– Я могу их отнести на форты, – предложил Энтери.

– Не стоит вам рисковать, господин виталист, справимся… – ответил старый безопасник.

Я, пригревшись у камина и почесывая саламандру по гребешку, начала дремать под начавшееся живое обсуждение, когда его прервал доктор Кастер:

– Марина Михайловна. Если вы позволите, я хотел бы осмотреть вас и уйти. Нужно сменить доктора Верфонсис. Я, конечно, и так вижу, что с вами все в порядке, но давайте сделаем все, как полагается.

– Конечно, доктор, – откликнулась я, с трудом поднимаясь. Наевшиеся духи застыли, глядя на меня сияющими глазами, и я махнула им рукой. – Идите в огонь. Спасибо за службу.

После осмотра доктор Лео заметил:

– Я не вижу причин возвращать вас в лазарет, Марина Михайловна. Вы совершенно здоровы. Конечно, мне хотелось бы услышать вердикт Энтери… – он повернулся к дракону, и тот своим глубоким голосом ответил:

– Течение виты полностью восстановлено, почтенный доктор. Марине просто нужен долгий здоровый сон.

– Прямо сейчас и лягу, – с чувством пообещала я.

– Прежде всего – ужин, – наставительно погрозил мне пальцем доктор Лео. – Продолжайте усиленно питаться.

Я кинула взгляд на накрытый стол и, несмотря на осоловелость, вспомнила о вежливости:

– Может, останетесь?

– Нет-нет, мне действительно нужно спешить, – махнул рукой доктор. – Амадея продолжала оперировать, несмотря на то что у нас похолодало. Хочу дать ей отдохнуть.

Кажется, в Вейне не только Берни пал жертвой чар суровых серенитских женщин.

– Госпожа, теперь вы можете объяснить, что случилось? – проговорил Леймин, когда ушел доктор и мы сели за стол. Даже капитан Осокин после моей настоятельной просьбы опустился на стул, но ел молча и мало, больше слушал. – Вы… на кого-то рассердились?

Историю с Софи мне действительно не забыли.

– Если бы я знала, – сказала я, грустно глядя на жаркое, которое мне положила Мария: таким количеством можно было накормить пять герцогинь. – Нет, я ни на кого не сердилась, Жак. Ничего подобного в семье не припомню. Я спрошу, конечно, у родных…

– То есть вы не способны это контролировать? – уточнил он требовательно. – И это может повториться в любой момент?

Я прислушалась к себе и чуть не заснула там же, за столом. Внутри было тепло. Никакого холода, никакого тянущего чувства.

– Не думаю, что это повторится, – произнесла я неуверенно. – Но не могу гарантировать, Жак. Так что, если вы считаете нужным, можете закрыть меня в подвалах.

– Ваша светлость, – негодующе воскликнул старик, и я усмехнулась. Наверняка ведь мысль изолировать меня пришла ему в голову. И разумная мысль, если быть честной.

– Наверное, я могу подсказать, что произошло, сестра, – задумчиво вступил в разговор Энтери. – Вспоминается мне один случай, о котором рассказывал Седрик Рудлог: до войны мы были дружны, он долго гостил в Песках, и мы с ним и Нории часто пережидали дневной зной в тени садов за долгими беседами и чашами с вином… – дракон тяжело вздохнул и почему-то потрогал кончики своих волос. – Когда было ему тринадцать, он со свитой выехал на охоту в дремучий лес. Увлекся, настигая кабана, далеко оторвался от своих людей и в охотничьей ретивости спрыгнул на землю перед секачом, чтобы сцепиться с ним голыми руками. Кабана убил, но и сам был ранен страшно, и лежал, истекая кровью, и так был слаб, что не мог ни выпить животной крови, ни двинуться, ни поджечь лес, чтобы подпитаться огнем.

Голос дракона был мягким, чуть рыкающим, усыпляющим, и я, гладя платиновый браслет мужа, зачарованно слушала, откинувшись на спинку стула, прикрыв глаза и стараясь не клевать носом. Энтери будто сказку рассказывал. Никак не получалось осознать, что он был дружен с Седриком Победоносцем. Моим предком, жившим пятьсот лет назад.

– На третий день накрыла его горячка, – продолжал Энтери, и речь его становилась глуше, отдаленней, – и он лежал в бреду, и видел образы неземные, пока не потерял сознание. В этот же день его нашли спящим на голой земле без единой царапины на теле. Но лес вокруг был обледеневшим, и земля промерзла так, что несколько лет на том месте не оттаивала. Вы, красные, умеете питаться от огня. Думается мне, при сильной потере крови, в тяжелых состояниях, вы можете стихию свою инстинктивно тянуть из окружающего пространства.

– Но я уже бывала ранена, – проговорила я неуверенно, еле разлепив глаза, – и у моих сестер бывали критические состояния… например, у Полины, ты же знаешь? Моей сестре Василине пришлось помучиться, чтобы научиться питаться от огня. А как получилось у меня?

– Знаю, – подтвердил он понимающе. – Видимо, дело в чрезмерной потере крови, сестра. И, верно, эта ваша способность не сразу срабатывает – и у тебя, и у Седрика подпитка произошла на третий день после ранений.

– Еще одна семейная тайна, – пробормотала я, окончательно уплывая в сон от сытости и тепла. Тело кренилось вбок. Вокруг шуршали люди, звучали голоса, кто-то поднял меня со стула, куда-то понес.

– Если барон появится, сразу меня будите, – упорно шептала я. – И откройте окна, окна…

Ответа я уже не услышала – растянулась на кровати, прижалась губами к браслету Люка, и провалилась в сон.

Семнадцатое апреля, Дармоншир, Марина

Я открыла глаза оттого, что кто-то легко коснулся моего плеча. Сердце пропустило удар.

– Марина, – голосом Мартина позвала склонившаяся над кроватью темная фигура.

Я выдохнула, зажмурясь, и протянула руку к ночнику, чтобы включить его. А когда вновь открыла глаза, мой друг все еще стоял у постели. И я неверяще и жалко улыбалась, глядя на него, одетого в военную форму, похудевшего, потемневшего, обветренного, со щетиной, в которой появились седые волоски. Напряжение, в котором я пребывала даже во сне, отпустило так резко, что голова закружилась. Он все-таки пришел. Он меня не бросил.

– Я так изменился, что у тебя отнялся дар речи? – уточнил Мартин в своей шутливой манере. Я, всхлипнув, путаясь в одеяле, в полах сорочки, сползла с постели и крепко-крепко обняла его. Слова все не шли, и получалось что-то истерически-бессвязное:

– Ты пришел, пришел… А я… как я тебя ждала, Март. Как я рада. Боги, как я рада.

– Я тоже рад, госпожа герцогиня, – сказал он торжественно, – давненько ты не заливала слезами мои рубашки. А уж Вики, которая смотрит на наши обнимашки, наверняка сейчас счастливее нас обоих. Да, Вики?

Я осторожно повернула голову. В пяти шагах от нас стояла коротко стриженная Виктория, тоже одетая в военную форму – комбинезон черного цвета, – и невозмутимо взирала на то, как я вцепилась в ее мужа.

Мне бы такие нервы.

– Вы пришли вдвоем, – озвучила я очевидное и, потерев лоб, уселась обратно на кровать. Растерянно накинула пеньюар. – Боги… спасибо. Это еще лучше. Присаживайтесь… – Я огляделась: сквозь шторы не пробивался свет, на часах было десять минут седьмого. – Может, кофе?