно лязгнул засов, быстро опущенный в петли.

— Вижу, что всё получилось, как задумано, — довольно кивнул головой Истома Мозгляк, осторожно развязывая небольшой кожаный мешочек.

— Зря, — глядя на него, покачал головой Лейв. — Он же с мечом. Что ему эти змеи?

— Про то Хозяин знает лучше нас, — криво улыбнулся Истома.

В доме было тепло, даже жарко.

Очутившись в почти полной темноте, Хельги неожиданно расхохотался. Громко и весело, как хохочут, развеселившись, дети.

— Ну я и дурень! — Усевшись у потухшего очага, он хлопнул себя по голове. — Однако можно было увидеть, что Копытная Лужа уж слишком медленно затягивал подпругу, будто поджидал кого-то… Кого-то? Одного дурня по прозвищу Хельги-ярл. А ведь имеющий глаза увидел бы всё. И неторопливость Лейва, и то, что уж больно вовремя он появился на причале, и мой гнев… наверное, всё было просчитано. Да, не зря они похитили Снорри и расправились с несчастным Войшей. А я-то… Ладно. Попался. Что дальше?

Хельги подбежал к двери, навалился всем телом — нет, закрыто надежно. Окон здесь нет — свет проникает лишь через небольшое отверстие в крыше. Вон оно светлеет там, наверху. Только кошка, пожалуй, и пролезет. Но ведь можно его и расширить! На что верный меч? Хоть и не тот, выкованный когда-то колдуном-кузнецом Велундом, похуже, но тоже надежный, франкский…

Хельги остановился под дымоходом. И увидел, как, извиваясь, выпала оттуда черная шипящая лента. Затем другая… и еще, и еще, и еще… Кто-то мерзко захохотал на крыше, закрыв отверстие дымохода рогожей. Внутри дома воцарилась полная тьма. И в этой тьме что-то ползало, шипело, что-то скользкое, холодное мерзкое… Змеи! Хельги похолодел. Невидимые во тьме, опаснейшие, ядовитые гадины. Укусит какая-нибудь — и всё. Нет, ярл вовсе не боялся смерти, просто очень не хотелось умирать, не выполнив главного — того, ради чего жил, ради чего пустился в эту далекую сторону, оставив в родном Халогаланде дом и любимую жену с маленькой дочерью. Доведется ли увидеться с ними? И — в случае его смерти — найдется ли кто-нибудь, кто встанет на пути Черного друида? Найдется ли? Сумеет ли остановить? Ведь Магн говорила: «Только ты можешь…»

Ощущая вокруг себя шевеление ядовитых тварей, Хельги мысленно возопил: «Умру ли?»

И услышал в голове громкий бой барабанов!

В маленьком норвежском городе в частной клинике выгнулся на койке русский музыкант Игорь Акимцев. Он не знал, что ответить… На ум приходили лишь строчки Пушкина, заученные когда-то в детстве.

«Как ныне сбирается Вещий Олег». Олег. Хельги… Так вот он кто! Да, вещий князь погибнет от укуса змеи, по крайней мере так у Пушкина… Но до этого он должен еще много чего совершить! Отмстить неразумным хазарам, прибить щит на воротах Царьграда… Значит, если и умрет от змеи, то лишь после того, как совершит всё это… То есть — позже! Много, много позже!

Позже! Ярл усмехнулся во тьме. Спокойно положил рядом с собою бесполезный меч, чувствуя, как касается ладоней скользкая змеиная кожа. Кто он для этих змей? Не ярл, не повелитель. И уж тем более не пища. Да, похоже, вообще никто. И звать его для них никак. И если змеи не почувствуют исходящей от ярла угрозы, с чего бы им тогда тратить на него яд? А ведь эти змеи с ярлом почти что родственники, ведь в ранней юности Хельги прозвали не как-нибудь, а Змеиный Язык… А в доме-то холодает! Ну да… Вон кто-то залез к нему на колени, видно, погреться. Ведет себя прилично, не шипит, не кусает. Свернулась калачиком и вроде как спит. Ну, спите, спите, родственнички. К утру, глядишь, и вымерзнете все.

— Они убьют его, убьют, — вырываясь из ласковых объятий Евстафия, навзрыд плакала Ладислава. — Не зря Истома брал у старой Кызги змей. Он ведь за ними ездил, за ними…

— Да постой ты, не тараторь, — перебил Никифор. — Излагай всё по порядку. Что за Кызга такая? Откуда у нее змеи?

Снаружи кто-то громко ругался с охраной.

— Да кого там черт принес? — Сурожец недовольно кликнул вахтенного.

— Какой-то богатый варяг, господин. Говорит — ярл.

— Ярл?!

— Ярл!

Все — Ирландец, Никифор, Ладислава и даже припадающий на левую ногу хозяин ладьи — выбежали на палубу.

На пристани, улыбаясь, стоял Хельги-ярл и, веселясь, кидал в вахтенных камни.

— Замерз, — пояснил он. — Пока змей укачивал. Теперь зуб на зуб не попадает. Это кто такой, Конхобар?

— Это? — Ирландец обернулся. — Это хозяин ладей, сурожский купец Евстафий. Мы, кстати, с ним уже договорились насчет оплаты. А рядом с ним его бывшая рабыня, а ныне — свободная девушка Ладислава…

— Чего ревешь, свободная девушка? — Ярл снова засмеялся и, перепрыгнув через борт, потрепал Ладиславу по щеке. — Ну что, так и будем стоять на ветру? Может, пойдем в каморку купца, выпьем доброго вина? А то я замерз, как тысяча ледяных троллей! Эй, купец, найдется у тебя вино?

— Да найдется.

— Ну, тогда пошли. Эх, как ныне сбирается Вещий Олег отмстить…

— Что за вису ты поешь, ярл? — поднял глаза Никифор.

— Это не виса. Так, не знаю, откуда и взялось, — почти честно признался ярл.