— ЮнМи, что там? — спрашивает БонСу, выводя меня из созерцания подноса.

— Философия и диалектика бытия, — вздохнув, отвечаю я. — А если перевести на человеческий язык, это — как сделать правильный выбор, и чтобы тебе за это ничего не было?

Время действия: седьмое марта

Место действия: школа искусств «Кирин»

Ои-ма-я! — восклицает преподаватель танцев Ки ДжуБон, энергично войдя в учительскую. — Вы это видели?

— Что именно? — интересуется учитель истории.

— Мне донесли, что на склад школы доставили фото ЮнМи в полный рост. Я не поленился пойти посмотреть. Действительно, Агдан там, и в руках она держит золотой граммофон и ракету. Но главное не в этом!

Учитель танцев делает драматическую паузу, обводя всех присутствующих насмешливым взглядом.

— А в чём? — подыгрывая местной харизматичной личности спрашивает преподавательница японского.

— В надписи! — громогласно объявляет ДжуБон. — На которой большими, золотыми буквами написано — «Лучшая ученица школы 'Кирин»! Как вам такое, коллеги⁈

— Странная формулировка, — подумав, делится своими мыслями преподавательница литературы Пэ ДуНа. — Звучит так, словно ЮнМи продолжает обучение. Я имею в виду, будто и сейчас она находится где-то здесь, на занятиях.

— Ну, с юридической точки зрения, можно так и считать, — отвечает ей историк. — Девочка получила справку, а не диплом. При желании администрация может счесть это академическим отпуском, из которого можно вернуться и закончить образование. А, скажите, господин ДжуБон: для каких целей привезли большое фото хулиганки на склад?

— Как мне сообщили по секрету, наш господин директор планирует установить его прямо на входе в галерею известных выпускников!

— Не может этого быть! — ахает учительница английского. — Пак ЮнМи сейчас находится в исправительном учреждении!

— И что? — спрашивает ДжуБон. — В конце концов она из него выйдет. А достижения её никуда не денутся. Вы знаете, что хореографию её «Танца маленьких кореянок-заключённых» посмотрело уже более полутора миллионов человек?

— Ну уж если директор СокГю решил поставить ЮнМи первой в ряду выдающихся выпускников школы, то совсем не за танцы, — заявляет ДуНа

— А за что⁈ — мгновенно разворачивается в её сторону ДжуБон.

— Премия «Хьюго». Литература — вот истинная ценность цивилизации.

Преподаватель музыки снисходительно усмехается в ответ на услышанное.

— Неверное суждение, — говорит он. — Вечна только музыка. Она возникла задолго до появления первых букв и будет существовать даже, если всё человечество разом разучится читать.

— Вы сейчас про тамтамы говорите?

— Да, именно про них, сделанных из кожи воинов вражеского племени. Поэтому, «Грэмми» и только «Грэмми»! Тем более, прошу меня извинить, госпожа Пэ ДуНа, жанр фантастики… Я признаю его право на существование, но, если честно… Это не серьёзно!

— Значит, всему читающему миру было «серьёзно», а вам — нет? — с сарказмом спрашивает преподаватель литературы.

— Прошу прощение, госпожа. Но это моё виденье мира, — кланяется в ответ мужчина.

— Ничего вы не понимаете! — решительно вмешивается в спор ДжуБон. — Девочка пришла сюда даже не с нулевым, а отрицательным уровнем хореографии! А я смог увидеть скрытый в ней талант! Заставил эту ленивую задницу работать!

— Как же вы это сделали? — теперь уже с сарказмом спрашивает учитель музыки. — С помощью бутылки соджу?

— Да хотя бы и так! Сочинять музыку и писать книги она умела уже до прихода в «Кирин». А вот двигаться не была способна вообще. Спросите любого, кто был рядом, что мне стоило учить эту бездарность. Я просто падал без сил после того, как большую часть занятия гонялся за ней по залу с указкой в руках и ругался, заставляя работать. Ведь самое главное для учителя — развитие души ученика. Дать возможность увидеть новое, помочь сделать шаг вверх! И ЮнМи смогла это сделать. У меня никогда не было такой ученицы. Она единственная, на моей памяти, которая не хотела учиться танцевать. А теперь на её умения приходят смотреть миллионы людей со всего мира. Вот главное достижение. Победа над собой!

ДжуБон обводит взглядом молчащих коллег.

— Моё фото следует поместить рядом с фото Агдан, — ухмыльнувшись, заявляет он. — Как самого креативного учителя, сумевшего добиться невероятного результата от этой лентяйки.

Услышав прозвучавшее заявление, преподаватели начинают смеяться.

