И еще одна ночь прошла спокойно. Похоже было, что объединенный кубино-советский отряд и впрямь разгромил унитовскую банду в пух и прах, а если кто-то и уцелел, то нескоро решится повторить набег на город. Началась тыловая, мирная жизнь, почти как в Лубанго. Даже утренние построения были. Два командира проходили перед шеренгой своих подчиненных, инспектировали внешний вид, если накануне были какие-то происшествия, разбирали их по фактам, назначали караулы и наряды.

А вот политинформации не проводили. Не имелось возможности черпать откуда-либо материалы для них. Мощного радиоприемника не нашлось, а малютки лобитовской сборки ловили только местное радио, брехливое и патриотичное. Из его сообщений мало что можно было вылущить. Одни лозунги, славящие МПЛА и «лично товарища Эдуарду Душ Сантуша», восторженные репортажи о развивающемся с каждым днем все шире строительстве социализма в одной отдельно взятой стране. Ну, еще музыка, чаще местная или бразильская, но иногда проскакивало кое-что стоящее. Например, ни с того, ни с сего, запустили последний альбом «Пинк Флойд» и крутили его затем каждый день. Кто-то в шутку предположил: может, таким образом передают зашифрованный сигнал для УНИТА? Типа «Над всей Испанией безоблачное небо»!

Несколько раз, воспользовавшись «лендровером» комиссара, выезжали за город, на фазенды. За все тот же обменный продукт — сахар и фасоль — выменяли три мешка здоровенных спелых лимонов, несколько огромных гроздей бананов, еще кое-какой сельскохозяйственной продукции.

А еще познакомились с настоящим португальцем. Фернанду Сандош по контракту приехал в Анголу работать электриком. Был такой проект у народного правительства — зазывать бывших колонизаторов, чтобы они разбирались с тем, что успели в стране понастроить. Дома, в Португалии, работы практически не было, а здесь платили неплохо, и поначалу ему даже нравилось жить в Луанде. Но Фернанду быстро устал от постоянного шума, грязи, больших расстояний и бездельничающих помощников. Появилась возможность перебраться в этот маленький прибрежный городок, и он с радостью ею воспользовался. Деньги те же самые, а хлопот в десять раз меньше. Плюс тишина и покой. Да и с продуктами в провинции полегче. Живи и радуйся.

Жить-то он жил, но ют не радовался. Добровольная ссылка вскоре приелась. Не с кем было даже поговорить. Если в Луанде контрактников было довольно много, то здесь он оказался единственным белым человеком на целый город! И все жители смотрят на него, как на колонизатора. Некоторые — с ненавистью, но большинство — подобострастно. Как с такими людьми общаться?

Оставались советские и кубинские колонисты. Ну, кубинцы, если честно, не совсем белые. А советские… Неизвестно, чего уж им там наговорил замполит, но португальца они сторонились, как больного чумой. Он много раз подкатывался к ним с самыми дружескими намерениями и встречал такой холод во взглядах и словах, что, в конце концов, бросил свои попытки и, боясь совсем озвереть, завел сожительницу из местных, чтобы готовила, убирала в доме и постель согревала. А на окружающий мир и населяющих его людей перестал вовсе обращать внимание.

Немного оживило размеренное и скучное течение жизни нападение унитовцев. К нему в дом, по счастью, они не сунулись, хотя Сандош готов был встретить незваных гостей, сидел у окна с автоматической винтовкой и запасом патронов. Когда кубино-советский отряд проводил зачистку города, португалец вмешиваться не стал, ведь и сам мог ненароком на пулю нарваться. Пусть уж военные играют в свои игры сами.

Наконец в городе все стихло, Сандош рискнул прогуляться по улицам. Дошел и до отеля «Президент». Посмотрел, что там делается, а потом рискнул нанести визит вежливости командирам отряда.

