Непонятная эмоция пронизывала сознание Никка, когда он говорил: точно хотел сказать совсем другое. Может, просто скрывал свой страх? Однако у Ани не было шанса спросить, потому что превозмогая боль, даитьянин снова зажег кристалл и направился по каменной лесенке, ведущей наверх.

Аня с недоумением посмотрела Никку в спину. Прислушалась. Кажется, на втором этаже стояла тишина, только приглушенные шаги все еще доносились с улицы. Хотя… Изучив мысленно третий этаж, а затем чердак, она наткнулась на что-то непонятное: будто матовая пленка, отгораживающая комнату и не позволяющая рассмотреть, что за ней. Кто-то не давал Ане рассмотреть. О чем Никк умолчал?

Сделав глубокий вдох, она нехотя выпрямила гудящие ноги и поплелась наверх. В доме стояла духота и пахло плесенью, противно было прикасаться к склизким перилам. Поднимаясь, Аня выглянула в маленькое окошко. Тифонцев на улице не видно, зато с высоты она увидела, где стоит этот дом — они с Никком очутились почти в самом центре Тиамтума!

«Как Табити сумела притащить нас так далеко?» — буквально в паре кварталов высились три башни, похожие на готический собор, очертания которых они видели до этого далеко впереди, их черные шпили тоже украшены подсвечниками, но свет лился изнутри — мертвенно-синий, мечущийся за решетками на окнах, точно в тюрьме.

По мокрой спине пробежали мурашки, усилием воли Аня заставила себя отвернуться.

— Никк? — позвала она негромко, боясь разбудить что бы там ни было в темноте.

— Здесь, — отозвался он сверху. — И не один.

Напрягшись, Аня миновала последний лестничный пролет и поднялась на чердак. Мебели, кроме двух перевернутых ящиков, здесь не было. Света, кроме двух кристаллов, тоже. Откуда кристаллы? Аня внимательно обвела взглядом помещение.

— Я натолкнулась на вас случайно. А теперь объясните, как вы сумели выследить меня? — Ева стояла в тени, сбоку от окна, уперев одну руку в бок, в другой сжимая наготове свой арбалет. — Я сделала все, чтобы вы сбились с моего следа.

— Адри у вас в крови, — коротко сказал Никк и опустился на ящик, вытянув болевшую ногу. — Я чувствую эту энергию. — Он перевел взгляд на Аню, но продолжил разговаривать с Евой: — Забавно, что никогда раньше не думал об этом, но у тифонцев энергия ощущается иначе. Они используют кристаллы другого сплава. Значит, Ева, вы не тифонка и…

Женщина поменялась в лице, Аня видела даже в полумраке. Такое удивление не сыграть. Она не говорила им своего имени, но Никк знал. И Аня знала — и боялась теперь того, что Никк скажет следом.

— …и вопрос про Землю был неспроста, верно? Вы и не даитьянка, вы человек.

«Челов… — ком встал у Ани поперек горла, так что даже воображаемые слова стали путаться. Вот, что не договаривал Никк по пути сюда? Он понял все раньше Ани. — Эта Ева и правда…»

— Мама, — слово оказалось таким тихим на Аниных губах, что никто кроме нее самой не услышал. Неужели она не заметила очевидного?..

— Ты умнее, чем кажешься на первый взгляд, парень, — хмыкнула Ева, быстро спохватившись и стерев растерянность с лица. — Мы знакомы?

— Заочно, — кивнул Никк. Он все еще смотрел на Аню, но ничего ей не говорил, даже мысленно.

Аня испуганно посмотрела на Никка в ответ. Ей захотелось сделать шаг назад и побежать обратно по лестнице, упасть и полететь кубарем вниз, только не стоять беспомощно в этом моменте, как она стояла. Как статуя, как испуганной кролик.

«Мама», — слово не имело смысла в ее голове. Да, Аня пришла в Тиамтум ради нее, но… Нашла? Правда, нашла? Аня опять перевела взгляд на Еву. Вот, родной человек, которого она так долго искала?

Женщина испытующе наклонила голову, ожидая от Ани какой-то реплики, вопроса или, может, ответа. Однако у Ани не было ничего, и самое страшное — она ничего не испытала. Радость, печаль, тоска — нет, лишь пустота в сердце. Не эту Еву Аня искала! Ее мать была заботливой, ласковой, терпеливой, варила овсянку с курагой на завтрак и всегда остужала чай, прежде чем налить дочке; мать расчесывала ей волосы и читала сказки об утерянных кладах перед сном. В глазах той сияло тепло! Сейчас же перед ними стояла воительница, охотница с враждебной осанкой и пронзительным взглядом, знавшая многое, не доверяющая никому. Аня не могла даже представить эту женщину в фартуке за кухонным столом.

«Никк, почему ты не сказал сразу, что она… настоящая?» — Аня сглотнула. Ком в глотке остался.

«Потому что знал, что так будет».

«К-как?»

«Ты не выглядишь счастливой, Аня».

Аня тихо втянула носом воздух. Ей хотелось заплакать, но слезы не шли. Где бы Ева ни была все это время, что бы с ней ни случилось, она не была той мамой, которая жила в детских воспоминаниях Ани. Или… детские воспоминания стали настолько обманчивы с годами, что Аня уже не была той, кто помнил настоящую мать?

— Я тебя знаю? — уточнила Ева, смутившись, потому что Аня, очевидно, слишком долго молча таращилась на нее. — Выглядишь… сбитой с толку.

— Собственная память меня обманула, — только и выдавила из себя Аня, но никто не понял, к чему были эти слова.

Со второй лестницы, ведущей в противоположное крыло дома, раздался шорох, и секунду спустя свет кристаллов очертил высокую фигуру в алой мантии, поднявшуюся на чердак. Аня отпрянула назад, в сторону Никка, машинально схватившись за свой кулон — единственное оружие, что у нее осталось. Никк тоже, прихрамывая, подскочил на ноги, выставив кинжал.

«Конец», — только и мелькнуло в мыслях Ани в момент, кратный удару сердца.

Но прибывший тифонец не напал. Он скинул капюшон и обвел всех троих ленивым взглядом. В отличие от Табити, в его крупных чертах лица было меньше изящества, больше решительности и силы. Когда же его желтые глаза остановились на Ане, она ощутила соприкосновение его мыслей с собственными: легкое, едва уловимое, но твердое и жесткое, как гранит. Однако он не атаковал Анин ментальный барьер, только изучил его, тщательно ища прорехи. Не нашел, одобрительно кивнул и перевел глаза на Еву.

— Квӑ ватранӭ? — спросил он низким баритоном на вайкхаре. «Кто они?» — Ты не сказала, что нам пришлют еще людей.

— Даитьяне, Фарн, — ответила Ева, небрежно, будто не хотела оправдываться. Она его не боялась, значит, они заодно. Аня стиснула зубы: «Отлично, мать не только не та, кого я помню, так еще и предательница».

— Даитьяне? — в глазах тифонца мелькнуло изумление. — То есть… — он поднял указательный палец вверх. — С Да’Арии?

Ева пожала плечами.

— Я ничего не понимаю, — уставился на них Никк. — Почему вы работаете вместе и что делаете здесь?

— Что тут непонятного, Никк! — воскликнула Аня. Она была больше не в силах сдерживать свою злость и обиду. Все вокруг нее предают ее и обманывают. Даже воспоминания. — Майкл сказал, что Ева искала Лăров, — начала она, умышленно не называя маму мамой, — Лир сказал, что он убил УрМайю, которая хотела им помешать, а Рилл намекнула мне, что Лăры уничтожат весь мир!