— Господин ДжуБон от скромности не умрёт. — заявляет учитель истории и уточняет: — Вы случайно этому не у Агдан научились? Говорят же, ученик и учитель друг друга учат!

— Вот ещё! — хмыкает ДжуБон. — Она ещё соплячка, чтобы чему-нибудь меня учить.

Время действия: десятое марта

Место действия: исправительное учреждение «Анян», урок изобразительного искусства

— Это что? — оглядев мою работу с интересом, спрашивает преподавательница.

— Это картина, — гордо отвечаю я.

— Как называется?

— «Сердечная благодарность». Вот, написано.

— У-уу. Теперь вижу. А ваза где?

— Ваза… не вписалась в композицию, сабоним.

Сегодня класс рисовал вазу. Все, кроме меня.

— Как понимаю, это ты, — бодро комментирует аджума, тыкая пальцем в центр листа.

— Нет. Это собирательный образ всех наивных людей, когда-либо творивших добро, — даю я пояснение, отказываясь признавать свою работу автопортретом.

— И отчего такой сюжет?

Неопределённо повожу плечами. Не признаваться же в том, что вчера АйЮ наконец вышла из долгого летаргического сна и впервые прокомментировала ситуацию с ДжонХёном? Написала на своей странице кучу оправданий вроде: «Не знала, не думала, не понимала, не могла, не имела возможности». Короче, бедная анимешная няшка, отправленная с перочинным ножом в лес охотиться на лося во время его гона. Жертва! А в конце своей «объяснительной» неблагодарная толстолицая девочка — перевела стрелки на меня. «Если бы мне объяснили, рассказали, показали, привели пример, то конечно, несомненно, всё бы было не так. Простите за то, что не справилась!»

(«лицо толстое» — корейский фразеологизм. В Корее так говорят о человеке не ведающему ни стыда, ни совести. Т. е. бесстыжий, наглый, нахальный. Прим. автора)

Ну и естественно, под строками послания «первой любви нации» фонтан из комментариев в мою сторону, преисполненных соответствующей субстанцией. Причём, по силе бурления « набросом на вентилятор» такое не назвать. Тянет уже на «взрыв на очистном заводе», поскольку все подряд требуют, чтобы: «Агдан заплатила!», «уничтожить её!», «судить за сокрытие жизненно важной информации!» и даже попалось одно пожелание — «сжечь ведьму!». Твари однозначно. Но не говорить же вслух о том, как моя вера в людей вчера получила ещё один сокрушительный удар? Буду выглядеть жалующейся слабачкой.

— Просто в голову пришло, — отвечаю я на вопрос аджумы.

— Но и ты здесь тоже есть, — спрашивает она, имея в виду рисунок. — Так?

— Нет, — отрицательно качаю головой. — Эта картина не рассказ о прошлом, а предупреждение о будущем. Для людей, вдруг решивших сотворить добро. Меня в ней нет, потому что отныне я такой ерундой не занимаюсь. Пусть все сдохнут, раз хотят. Не мои проблемы.

Учительница внимательно смотрит мне в глаза.

— И что должны означать твои слова? — после достаточно длительного молчания спрашивает она.

— То, что все умрут, — говорю, улыбаясь.

По классу проносится слитный вздох учениц.

Почему такая странная реакция? Я что-то не так сказал?

Время действия: десятое марта, поздний вечер

Место действия: Сеул, телефонный звонок

— Госпожа директор?

— Слушаю вас.

— Госпожа директор, говорит старшая дежурная смены охраны. Сообщаю вам о беспорядках, происходящих в исправительном учреждении «Анян».

— Что случилось⁈ Доложите подробности!

— Госпожа директор, заключённые оказывают неповиновение, отказываясь выходить после ужина из здания столовой. Остаются за столами, по которым стучат подносами и кричат, требуя обеспечить им безопасность.

— Они же внутри охраняемого периметра? Какая безопасность им нужна?

— Самчанин… арестантки заявляют, что Пак ЮнМи — мёртвая ведьма, явившаяся из потустороннего мира за душами людей…

— Что за бред⁈ Откуда возникла эта чушь⁈

— По моим сведеньям, на одном из ТиВи-шоу ведущие, а также их гости пришли к такому выводу. Девочки имели доступ к сети и просмотру телепередач. Теперь контингент волнуется. Настаивает на своей эвакуации в другое место.

— Какое ещё — «другое место»? В стране всего два исправительных учреждения для несовершеннолетних девочек и оба заполнены больше чем на восемьдесят процентов! Куда они собрались переезжать? Домой, к маме?

— Не знаю, самчанин. Передаю вам требования бунтовщиц.

— Я поняла. Доложите, какие меры вами предприняты для устранения беспорядков?

— В данный момент жертв и пострадавших нет. Весь персонал исправительного