в ближайшее время, - наконец выдал главное условие Клаверси. – И если за следующие десять лет она не получит никаких нареканий от настоятельницы, то ей позволят покинуть это место и выйти замуж за одобренного короной человека. Но возвращаться в столицу ей запрещено навсегда. Это наши основные требования, как наиболее пострадавших, - прижал о, меня крепче к себе за талию. – Прочие уступки с вашей стороны вы можете обсудить с принцем. И запомните – если я еще раз увижу вашу дочь, где-то поблизости от моей жены – поблажек больше не будет, - заявил Клаверси со столь страшным выражением лица, что я поверила ему безоговорочно. И даже посчитала себя удовлетворенной наказанием, хотя еще мгновение назад размышляла, что леди еще легко отделалась, за то, что почти убила меня.

Но увидев, что даже сама Варети вздрогнула и побледнела, словно наконец придя в себя и осознав случившееся, решила, что не стоит быть столь кровожадной.

- Я благодарю за вашу снисходительность, - с буквально серым лицом склонился в низком поклоне отец злодейки. – И постараюсь как можно скорее увезти дочь из города.

- Мы проследим за этим, - холодно кивнул принц. – Королевские гвардейцы сопроводят вас до самого монастыря. А сейчас, вам стоит покинуть дворец.

Герцога вместе с дочерью практически прямым текстом выставляли за дверь. И я была за это принцу премного благодарна – хоть все и обошлось, видение как Варети с бешенными глазами толкает меня еще долго будет преследовать меня в кошмарах. Вот и сейчас, когда девицу мимо меня сопровождала на выход охрана, на мгновение в ее глазах мне привиделась такая злость и ненависть, что я вздрогнула. Но при следующем взгляде она была снова тиха и безразлична к окружающему миру.

И вот нас на балконе осталось трое.

- Леди Райтон, - вдруг обратился ко мне его высочество, - примите мои извинения за столь досадный инцидент. На территории дворца вы едва не пострадали, хотя находились под протекцией королевского дома. Это недопустимо.

- Кхм… - замялась я от неожиданности, - ничего, я понимаю. Так сложились обстоятельства. Тем более герцог Клаверси заверил меня, что никакой опасности мне не угрожало, - бросила косой взгляд на стоящего рядом хмурого жениха.

- И все же, произошедшее напугало вас. Надеюсь, вы примете в качестве извинений этот скромный подарок.

Принц щелкнул пальцами и в руках у него объявилась довольно крупная плоская коробка синего бархата. Щелчок крышки и я буквально ослепла от сверкания брильянтов и белого золота. Даже толком рассмотреть украшения не смогла – ясно только, что это целый набор, буквально светящийся и определенно баснословно дорогой.

Я не поняла, это что – подкуп? А что купить то пытается принц, мою лояльность или молчание? Вроде как – надеюсь в следующей книге не появиться такой эпизод с тонкими намеками на личности всех его участников?

- Я сам способен обеспечить свою жену украшениями, - ворчливо заметил Тео, захлопывая крышку и позволяя мне проморгаться от этого ослепительного блеска.

- Невесту, - поправил его принц, насмешливо вскинув бровь.

- Уже почти жену, - настоял Клаверси. – И вообще, иди уже отсюда, договоришься еще… А мне надо вымолить прощение у своей почти жены. Предпочту это делать наедине.

- Хорошего вечера, леди, - с усмешкой кивнул мне принц, заставляя коробку в его руках испариться. – Мое предложение все еще в силе, только скажите и украшения доставят вам.

- Эдмонд, - рыкнул герцог, после чего принц наконец покинул нас.

Я выбралась из крепкой хватки Теофрена и отошла на пару шагов, чтобы с ожиданием уставиться на него.

- Что? – настороженно уточнил мужчина.

- Жду.

- Чего? – еще более подозрительно спросил он.

- Как ты будешь вымаливать прощение у своей «почти жены», - фыркнула в ответ.

И вовсе не ожидала, что он уже через мгновение окажется рядом, и тем более опуститься передо мной на колени.

- Леди Райтон… Моя прекрасная, смелая, удивительная Лизетта… согласишься ли ты простить меня и через три недели стать моей женой? – произнес он, взяв меня за руку и проникновенно глядя в глаза.

- Да, конечно, - заполошно пробормотала я, ухватив его за ладонь и потянув на себя, заставляя встать. Потому как мне подобны жесты удовольствия вовсе не доставляли. Не дай бог еще кто-то зайдет на балкон увидит. – Только встань, пожалуйста. Я уже согласилась выйти за тебя, а про три недели вопрос скорее к нашим родителям. Если ты сможешь их убедить…

- Уже, - хитро улыбнулся мужчина, все же поднявшись и вновь прижимая меня к себе.

Я глянула на него с искренним удивлением и даже подозрением. Как ему это вообще удалось? Перебороть двух маменек вместе с моим отцом… Да так быстро…

- Надеюсь, в качестве аргумента не прозвучало, что дети должны рождаться в законном баке в положенный срок? – поинтересовалась чуть ли не с угрозой в голосе. Кто его знает, вдруг снова решил воспользоваться ситуацией?

- Нет, - усмехнулся Тео в ответ, - я обошелся без столь радикальных способов убеждения.

- На том спасибо, - выдохнула облегченно.

- Значит, теперь мне можно поцеловать свою прекрасную невесту? – склонился он ко мне уже обжигая губы горячим дыханием.

- Не можно, а нужно. Это куда более действенный способ получить прощение, - призналась, притягивая его к себе.

Теряя голову от нежный и чувственных прикосновений, я думала, что вот и наступило мое долго и счастливо.

Так мне казалось тогда…

***

Честно говоря, оказывается, я весьма плохо себе представляла, а что вообще такое – это «долго и счастливо». И вот теперь, как-то внезапно осознав, что главную злодейку мы победили, с родителями договорились, королевское дозволение получили и на всех порах движемся к свадьбе, слегка так растерялась, плохо себе представляя, что же будет дальше.

Даже на мгновение возникла мысль попробовать отложить ненадолго свадьбу. Все-таки главная опасность устранена – Тео сказал, что бывшую леди уже приютил один из монастырей, так что теперь у нас было время спокойно узнать друг друга лучше и подготовиться к торжеству спокойно. Но заявить об этих мыслях не решилась. Учитывая бешенный энтузиазм всех моих родственников, явившихся к свадьбе и решительный настрой самого Тео, такие заявы будут опасны. Подозреваю, что маменька с сестричкой первыми заткнут мне рот, а потом притащат к алтарю пусть даже и связанную.

Да и сама я понимала, что