Командиры, то есть Тибурон и Миронов встретили гостя радушно. Они впервые в жизни видели настоящего португальца, но налили ему, как старому знакомому. Серхио пришлось трудиться в качестве переводчика. Евгений же только улавливал схожие с испанскими слова. Но общению это не мешало, и вскоре компания незаметно для себя переместилась на виллу Сандоша. Здесь было что посмотреть. К примеру, прежний владелец в свое время увлекался охотой, и по всему дому висели выделанные головы его трофеев и просто замысловатые рога. Не были представлены только слон и носорог. Первый занимал бы слишком много места, а второй в Анголе не водился.

Домоправительница португальца Жужа порядок старалась поддерживать, и полы блистали чистотой, а на мебели не лежала пыль. Но дама была не без странностей. Так, например, в своей комнате она держала… козу! И регулярно, привязав веревку к рогам, таскала ее на улицу — пастись. Объясняла это тем, что постоянно на улице животину оставлять нельзя — обязательно сопрут. Рогатая скотина оказалась с характером, орала по ночам, а днем норовила убежать из «стойла» и бродила по всему дому. Сандош не раз собирался пристрелить нахалку, но Жужа плакала и умоляла его не убивать кормилицу. Почему она называла козу кормилицей — совершенно непонятно, молока та давала не больше стакана в день.

Но, в общем, электрик не жалел, что завел себе приходящую женщину. Готовила она неплохо, добывала для него продукты у многочисленной сельской родни. И в постели старалась изо всех сил. Ему только нужно было заботиться, чтобы она не забеременела. Побочные дети в планы Фернанду не входили. В городе Сантарен у него подрастали две прелестные девчушки, и им совсем не был нужен черный братик. Наивная Жужа, наоборот, детей хотела, думая, что богатый (по ее понятиям) португалец тогда на ней женится. Во всем мире женщины одинаковы в своих мечтаниях.

Первые португало-кубино-советские посиделки удались. И Евгений с Серхио стали частенько заглядывать на гостеприимную виллу. Они были лишены политико-идеологических предрассудков, которыми страдал замполит бывшей колонии, а потому весело проводили время за выпивкой и разговорами. Виски приносили с собой, но впоследствии оказалось, что и у хозяина виллы этого добра хватает. Причем качеством лучше, чем приевшийся уже «Принц Чарли». Удивительным образом погреба виллы не были разграблены в свое время, а прежний владелец, богатый плантатор, с увлечением охотился и на зеленого змия.

К чести офицеров надо сказать, что гостеприимством они не злоупотребляли, до положения риз не напивались, в разговорах политики, а в особенности колониальных вопросов не касались. Общение было легким, веселым и ни к чему стороны не обязывающим. Евгений понемногу изучал португальский. Способности к иностранным языкам у него были природные, это отмечали еще преподаватели в Георгиевском отделении СОБ. И продлись пребывание в Порту-Амбуин еще на пару месяцев, он заговорил бы по-португальски достаточно свободно.

Из нового знакомства извлекли не только приятное, но и полезное. Фернанду Сандош с удовольствием откликнулся на просьбу приятелей проинспектировать электропроводку отеля «Президент». Как оказалось, очень вовремя. В некоторых местах она была, что называется, на последнем издыхании, и в скором времени вполне мог начаться пожар от короткого замыкания. Еще раз потрясли многострадального комиссара, и на одном из окладов отыскалось несколько бухт подходящего для ремонта провода.

От денег Сандош отказался, заявив, что ему платит народное правительство и ремонтировать проводку в отеле, принадлежащем народу, — его прямая обязанность. Такая бескорыстность не могла не вызвать определенных подозрений, которые возникли одновременно и у Евгения и у Серхио. Подозрениями они поделились друг с другом и решили, что присмотреть за португальцем будет не лишним. Никаких военных тайн, конечно, в отеле не обсуждалось, откровенные разговоры, если в них возникала необходимость, велись на пляже, где никто не мог подслушать. Но это они, а о чем болтают солдаты в свободное от караульной службы время?